– Дурень он, – сплюнул я и снова обратился к Кинетрит: – Подержишь?
На этот раз она растерянно кивнула и, подняв щит над головой, опустилась на корточки. Я схватил весло из связки и ринулся к скамье. Пенда поспешил за мной – Сигурд распорядился, чтобы одна половина воинов гребла, а другая закрывала щитами гребцов и себя. Один только Халльдор не сдвинулся с места. Он стоял у Йормунганда, без шлема и без щита, подняв опухшее лицо к небу и сжав рукоять до белых костяшек. Кузен Флоки надеялся быть сраженным вражеской стрелой или валуном. Тогда он не сгниет заживо от раны, а попадет в Вальхаллу как храбрец, павший в бою. И все же на него было жалко смотреть – не пристало могучему воину стоять и ждать смерти.
Палубы других драконов заполнились людьми и ощетинились веслами – корабли готовились к отплытию. И все это время в нас летели стрелы, валуны и даже галька, а мы проклинали хитрых тролльих сынов, что не хотят сражаться как мужчины.
Следующий валун угодил в голову одному из датчан на «Морской стреле». Тот застыл на месте, из-под шлема потекла струйка крови, и датчанин плашмя рухнул на палубу.
– Да, об этом не споют скальды, – крикнул Бьярни со скамьи. – Напомни мне потом, чтобы я забыл этот день.
Мы спешно отплывали. На палубе вперемешку валялись кое-как смотанные якорные канаты, одежда, оружие, миски с недоеденной похлебкой.
Я оглянулся на Свейна. Тот сидел мрачнее тучи. Флоки уж точно выглядел не веселее. Но что было делать? Если остаться в бухте, враг потопит наши корабли, а по скалам с мечом и щитом не вскарабкаешься. Сигурд понимал: в таком бою славы не добудешь, вот мы и бежали так же, как тогда от франков. Но на этот раз душу холодило недоброе предчувствие – впереди снова ждало открытое море, которое, наверное, до сих пор бушует там, за бухтой.
Какое-то время малодушные враги преследовали нас с вершин утесов, на бегу пуская стрелы, и, что самое оскорбительное, даже осмелились свистеть нам вслед, будто это мы трусы, а не они. Мы гребли изо всех сил, уходя на глубокую воду, дальше от врага и ближе к выходу в море. Оно по-прежнему клокотало.
– Хорошо, что отлив на нашей стороне! – крикнул Бьярни.
Я горько усмехнулся. Судя по тому, как все обернулось, боги играли с нами, словно кот с мышью, а чем это заканчивается, всем известно.
– Торовы яйца, не к добру это, – мрачно произнес Орм Пучеглазый, не разделяя настроение Бьярни.
Он держал щит над Арнвидом, а теперь встал у борта, всматриваясь в даль.
– Из огня да в полымя, – согласился с ним Хальфдан, доставая из-за ворота амулет с молотом Тора, чтобы Громовержец видел, кто просит его защиты.
Мы вели за собой остальных драконов. Улаф и Сигурд приказали гребцам оставить весла и заняться парусом – отлив неумолимо тащил нас в море. Взяли три рифа, и «Змей» стал послушнее, но стоит новому шквалу обрушиться на парус или волне перехлестнуть за борт, как мы окажемся беззащитными перед стихией и брошенными на милость Ньёрда. Я уже слышал, как шумят волны – белокурые дочери Ран. Они кидались на берег, разбиваясь в пенные брызги. Потом нас выплюнуло в водоворот. Нос «Змея» вздыбился и вошел в буруны. Волны сотрясали корабль, перехлестывались через борт, окатывали нас с головы до ног. Глаза саднило, руки коченели. Порой перед нами вырастала стена воды в три человеческих роста. «Змей» стонал – его вновь терзало бушующее море. Обломки стрел, кубки, миски катились под ноги, но мы упрямо налегали на весла, доверившись мастерству кормчего нашего Улафа и рулевого Кнута. Нам оставалось лишь грести что есть мочи и молить богов, чтобы пощадили нас и спасли от бесславной кончины.
