Адамат кивнул, подошел к Хиланске и пожал его уцелевшую руку.
– Это судья Маттас, – представил он Бо. – Мы прибыли по неотложному делу из Адопеста.
Бо снял шляпу и отвесил генералу низкий поклон, но тот удостоил его лишь мимолетным взглядом.
– Вот что я хочу вам сказать, – начал Хиланска. – Вы должны понимать, что идет война. Мне пришлось отправить назад десятки гонцов из Адро, поскольку у меня попросту нет времени на внутренние дрязги. Вас пропустили сюда лишь потому, что мне известно об особом разрешении, которое вы получили от фельдмаршала Тамаса незадолго до его смерти. Надеюсь, вы приехали сообщить мне о чем-то важном. Боюсь, я не совсем понял объяснения сержанта Олдрича. Не могли бы вы…
Бо быстро шагнул вперед, не дав Адамату возможности ответить.
– Конечно, генерал. – Он вытащил из сумки на плече пачку документов и нашел среди них ордер с печатью, подписанный Рикардом Тумбларом и судьями из Адопеста. – Прошу прощения, но мы не могли объяснить вашим людям все подробности этого дела, поскольку оно весьма деликатно. Как вы сами можете убедиться, мы имеем предписание арестовать генерала Кеть и ее сестру, майора Доравир.
Хиланска принял документ из рук Бо, просмотрел и вернул обратно.
– В Адопесте не осведомлены о нашей ситуации? – спросил он.
– Какой ситуации?
– За последние две недели я отослал в столицу несколько гонцов. Вам должно быть известно…
– Нам ничего не известно, сэр, – ответил Адамат.
– В армии раскол. Генерал Кеть покинула наш лагерь вместе с тремя бригадами, находившимися под ее командой.
Хотя Нила и говорила Адамату то же самое, он все равно не смог скрыть искреннее удивление.
– Как? Почему?
– Кеть обвинила меня в измене, – сказал Хиланска. – Заявила, будто бы я вступил в сговор с врагом, а когда остальные члены Генерального штаба встали на мою сторону, покинула лагерь со всеми своими людьми.
При этих словах Бо замер, а руки его метнулись к карманам за перчатками.
– Она как-то обосновала свои обвинения? Предъявила доказательства?
– Разумеется, нет! – Хиланска схватил трость и поднялся на ноги. – Она сослалась на рапорт какого-то пехотинца, который видел, как я разговаривал с вражеским посыльным.
– Это правда?
Адамат предупреждающе взглянул на Бо, но было поздно – тот уже оскорбил генерала своими подозрениями.
– Разумеется, нет, – раздраженно повторил Хиланска. – Это сказал один землерыл, бывший каторжник из Горного дозора. Натуральный подонок. Поверить ему, а не мне… – Он сокрушенно покачал головой. – Мы с Кеть много лет знаем друг друга. Никогда особенно не дружили, но и врагами тоже не были. Я и представить себе не мог, что она способна поверить такой бездоказательной клевете. Если только… – Он снова взял у Бо ордер на арест и быстро пробежался глазами по листу. – Если она не хотела замести следы.
Адамат переглянулся с Бо.
– Мы пришли к такому же выводу, после того как она отдала под трибунал Таниэля Два Выстрела. Таниэль послал Рикарду Тумблару сообщение с просьбой внимательно изучить счета генерала Кеть – так мы и вышли на ее след.
– Сын Тамаса? Значит, он оказался куда умней, чем она думала. Ужасно жаль.
Бо подошел к Хиланске, засунув руку в карман:
– Чего именно жаль?
– Таниэль попал в плен к кезанцам, – объяснил генерал. – Его привязали к столбу и подняли над лагерем, как военный трофей.
– Не может быть.
Бо с трудом сглотнул и вытащил пустую руку из кармана.
– Это видела вся наша армия. Говорят, он хотел убить самого Кресимира. – Хиланска снова покачал головой. – Мальчик вырос у меня на глазах. Хорошо еще, что Тамас не дожил до этого дня.
Адамат внимательно наблюдал за генералом: как тот теребил здоровой рукой пустой левый рукав мундира и беспокойно обводил взглядом комнату. Несомненно, генерал сказал правду, но не всю.
К сожалению, инспектор не видел способа узнать, что именно скрывает Хиланска.
– Он погиб? – спросил Бо.
– Он провисел на столбе только один день. Потом кезанцы сняли его – наверняка уже мертвого.
Адамат оглянулся на смертельно побледневшего Бо. Избранный часто, прерывисто дышал и несколько раз моргнул, словно что-то попало ему в глаз. Инспектор подошел и сочувственно коснулся его плеча, но Бо отмахнулся и выскочил из комнаты.
– Что с ним? – Хиланска удивленно посмотрел ему вслед. – Он был знаком с Таниэлем?
– Не могу сказать, – спокойно ответил Адамат. – Знаю только, что он не любит разговоров о смерти.
– Понятно.
Обветренное лицо генерала нахмурилось. Он задумчиво пожевал губу.
– Скажите, сэр, – задал новый вопрос Адамат, стараясь отвлечь Хиланску от мыслей о странном поведении Бо, – вы уже придумали, как преодолеть этот раскол и защитить страну от кезанцев?
Если Таниэль действительно погиб, то положение сильно усложняется. Бо мог отказаться теперь от обещания спасти сына Адамата, и тогда инспектор останется один на один со своими проблемами. Тем не менее Адамат чувствовал, что должен сделать все от него зависящее, чтобы снова объединить армию.
Хиланска подошел к столу, смахнул с карты значки, отмечавшие положение бригад, и принялся неловко сворачивать ее одной рукой.
– Не думаю, инспектор, что обязан обсуждать с вами вопросы стратегии.
– Стратегии? Вы готовитесь к бою?
Адроанцы будут сражаться друг с другом? Враг и так имеет подавляющий перевес, и если дойдет до междоусобицы, это означает приговор для всей страны. Удивительно, что кезанцы до сих пор не воспользовались ситуацией. Мысли Адамата заметались, он никак не мог определить, что для него сейчас важней.
– Нет, разумеется. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы уладить дело миром. Когда ваш судья справится с нервами, попросите его показать мне все бумаги, какие у него есть. Возможно, с их помощью я смогу переубедить сторонников Кеть, доказать им, что она просто пытается скрыть собственные преступления. Во всяком случае, мои люди еще раз убедятся, что правда на нашей стороне.
– Непременно, сэр, – согласился Адамат. – Но кезанцы…
– Мы держим все под контролем, – перебил его Хиланска. – Можете об этом не беспокоиться. Возвращайтесь в Адопест и передайте комитету, что мы ликвидируем раскол и отразим наступление кезанцев, а после вернемся, чтобы разобраться с бруданцами.
В первый раз с начала разговора Хиланска упомянул о том, что город захвачен чужеземцами. Адамат хотел было спросить, что он думает по этому поводу, но генерал махнул рукой, показывая, что разговор окончен, и отвернулся.
Бо сидел на грязной земле возле дома, прислонившись спиной к каменной стене. Адамат подхватил его под локти:
