Нет, если он не захочет достичь желаемого, то она ничему его не научит. Он мог притвориться тупым, когда ему это нужно.
— Что означает «Б.»?
Выпрямившись, она улыбнулась:
— Простите?
Он показал на значок с ее именем.
— Б. Вашбен, медсестра.
По телефону она назвалась: «Медсестра Вашбен». Выговаривая эти слова официальным тоном, она явно намекала на то, что не собирается выходить за рамки профессиональных отношений. Но этого не будет.
Она коснулась значка, расположенного чуть выше ее левой груди.
— Бекки. Ребекка — мое полное имя, но я предпочитаю Бекки. Короче и легче.
— Бекки... Бекки-Ребекки. Это имя очень вам подходит.
Воспоминания о его коротком пребывании в муниципальной больнице Рэттлснейка были расплывчатыми, но ее он запомнил. Под серьезной внешностью может скрываться тигр. Будет интересно это выяснить.
— Сядьте.
Она подошла к удобному креслу с откидывающейся спинкой, которое Колт и Коки притащили в спальню Джетта.
— Я осмотрю вашу ногу, осмотрю вас, а потом начнем изучать тренажер.
Вытянув левую ногу вперед, Джетт осторожно уселся в кресло и указал на стоящий поблизости тренажер.
— Напоминает что-то из средневековой камеры пыток, вы так не считаете?
Она удивленно покосилась на него.
— Вы интересуетесь историей Средних Веков?
— А вы думали: раз я ковбой, то и книг не читаю, и совсем глупый.
Опустившись перед ним на колени, она пробежала мальцами по его колену и проверила пульс на ноге.
Проклятье, но он уже любил эти воздушные руки, едва касающиеся его кожи!
— Нет, я думаю, что вы глупы, потому что скачете на быках и рискуете здоровьем и жизнью ради заработка.
Он смотрел сверху вниз на ее макушку, пока она очень серьезно исследовала его ногу в тех местах, через которые проходили стержни. Пробор на голове был немного неровным, а волосы были собраны в доходящий до лопаток гладкий конский хвостик.
Джетт попробовал представить, как бы она выглядела, если бы волосы были распущены и обрамляли ее тонкое нежное лицо. Ничего, улыбнулся он. У него много времени, и он все выяснит. Женщины всегда были для него приключением и большой забавой до тех пор, пока не начинали желать серьезных отношений.
— Я скачу на быках не ради заработка. Ради развлечения.
У нее вырвался вопль досады.
— Это еще глупее.
— Не говорите этого, пока не попробуете сами. — Он хлопнул рукой по своему бедру. — Есть идея. Хотите научиться ездить на быках? Я покажу.
— Вы не сможете этого сделать в течение следующих восьми недель.
— В течение четырех недель — максимум.
Джетт не рассказал остального. Того, что через три недели он планировал сбежать в Альбукерке. Стержни к тому времени уже снимут, их заменят надувной шиной, и если он сможет идти, то сможет и ехать верхом.
— Я должен выступать на родео.
Она наклонила голову и посмотрела на него карими глазами, в которых мерцали весьма привлекательные золотые искры.
— Вы должны лечить колено. Я хорошая медсестра, Джетт, но я не творю чудес. Как сказал доктор Джеймсон, вам необходимо по крайней мере восемь недель реабилитации с занятиями по шесть часов в день, после которых уже можно будет думать о соревнованиях. Если вы не выдержите этого срока, вы не то что на быке, на лошади не сможете ездить.
— Тогда давайте начнем. — Он указал на тренажер. — Похож на инструмент из камеры пыток, да?
— Мне он, скорее, напоминает космический спутник.
Джетт склонил голову вбок, чтобы рассмотреть свой тренажер.
— Вы правы. Думаете, мы сможем принимать спутниковое телевидение? Я знаю, по какому каналу показывают родео.
Бекки засмеялась и принялась за работу, закрепляя его ногу в приспособлении и объясняя, как оно работает. Он пропустил слова девушки мимо ушей, любуясь ее изящными движениями и с удовольствием вдыхая ее аромат.
— Вы не устали? — спросил он.
Медсестра посмотрела на него и ничего не ответила, а он и сам не понял, зачем спросил ее об этом. Она провела последнюю регулировку тренажера и повернула выключатель, приводя механизм в действие.
Джетт схватился за стул — ощущения были не из приятных.
— Включите, пожалуйста, музыку, — проворчал он.
— Если вам слишком больно, я могу уменьшить нагрузку.
Она взялась за кнопку регулятора мощности.
— Я не говорил, что мне больно. — Мужчины не жалуются и не стонут.
— Вы уверены?
— Нет боли, нет победы. — Джетт набрал полные легкие воздуха и попробовал расслабиться. — Только включите радио и потанцуйте со мной.
Она оторвалась от тренажера и с удивлением посмотрела на него так, будто он потерял разум.
— Сотрясение все еще дает о себе знать?
— Нет. Просто у меня есть настроение потанцевать с симпатичной девушкой. Развлеките же бедного раненого ковбоя. — Он посмотрел на двигающееся в тренажере больное колено. — Одна из моих ног уже танцует.
Он протянул к ней руки. Бекки отшатнулась, но он заметил волнение в ее глазах прежде, чем она успела отвести их и принять прежний безразличный вид.
— Мне действительно надо идти.
— Идти? Нет, вы не можете уйти. — Иначе за шесть часов работы тренажера он умрет от скуки, имея для развлечения только телевизор. — Вы моя сиделка. Я вас нанял. Вы должны потанцевать со мной.
Изобразив на лице одну из своих наиболее убедительных улыбок, Джетт потянулся и поймал ее за руку.
— Послушайте, больной. Я как-никак нахожусь на работе.
Ужасная мысль пронеслась у него в мозгу.
— Вы не замужем, ведь так?
Она покачала головой.
— Нет.
— Хорошо, тогда нет никаких причин, мешающих нам потанцевать.
— Я уже сказала, что нахожусь при исполнении служебных обязанностей.
— Танец это тоже терапия.
Она не отняла рук. Он обрадовался, решив, что сможет добиться успеха.
— Терапия? Ну, и как вы себе это представляете?
Хлопнув себя по груди, он изобразил удивление.
— Что? Такая замечательная медсестра, как вы, никогда не слышала об увеселительной терапии?
Гостья фыркнула, но Джетт увидел, что она едва не рассмеялась. Первый успех окрылил его.
— Я ужасно страдаю, медсестра Бекки-Ребекки. Вы можете отвлечь меня от боли. — Это было правдой. — Тащите сюда вон тот стул.