Наконец мы вышли на открытую воду. Убедившись в том, что прибрежные скалы далеко, Сигурд отдал приказ сушить весла. Когда мыс остался по правому борту, в парус замолотил ветер, однако Улафу удалось его обуздать, и теперь мы не прорывались сквозь волны, а катились по ним. Играть с морем было опасно, но увлекательно. «Змей» летел по волнам, снасти бренчали, корпус корабля сотрясался.
Браги на «Фьорд-Эльке» и датчане на ладьях тоже следовали указаниям ярла, и все четыре дракона неслись на юг, подгоняемые ветром. Улаф и Сигурд просчитывали, как его поймать, а мы управляли парусом по очереди, то подтягивая, то ослабляя леера. В небе вихрилась серая туча, с пугающей точностью повторяя волнение моря. Мы проходили мимо окутанных туманом зеленых утесов и фьордов и одиноких остроконечных скал. Нас заливало дождем – от него не спасали ни шапки, ни промасленные шкуры. Северный ветер вознамерился разбить нас о скалы, он выл и скулил, но Кнут боролся с ним, налегая на румпель, и «Змей» боком шел по Темному морю, упрямо следуя нужным курсом. Солнца не было видно, лишь на востоке из-за черных туч над туманной землей пробивались розоватые лучи.
– Как славно, Сигурд! – прокричал Халльдор. Он стоял на носу корабля, держась за булинь[12]. Ледяные брызги хлестали его по лицу, мокрые волосы цвета темного золота прилипли ко лбу и щекам. – Разве не об этом все мы мечтаем?!
– Тебя назовут Халльдором, который смеялся над штормом! – прокричал Сигурд в ответ, улыбаясь. – Мы вырежем эти слова на твоем надгробии.
Гримаса еще больше исказила раздутое лицо Халльдора – ему было больно улыбаться. Но от слов ярла у гордого воина потеплело на душе, ибо не каждому воздвигают надгробие. Он посмотрел на Бьярни. Тот кивнул, будто заверяя его, что он уж постарается, выбьет руны на камне. Потом Халльдор снова подставил лицо брызгам и устремил взгляд в свинцово-серое небо, будто бросая ему вызов.
Позже в тот день мы подошли к длинной песчаной косе. Волны ударяли о берег, над которым, словно подхваченные ветром листья, кружили чайки, зато не было скал, с которых на нас могли бы посыпаться валуны и стрелы. Шел отлив, и другого такого места могло не встретиться до ночи, поэтому мы повернули к песчаной полоске суши в надежде, что она продолжается и за бурунами. Драконы мягко прошли по илистому дну, рассекая буро-зеленую пелену водорослей, и причалили к берегу. Перекрикивая свистящий в ушах ветер, мы вогнали колья в песок и привязали к ним причальные канаты. Лагерь разбивать не стали – на пустынном берегу негде было укрыться, может, поэтому на нем и не было никого, кто бы мог на нас напасть или на кого могли бы напасть мы.
«Змей» покачивался на волнах, словно еще шел по морю, воющий в уключинах ветер не давал уснуть. Я лежал среди мехов и шкур, глядя на плывущую меж черных туч бледную луну и думая о Кинетрит, когда из мыслей меня выдернуло какое-то движение на носу корабля. В тусклом лунном свете я разглядел Улафа и Халльдора, пожимающих друг другу руки. Еще там были кузен Халльдора Флоки Черный, Свейн Рыжий и Брам Медведь.
– Пора, – раздался рядом тихий голос, и крепкая ладонь сжала мое плечо.
Лицо Сигурда скрывала тень, только глаза поблескивали в темноте.
– Ступай, Ворон, принеси какую-нибудь блестящую вещицу. Достойную воина. – Его зубы сверкнули на мгновение, но то была не улыбка. – И, раз не спишь, приходи на берег.
