С досадой взглянув на нее, Фредди полистала каталог и прочитала данные о двух студентах-медиках со светлыми волосами и голубыми глазами.
— У меня все равно такое впечатление, будто ты хочешь, чтобы мой ребенок был похож на Гейба, — заметила Эмили.
— Ну ладно, хорошо. Я постараюсь не напоминать тебе о Гейбе, — положив в свою тарелку немного салата, она спросила: — Итак, когда ты наконец выберешь из каталога доноров отца своего будущего ребенка, что ты будешь делать потом?
— Эмили, ты должна показать мне выбранного тобой кандидата в доноры, чтобы я могла одобрить твой выбор. Допустим, мужчина, которого ты выберешь, будет моложе тебя, но это не должно смущать…
— Я все продумала! — перебила ее Эмили. — Мне уже тридцать два года, пора рожать.
— Это твое окончательное решение? — спросила ее Фредди.
— Да.
— Прости меня, дорогая, но лично я счастлива, что мне не пришлось использовать донора для того, чтобы забеременеть.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Расскажите мне, пожалуйста, об Эмили Шоу.
Прекрасно, наконец-то эта врач-психотерапевт после стольких сеансов заинтересовалась Эмили, — подумал Гейб, сидя с закрытыми глазами на специальном вращающемся стуле в кабинете доктора Мелинды Вебер.
Гейб не был пациентом психотерапевта. Но он, как и другие сотрудники, обязан был посещать кабинет Мелинды Вебер. Именно она должна была определить пригодность Гейба и его коллег к работе в определенных климатических условиях в течение последующих двух лет. Конечно, установленный порядок обязательного посещения психотерапевта не нравился Гейбу, но он вынужден был делать это и раньше. Придется и в дальнейшем являться на прием.
Единственный приятный факт такого посещения — это интерес Мелинды Вебер к Эмили. Впервые за столько лет работы врач задает ему вопросы о его бывшей жене.
— Вы не против, если мы с вами поговорим немного об Эмили Шоу?
— Что? — Гейб мысленно заставил себя сконцентрироваться на вопросе. — О, Эмили! Нет, я не против. Но ведь это было так давно, и я удивлен, почему вы спрашиваете меня о ней сейчас. Мы любили друг друга… вернее, я любил. Мы поженились, но не стали жить вместе. Вот такой конец нашей истории.
Доктор что-то записала в блокноте. Гейбу не нравилось, когда она что-то записывала. Вообще, лучше бы он посещал врача-мужчину. Впрочем, доктор Мелинда Вебер, судя по всему, не собирается отстранять его от работы. Гейб один из лучших работников, к тому же занимает руководящее положение. Но он уже все рассказал. А вот о своей несчастной первой любви почти не говорил.
— Вы сказали, что поженились с Эмили, а потом все-таки не стали жить вместе. Почему? — спросила доктор Вебер.
Он вспомнил свой медовый месяц с Эмили. Как это было давно!
— Мы развелись.
— Как долго вы жили вместе? Вы можете вспомнить?
Конечно, он все помнит, он ничего не забыл.
— Мы были женаты. У нас была шумная и веселая свадьба. Вернее, наша свадьба состоялась одновременно со свадьбой подруги Эмили, — он замолчал, а врач опять что-то застрочила в своем блокноте. Подавив раздражение, он продолжил: — Мы справили нашу свадьбу до моего отъезда в Сахару. По специальности я ботаник. В Сахаре мы проводили научные исследования, изучали возможности выращивания разных культур в условиях пустыни, — взглянув на доктора Вебер и немного подумав, Гейб сказал: — Из-за свадьбы я отложил отъезд в Сахару. И когда во время нашего медового месяца Эмили случайно узнала, что я нарушил из-за женитьбы свои рабочие планы, она потребовала, даже можно сказать, настояла на том, чтобы я обязательно поехал в Сахару.
— И когда же вы уехали от нее? — спросила доктор Вебер.
— Через несколько часов после нашего разговора, — ответил Гейб.
Доктор Вебер внимательно посмотрела на него.
— Я правильно поняла — вы уехали во время вашего медового месяца?
Гейб кивнул.
— И на какой же срок вы уехали от нее?
— Я и другие специалисты должны были провести научные исследования в течение двух лет. Кстати, Эмили знала об этом, — быстро ответил Гейб.
— Но если она знала, что вы уезжаете на два года, почему же она не поехала с вами?
— Женщинам-иностранкам официально не разрешается находиться в той местности, где мы проводили научные исследования, — ответил Гейб.
— Она знала об этом?
— Да, конечно.
Доктор Вебер наклонила голову, чтобы сделать записи в своем блокноте. Взглянув на ее темные волосы, Гейб почему-то подумал, что и у Эмили такой же цвет волос.
— Что вы ощутили в душе, когда ваша жена настояла на вашем отъезде?
— Я очень обрадовался, — искренне ответил Гейб. — Ведь это была моя мечта — поехать в Сахару и провести такие важные научные исследования. Только вместо двух лет я проработал там десять, — он немного помолчал. — Эмили собиралась поступить на юридический факультет и всерьез заняться учебой. Это же прекрасно!
— Что же произошло между вами в дальнейшем?
— Я сам до сих пор не могу понять. Но она решила, что нам надо расстаться.
— Вы говорили с ней по этому поводу?
— Нет, у меня не было такой возможности.
Взглянув на Гейба, доктор Мелинда Вебер хотела что-то сказать, но передумала, сделала записи в своем блокноте и спросила:
— Эмили поступила на юридический факультет?
— Да.
— И вы отсутствовали два года?
— Да, — ответил Гейб и добавил:
— После двух лет работы в Сахаре я остался там еще на один год. А Эмили в это время училась, проходила практику. Она была очень занята тогда. Я звонил ей, но ее трудно было застать дома.
Странно посмотрев на него, доктор Вебер спросила:
— Как часто вы виделись с вашей женой в течение этих двух лет?
Пожалуй, стоит все рассказать. Может быть, доктор Вебер наконец объяснит ему, что же он все-таки сделал неправильно?
— Я вернулся в США только через два года и сообщил Эмили, что остаюсь работать в Сахаре еще на один год.
— Вы встретились с Эмили только через два года?
Гейб кивнул и опять ощутил в душе вину за то, что они увиделись с Эмили лишь через два года. Но ведь он зарабатывал тогда так мало, что ему едва хватало на жизнь, он даже не мог оплачивать учебу Эмили. И все же он старался отложить немного денег на обратный путь в США, к Эмили. Конечно, уезжая, Гейб и не предполагал, что сможет встретиться с женой только через два года. Что ж, такова их судьба!
