Меня пронзило волнующее ощущение удовлетворения, оно встрепенуло мое тело и разбудило разум. Я испытывала не только физическое удовлетворение, но и внутреннее удовлетворение, которое чувствуешь; когда обладаешь властью. Я едва могла поверить в то, что творю с мужем лучшей подруги, как легко расколоть женатого мужчину, заставить его пасть на колени. «Неужели все мужчины так слабы и жаждут сдаться на милость женщине? — думала я, когда он постанывал и мой извивавшийся язык приближал его к оргазму. — Неужели так легко уничтожить брак, продолжавшийся несколько лет?»
Опьяненная легкой победой, я быстрее задвигала головой туда-сюда, схватила его твердый стержень у основания и воспользовалась языком, чтобы извлечь из него сперму — сперму Сэлли. Обхватив мою голову, Тони содрогнулся и крикнул:
— Кончаю! — Я думала, не оставить ли его в этом положении, не бросить ли на грани извержения. Но нет, я тоже хотела получить удовольствие. — Кончаю! — снова простонал он, когда его шишка разрядилась у меня во рту и извергла струю спермы, обдавая глотку, орошая язык. Боже, как я тосковала по вкусу секса!
Смакуя его мужские подношения, я сосала и ласкала языком пульсирующую, пурпурную шишку, пока он заполнял мой рот белой жидкостью. Глотая изо всех сил, я замедлила ритм, когда он попытался остановить меня, прекратить сладкую сексуальную муку. Держа полный рот спермы, я по собственной греховности позволяла ей стекать с губ по подбородку. Сев на диван, заглянула в бездонные глаза Тони, а пальцами продолжала водить по его влажному члену. Облизывая губы, я дала ему возможность увидеть, как на них сверкает сперма, и улыбнулась ему в ответ.
— Тебе было хорошо? — спросила я, отлично понимая, что он чувствовал нечто большее, чем просто хорошо!
— Это было… Боже, это было… — он тяжело дышал и, откинувшись на спину, ожидал, когда последние волны удовольствия покинут его подрагивавшее тело.
Когда я отпустила его шишку, пенис безжизненно упал на брюки, и я снова вспомнила Сэлли. Что бы она сказала, что бы сделала, увидев теперь своего мужа? Она бы почувствовала себя, как и я, когда Джим неожиданно сообщил о своей измене, а может, и гораздо хуже. По меньшей мере, я не видела Джима с Кэролайн, в моей памяти не запечатлелась непристойная картина, как это произошло бы с Сэлли, если бы та увидела своего любимого мужа на диване с блестевшим от моей слюны пенисом — с его спермой, струившейся по моему подбородку.
Взглянув на часы, Тони сморщил лицо от чувства вины, его брови нахмурились от муки. Тони спрятал пенис в брюки и застегнул ширинку на молнию. «Улики», — задумчиво пробормотала я. Он сразу побежит в ванную, как придет домой, смоет мою слюну, свою сперму — доказательства неверности. Но то, что он сделал, никогда не изгладится из памяти, затаится в темных углах сознания — начнет изводить, пожирать его совесть.
Сэлли обязательно почувствует в нем перемену. Она заметит едва уловимую перемену в его поведении, в том, как он занимается любовью. Возможно, она мне даже поведает об этом. Я посею семена подозрений в сознании подруги, дам ей повод для беспокойства, скажу, что вопреки ее мнению о муже тот может оказаться таким же, как и мой, — обманщиком, ведущим двойную игру неверным ублюдком, который не может обуздать свои низменные желания.
— Я лучше пойду, — виновато сказал Тони, вставая.
— Да, иди домой к жене, — я улыбнулась. — Она начнет беспокоиться, удивляться, почему ты так долго не возвращаешься.
Тони еле заметно улыбнулся. Я понимала, что весь смысл того, что он натворил, еще не дошел до него. Но он дойдет позднее, этой ночью или утром: суровая действительность ворвется в его сознание, словно приливная волна. И Сэлли заметит эту перемену.
Поднявшись, я опустила юбку и скрыла бедра. Тони смотрел, пока я застегивала блузу. Неуверенно открыв дверь, он пребывал в нерешительности. Неужели он не хотел моего тела? Он почувствовал влажную жару моего влагалища, глубоко засунул палец в мое внутреннее святилище, гладил внутреннюю плоть — неужели он не хотел отведать, вылизать меня в этом месте? Мое влагалище жаждало его.
Тони раздирали противоречивые чувства, я это видела. Его мысли снова метались между мною, моим телом, опасным возбуждением от измены и его маленькой женой.
— Ты завтра придешь доделать машину? — спросила я, широко раскрыв глаза в ожидании его ответа.
— Завтра воскресенье и… Мне нужна запасная деталь, а магазины закрыты.
— Да, понятно, — сказала я, от разочарования опустив голову.
— Я приду еще раз взглянуть на нее. Возможно, мне удастся исправить поломавшуюся деталь и…
— О, как хорошо! — я широко улыбнулась. — Я куплю еще вина, хорошо?
— Нет, нет, вино принесу я, — ответил он.
— Но Сэлли… Она будет…
— Ничего страшного. Я скажу ей, что мне надо проведать друга или что-то в этом роде.
— Значит, соврешь ей?
Тони поморщился и прикусил губу. Но он скоро станет постоянным гостем, я это знала. Вскоре он с большой радостью начнет приходить ко мне, обманывать жену, врать ей, предавать ее. Когда чувство вины уляжется, а его мужские желания разгорятся, он будет прибегать ко мне, трахать меня при любой возможности.
В ту ночь, лежа в постели, я думала о том, что Джим спит с Кэролайн, а Тони — с Сэлли. Счастливые пары, счастливые в любви, счастливы в своем убеждении, что партнеры хранят верность. Блаженны в своем незнании.
Сэлли нащупает пенис Тони, не ведая, где тот побывал. Она доведет свою собственность до твердой кондиции, засунет в сочное влагалище, не зная что я высосала сперму из этой драгоценной колонны. Но Тони будет знать — вспомнит, как пульсировала его шишка на моем языке, испытывая оргазм и заполняя мой рот спермой. Тони будет представлять меня, думать о моей влажной прелести, моем густом нектаре, который сочится и омывает его палец.
Вина? Да, он будет испытывать чувство вины некоторое время. Тони ощутит пронзительную боль вины, когда войдет в жену, глубоко воткнет свой стержень в горячее влагалище и начнет думать обо мне, пока будет трахаться. Но я скоро положу конец этому разрушительному чувству — заменю его ребяческое чувство вины жаждой насытиться вероломной страстью.
А когда настанет время и его брак окончательно подойдет к гибельной черте, я дам ему отставку, брошу его, пусть прозябает в одиночестве, в пустом мире. Как бросили меня.
Я вообразила, как заманю Джима в дом и соблазню его. Разве можно придумать более удачный способ взять верх над этой Кэролайн, сукой из сук? Что может быть лучше, чем соблазнить бывшего мужа — ее мужчину? В конце концов, ему не впервые совершать измену! Горбатого могила исправит. Вероломный ублюдок — это вероломный ублюдок, его уже не исправишь!
Джима будет не очень трудно заманить в мою постель — плевое дело. Секс ему нравился, как любому другому мужчине, почему не со мной, бывшей женой? Если я смогу убедить его, что кроме безумного секса мне больше ничего не нужно, никаких обязательств, он мигом явится.
