Кстати, о Люциане. Пора возвращаться и сыграть следующую партию.
Я прошлепала босыми ногами по прохладному кафелю и вернулась в комнату. Люциан развалился в кресле, вытянув длинные ноги и сложив руки на животе. Глаза его были прикрыты. Казалось, он расслабился и отдыхает после нелегкого дня. Ну да, так я и поверила. Я почти не удивилась, приметив на журнальном столике ужин. Сыр — несколько видов, виноград, яблоки, бутылка вина, два бокала. Блюдо с какой-то выпечкой. Как я и думала. Семейная идиллия. Ну хорошо. Пусть так. Поесть мне не помешает.
Я забралась на диван и подобрала под себя ноги. Люциан приоткрыл глаза и взглянул на меня. Я одарила его самой очаровательной улыбочкой из своего арсенала и протянула руку за сыром. Люциан тут же взял бутылку и, разлив вино, подал мне бокал.
Если бы я могла говорить, то съязвила бы непременно. Но, увы. Приходилось изгаляться в остроумии исключительно про себя. А жаль. Впрочем, не думаю, что на Люциана так просто бы подействовали мои шпильки. Не знаю, что вообще нужно, чтобы вывести его из себя. Просто не представляю.
Мы молчали. Люциан пригубил вино и смотрел на меня. Я делала вид, что полностью поглощена едой. Замечательно. Будем молчать дальше.
Захотелось спать. Я прикрыла глаза.
— Тебе совсем не интересно, что сталось с Джеком?
Я вздрогнула и воззрилась на Люциана.
— Ага, значит, все-таки интересно. Знаешь, он удивительно устойчив к ментальному воздействию.
Я сделала вид, что ничего не поняла. Толика изумления, слегка вздернутая бровь. Пусть объясняет, если захочет. Но он не захотел. Просто взял с блюда огромное красное яблоко и с хрустом надкусил.
А перед моими глазами снова возникла картинка.
Стоял жаркий летний полдень. Я сидела на земле возле конюшни и ждала, пока Ян оседлает свою лошадь и моего лохматого пони. Ксения разболелась и металась в лихорадке в своей комнате. Возле нее дежурила нянька. Да и отец чуть ли не каждый час заходил, чтобы узнать, не прошел ли кризис. Отец любил Ксюху, несмотря на то, что она не была его родной дочерью. Надо отдать должное всем домашним: никто никогда не делал разницы между нами и приемышем. Все мы были одной любящей семьей.
Я тоже хотела ухаживать за подружкой, но мне запретили. Болезнь могла оказаться заразной. Поскольку я все утро путалась под ногами у взрослых, отец отправил Яна со мной на прогулку. Брат не имел ничего против. В одной из близлежайших деревень у него был свой интерес — парочка милых конопатых девчонок, с которыми он с удовольствием валялся в сене.
Мы выехали за ворота и неспешно направили лошадей по дороге. Дул легкий ветерок. Птицы с криками носились над головой, собирались в стаи, предвещая к вечеру дождь. Пряные запахи трав и диких цветов кружили голову.
Встречавшиеся нам крестьяне кланялись, улыбались, махали руками. Мы им махали в ответ. Я покачивалась на своем пони и мечтала о том, что уже очень скоро мы найдем какое-нибудь приятное местечко, устроимся в тенечке и разложим на траве вкусные пироги и холодное мясо, которое нам уложила в дорогу повариха. Ян будет смешить девчонок. А я откинусь на спину и буду смотреть на небо, следить за облаками и мечтать. О чем? А о чем мечтают маленькие девочки? О сказочных мирах, о приключениях, о прекрасном рыцаре, который однажды въедет в наш замок на могучем боевом коне, увидит меня, влюбится без памяти и тут же возьмет замуж. И будем мы любить друг дружку до самой нашей смерти.
Но всему этому не суждено было сбыться.
