Кэйл перестал ходить из угла в угол, как только дверь ванной открылась и Мадж вернулась в стерильную больничную палату. Он встал как вкопанный, затаив дыхание и не слыша биения собственного сердца.
Он был не в силах отвести взгляд от темно-синих джинсов, плотно облегавших ее ноги и бедра.
Она подошла к шкафчику и наклонилась, чтобы выдвинуть ящик и забрать из него вещи… Ее округлые формы со спины выглядели еще более обольстительно, и у него снова перехватило дыхание.
— Я мигом, — сказала она, перекладывая свои личные вещи из ящика в белый пластиковый пакет, выдававшийся всем больным.
Он был так ошеломлен, что утратил дар речи и только кивнул головой. Он не мог оторваться от ее топика из тонкого батиста, облегавшего ее пышную грудь и подчеркивавшего линию ее тонкой талии. Он с трудом подавил желание запустить руку под топик и прикоснуться к ее коже…
Вот это да! Кэйл Перри понял, что попал в беду.
И зовут эту беду Мадж.
Глава третья
Мадж сидела на переднем сиденье рядом с Кэйлом, который вел свой красный пикап вдоль Океанского бульвара, и с любопытством осматривалась по сторонам. Понимая, что шанс что-нибудь вспомнить равен практически нулю, она тем не менее всматривалась в проносящиеся мимо дома, уличные таблички, магазины и рекламные щиты.
— Ничего знакомого, — сказала она Кэйлу, когда тот остановился на светофоре.
Он обернулся к ней и, положив свою большую руку на ее маленькую ручку, слегка сжал ее. Ей показалось, будто ее ударило током высокого напряжения.
— Вы ожидали, что произойдет чудо? — спросил он, и в его голосе слышалась лишь озабоченность, и ничего больше.
А жаль!
— Всегда надеешься на лучшее, — грустно ответила Мадж и, высвободив свою руку, поправила выбившуюся прядь волос. Она сомневалась, что до несчастного случая на пожаре был некто, кто ласкал и обнимал ее. В ее теперешнем положении она должна быть осторожной и предусмотрительной, чтобы не создавать себе новые проблемы из-за своей обостренной чувственности. Не стоит допускать Кэйла близко к сердцу только потому, что он привлекательнее любого другого мужчины и от одного его взгляда у нее перехватывает дыхание и все плывет перед глазами.
Зажегся зеленый свет, и Кэйл вновь сосредоточил все свое внимание на дороге.
— Вам не следует чрезмерно напрягать память.
Придет время, и она сама вернется, — мягко проговорил он.
Девушка вздохнула.
— Знаю. — Она могла не соглашаться с этим, но Кэйл был прав, повторив то, что постоянно твердили ей доктора последние несколько дней. Еще ей не нравилось, что он читает ее мысли. Интересное замечание, усмехнулась она, поскольку теперь в ее голове слишком много чистых страниц.
Не надо грустить, сказала она себе. В конце концов, после выписки из больницы она будет жить в доме Кэйла, а не в сумасшедшем доме.
— Даже не знаю, как мне вас благодарить за все, что вы для меня сделали, — неожиданно выпалила она, находясь под впечатлением от своих невеселых мыслей. — Ума не приложу, чем отплатить за вашу доброту.
В то мгновение, когда Мадж поняла, что Кэйл может истолковать ее слова как намек, он снова взглянул на нее. Нет, ей не показалось, это не игра ее воображения — его взгляд был красноречивее любых слов. А может, ее воспаленное воображение не способно точно воспринимать окружающую действительность? В горле у нее пересохло. Она ясно чувствовала каждой клеточкой своего тела эти магические изменения, происходившие с ней в присутствии Кэйла! Или и это плод ее больного воображения? Не может быть! Кэйл, как и положено настоящему мужчине, смотрит на нее с явной заинтересованностью! И только увидев его открытую улыбку и смеющиеся глаза, она окончательно поверила, что это не игра ее воображения! И стоило ей это понять, как ее сердце радостно забилось.
— Не стоит благодарности, — негромко произнес он, глядя на дорогу. — Если бы вы смогли готовить, то я был бы вам очень признателен. Сколько я ни пытался приготовить себе сам, каждый раз получалось нечто несъедобное.
— Мне кажется, у меня получится, — ответила она, лукаво улыбнувшись.
Хотя Кэйл был весьма настойчив, уговаривая ее переехать к нему, Мадж смущало, что она так бесцеремонно вторгается в чужую жизнь и, безусловно, причинит ему массу хлопот. Согласившись на его искреннее предложение, Мадж оставила за собой право приходить и уходить, когда ей вздумается. Она надеялась, что, гуляя по городу, сможет что-нибудь выяснить о себе и своей жизни до злополучного пожара. А главное, она будет свободна, а это что-нибудь да значит!
Между тем Кэйл свернул влево от Океанского бульвара в жилой район, который был расположен совсем недалеко от берега Тихого океана. Наконец Кэйл сбавил скорость и остановился у гаража на две машины, дверь которого была выкрашена в грязно-бирюзовый цвет.
Чуть повыше стоял дом более приятного для глаза серо-голубого цвета, однако отделка и железобетонная лестница, ведущая наверх к дому, была такого же сомнительного цвета, что и дверь гаража.
— Я еще не закончил, — сказал Кэйл, кивнув в сторону дома.
Мадж огляделась. Ухоженные дома всего в нескольких ярдах от пляжа образовали целый жилой комплекс.
— Приятное соседство, — сказала она.
Кэйл усмехнулся.
— Не обольщайтесь. Я получаю вполне приличную зарплату, но ее не хватило бы, если бы я решил приобрести здесь что-нибудь подобное. Спасибо моей тете, это по ее завещанию я и мои братья получили в наследство участок земли и постройки.
Итак, у него есть семья. Интересно, что скажут его братья, когда она поселится у Кэйла, хотя бы временно? Если бы она привела к себе в дом совершенно незнакомого человека…
Если бы она привела к себе домой совершенно незнакомого человека… то что? Ответ угас в ее больном мозгу так быстро, что она не успела его уловить.
Кэйл взял пакет, в котором лежали ее вещи, потом открыл дверцу пикапа. В машине сразу запахло морем. Мадж сделала глубокий вдох в надежде вспомнить что-нибудь из прошлой жизни, связанное с морем. Ведь помнит же она, что море успокаивало ее, вот только при каких обстоятельствах?
Она вылезла из машины и пошла за Кэйлом вверх по бирюзовым ступеням.
— Чем занимаются ваши родители? — спросила она, когда он вставлял ключ в замочную скважину.
— Мои родители умерли, когда я был еще мальчиком. Они оба были пожарными, — ответил он, обернувшись к ней, и открыл дверь.
Так он стал круглым сиротой еще ребенком! Так вот почему он с такой легкостью пригласил ее к себе! Потому что он тоже когда-то обнаружил, что остался один на белом свете!
— Я надеюсь, вы любите животных, — неожиданно сменил он тему разговора.
Мадж неопределенно пожала плечами и вошла вслед за ним в дом. Их приветствовала огромная черная пушистая собака неизвестной породы. Она стала прыгать вокруг Кэйла, громко лая и повизгивая от радости.
