— Ну так как? — еще раз спросил он. — Разве случайная выпивка не внесена в перечень развлечений, которыми заполнен ваш ежедневник?
Розалин посмотрела на него из-под опущенных ресниц.
— Дело в том, что мой ежедневник в основном заполнен записями служебного характера. К тому же выпивка в больничных палатах, как ни странно, не одобряется.
— Сейчас вы не в больничной палате, — заметил Скотт, и она недовольно вздохнула.
— Вы всегда так навязчивы? Ну ладно. Мне, пожалуйста… то же самое, что и вам.
Он налил ей джина с тоником, подумав при этом, а случалось ли ей когда-либо пить что-нибудь крепче. Нет, конечно нет, ответил он самому себе с усмешкой. Это заставило бы ее ослабить защиту. Хотя Скотт тут же засомневался, способна ли она позволить себе полностью расслабиться, стать хотя бы на мгновение открытой…
По крайней мере сейчас Розалин этого делать точно не собиралась. Стоило только взглянуть, как она сидит в кресле, выпрямив спину, скрестив ноги и сложив руки на коленях, — и все становилось понятно.
— Вы что, никогда не шутите? — спросил Скотт.
— Вопросы! — Розалин отпила глоток из своего бокала, и краска прилила к ее щекам. — Вы помните? Это то, о чем мы собирались поговорить.
— Предпочитаю подбираться к серьезным темам окольными путями, — сказал Скотт, заставляя себя обворожительно улыбнуться.
Он сел напротив и посмотрел на Розалин взглядом, который, по его мнению, выражал сдержанный интерес с оттенком скепсиса. Интерес вроде того, который проявляет ученый к результатам на редкость нелепого исследования.
— В конце концов, я не знаю о вас ничего, кроме того, что рассказывал ваш отец.
— И что же это?
Скотт пожал плечами и отпил глоток джина.
— Только то, чем вы зарабатываете на жизнь.
Он наблюдал, как Розалин осмысливает услышанное, и ему показалось, что в глазах ее промелькнуло легкое разочарование. Впрочем, вероятно, и впрямь показалось: в следующее мгновение она уже смотрела на Скотта с вежливым ожиданием, но не более того.
— Странно, что мы никогда не сталкивались, хотя и жили по соседству, правда? — заметил он.
— Между нашими домами весьма изрядное расстояние, — ответила Розалин. — И мы оба учились далеко отсюда. Так что, если подумать, ничего странного в этом нет. К тому же, поступив в университет, я почти не приезжала сюда на каникулы. — Она покраснела и добавила: — Я имею в виду, что медицина требует большой преданности. Все еще требует.
— Знаете, так всегда говорят те, кто только работает и совсем не развлекается.
— Да что вы? — Глаза Розалин блеснули, и почему-то это его взволновало. — А как развлекаетесь вы? Управление поместьем не может занимать все ваше время. Чем вы занимались до того, как приехали сюда?
Люстра на потолке не была включена, горели только бра на стенах, и их рассеянный свет бросал на лицо Розалин интригующие тени. Волосы, зачесанные наверх, удлиняли линии шеи и придавали Розалин впечатление хрупкости. Она была нисколько не похожа на врача — во всяком случае, ни на кого из тех, с кем Скотту приходилось иметь дело.
Розалин с любопытством смотрела на него, и Скотт залпом осушил свой бокал, неожиданно почувствовав, что ему стало жарко.
— У меня было все так же, как у вас. Университет — хотя и не медицина, спешу добавить. Я никогда не мог выдержать вида крови. Я изучал экономику, затем сделал прекрасную карьеру в Лондоне. — Он посмотрел на Розалин, прикидывая, что ей вообще известно о нем? Немного, судя по выражению лица. — Ах да, был еще короткий эпизод с женитьбой.
— Что?
Кажется, ему удалось вывести ее из состояния безразличия. Розалин явно удивилась. И как бы Скотту ни было неприятно обсуждать это тем более с человеком, которого едва знает, он неожиданно для себя продолжил тему.
— Женитьба, — повторил он. Когда в последний раз это слово срывалось с его губ, Скотт не помнил. Что толку вспоминать о своих ошибках, когда гораздо полезнее извлекать из них уроки! — Я думаю, вы слышали…
— Мой отец никогда не упоминал об этом, — покачала головой Розалин.
— К сожалению, ничего из этого не вышло, — криво усмехнулся он.
— А что было не так?
— Мы поженились бездумно, фактически ничего не зная друг о друге. Сейчас я прекрасно понимаю это. Мы оба были на вершине карьеры, вращались в одних и тех же кругах, наслаждаясь всем, что только могут позволить себе люди, не стесненные в средствах. Что могло еще прийти на ум, кроме свадьбы?
— Очевидно, немногое, — сухо согласилась Розалин.
— А когда поженились, выяснилось, что мы по-разному смотрим на жизнь. Ситуация осложнилась до предела, когда умер мой отец. Я решил вернуться сюда и заняться поместьем. Ребекка же терпеть не могла сельской жизни.
Скотт чувствовал, что не может остановиться. Он видел красивое, недовольное лицо своей бывшей жены так ясно, словно она стояла перед ним в этой комнате. Слышал ее злой, резкий голос, сообщающий, что она не намерена похоронить себя в глухомани. Помнил, словно это было вчера, ссоры, заканчивающиеся хлопаньем дверью раньше, чем они успевали прийти к какому-либо соглашению.
— Вскоре после того, как мы приехали сюда, Ребекка сообщила, что ждет ребенка. Однако несмотря на то что беременность протекала трудно, она выискивала любой предлог, чтобы вырваться в Лондон хоть на пару дней. И в итоге ребенка она потеряла…
— Жаль.
— Правда? — с сомнением отозвался Скотт. Он встал, подошел к бару, налил себе еще джину и вдруг понял, что ему хочется затеять ссору. Не то чтобы эта спокойная, холодная женщина дала к этому повод, просто каким-то неведомым образом ей удалось заставить его поделиться той частью своей жизни, которую он привык держать при себе.
Скотт снова сел, но прежде чем успел придумать что-нибудь провокационное, Розалин спросила:
— А что сейчас? Неужели поместье занимает все ваше время?
— Это что, ваша манера поведения у постели больного? — раздраженно спросил он. — Выслушивать все жалобы и бредни пациента, но ни в коем случае не поощрять их?
— Не надо было рассказывать мне о вашем неудачном браке, если вы не хотели.
— А что в этом такого постыдного? Развод в наше время — это не то, что принято скрывать. Разве я не прав? — Молчание Розалин неизвестно почему заставило Скотта продолжить исповедь: — Мне нечего жаловаться на жизнь. Я управляю коммерческим банком в Глазго частично отсюда, частично из моего офиса в городе. Еще у меня есть парочка компаний в Лондоне. Инвестиции, так сказать. Никогда не знаешь, когда настанет черный день.
— Думаю, вы правы, — сказала она наконец, опуская взгляд.
Ему стало интересно, о чем она действительно думает. Увидев встречу Розалин с отцом, Скотт понял, что та доставляет обоим мало удовольствия. Впервые тогда он подумал о Розалин с некоторой долей сочувствия. Неудивительно, что она избегала посещать отчий кров, если отец был для нее совершенно чужим.