Переменившийся вдруг ветер донес до нас запах гари. Ян придержал коня и сделал мне знак остановиться. На душе сделалось тревожно. Я испуганно смотрела, как брат спешился и сунул в мои неожиданно похолодевшие руки поводья.
— Поезжай-ка к деревьям, Мири, а я пока посмотрю, что там такое.
— Ян? — мои губы задрожали. — Ты надолго?
— Не бойся. Я только проверю и тут же вернусь.
И он исчез в кустах. Какое-то время я слышала шорох веток, но потом смолк и он.
Я слезла с пони, накинула поводья обеих лошадей на нижние ветки, а сама уселась на траву. Долгое ожидание в одиночестве мне не понравилось. Я была активным ребенком, а вынужденное бездействие, к тому же сдобренное большой долей страха, буквально выводило меня из себя. И только внутреннее чувство беды не давало мне подскочить и начать ломать ветки, обрывать листья и кидаться в невидимого врага землей. А мне очень хотелось выплеснуть то, что я с таким трудом сдерживала. Вместо этого я сначала попыталась считать птиц, потом сплела венок и нацепила на голову. А позже просто сидела и перебирала руками травинки.
Начало смеркаться. Ян все не возвращался. И тогда я забралась поглубже в кусты, свернулась калачиком и заснула…
Что-то внезапно разбудило меня. Я подскочила. Сердце мое колотилось как бешеное. Уже совсем стемнело. Моросил противный мелкий дождь. Лошади тихонько пофыркивали неподалеку. Я протерла кулачками глаза и пошла проверить лошадей.
Они появились неожиданно. Черные всадники парами, медленно проезжали мимо. Деревья и прибитая книзу каплями дождя листва надежно меня скрывали. Мне показалось, что их бесконечно много. Кто-то заметил брошенных лошадей и подал знак остальным. Двое выехали из строя и начали осматривать деревья.
Я подхватила длинное платье, про себя радуясь, что утром схватила первое попавшееся, темное, отчего потом парилась на полуденной жаре, и тихонечко, стараясь не шуметь, начала отходить дальше за деревья. Когда мне показалось, что я уже достаточно далеко, я побежала.
Никогда в жизни я так не бегала. Страх гнал меня, заставляя не обращать внимания на раздирающие лицо и руки хлесткие ветки. Мое платье цеплялось за сучья и вскоре совсем порвалось. Я потеряла башмачки, и мои босые ноги так и норовили задеть все камни, коряги и шишки. Земля от дождя была мокрой и склизкой. Мне было больно, но я не обращала на это внимание. Просто бежала, задыхаясь, и ревела. Тихо. Беззвучно. Что-то подсказывало мне, что Яна больше нет. И вообще стряслось что-то очень и очень страшное.
За густыми кустами я не заметила обрыв, шагнула в пустоту и, даже не успев вскрикнуть, покатилась вниз. Слава богу, он был не слишком крут. Резкая боль пронзила мою руку. При каждом ударе она разгоралась все сильней и сильней. Жидкая земля и мелкие камни забились мне в рот. Остатки платья за что-то цеплялись, постепенно замедляя мое падение, пока я не уперлась в какой-то холмик и не остановилась.
Какое-то время я лежала, не шевелясь. Потом приподнялась и, хромая, двинулась вперед. Я не знала, куда идти, не соображала, где я и что мне дальше делать. Инстинкт просто гнал меня вперед. И я брела, опустив голову, размазывая грязь и слезы одной рукой, вторая же висела плетью.
И в какой-то момент я резко остановилась, наткнувшись на преграду. Она была мягкой, теплой и больше всего походила на… Я подняла голову. Передо мной стоял высокий человек. Позади него еще несколько. Они держали зажженные факелы. Первым делом я подумала, что меня нашли те всадники, но рука мужчины ободряюще легла на мое плечо, и я поняла, что он не враг мне. К тому же, я слишком устала, чтобы продолжать бояться.
