Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
Германский военно-морской флот встретил начало войны с Англией полностью неподготовленным. Ни плана операции, ни учений, как вести дела в этом случае, не существовало. Гитлер строго запретил командованию как армии, так и морского флота даже в мыслях держать возможность войны с Англией. Только в августе 1939 года появились проекты первых операций, и все же Гитлер снова заверил обеспокоенного главнокомандующего военно-морским флотом, что дело до схватки с Англией не дойдет.
Большая часть плавсредств немецкого военно-морского флота была ограничена рамками Версальского договора по конструкции и вместе с тем по возможностям применения. Только в 1930 году построение флотов могло планироваться исходя из оперативных соображений. Польша и Франция учитывались как возможные противники; их военно-морские силы должны были вырасти. После 1933 года стало больше невозможно проводить четкую линию в судостроении из-за постоянно менявшегося влияния; так называемый «план Z», который предусматривал окончание построения флота к 1948 году, создал бы морской флот, построенный по опыту Первой мировой войны.
В сентябре 1939 года соотношение германского флота к английскому флоту равнялось 1:10. Это состояние вынудило перенести основной упор на строительство подводных лодок и войну тоннажа. Активность и неординарные решения должны были держать противника в напряжении, раскалывать его вооруженные силы и ударами надводных кораблей облегчить войну подводных лодок. За этой тактикой стоял невысказанный страх оказаться не в состоянии показать такие же успехи, как у сил вермахта, и повторить пагубную бездеятельность морского флота Первой мировой войны.
Слабые оперативные возможности германских военно-морских сил в начале Второй мировой войны объяснялись не только незначительным числом кораблей, но и неблагоприятностью географического положения по отношению к Англии. Военная авиация не создавала при этом приоритетов, так как ее преимущества были одинаковыми у обеих сторон. Основываясь на опыте 1914–1918 годов, вице-адмирал Вольфганг Вегенер в своей книге «Морская стратегия мировой войны», вышедшей в 1929 году, указал на необходимость добиваться выдвинутых географических позиций как основы каждой морской стратегии. По меньшей мере – как он требовал – с помощью политических соглашений с Данией нужно было бы выиграть возможность доступа к Балтийскому морю севернее Бельта. И все же дальше он сразу сделал вывод: «Из того факта, что мы не были удовлетворены также позицией Каттегата, следует, что стратегическое наступление подчинено закону, а именно тому, что план наступательной операции беспрерывно подгоняет военное руководство и двигается от позиции к позиции; до тех пор, пока не достигнута по меньшей мере равноценность возможного превосходства стратегической позиции, в которую входит устойчивое состояние и в которой начинается борьба за морское господство над торговыми артериями». Вегенер видит решение в завоевании норвежской позиции: «Англия не могла больше удерживать тогда линию блокады Шетландские острова – Норвегия, а должна была отодвигать ее, например, к линии Шетландские острова – Фарерские острова – Исландия. Однако эта линия имела очень крупные разрывы. И свежий ветер океана разбавлял уже удушливый воздух голодной блокады. Кроме того, Англии сложно было эту линию защищать, так как она лежала относительно близко к нашим базам, и, прежде всего, потому, что на севере мы значительно превосходили географически английскую стратегическую позицию».
Книга Вегенера, которую резко критиковал Редер, считалась в начале 1930-х годов «евангелием» молодого корпуса морских офицеров. В декабре 1939 года первый артиллерийский офицер крейсера «Адмирал Хиппер» капитан третьего ранга Эдвард Вегенер в частном, гектографированном меморандуме снова прибег к мыслям своего отца. «От Норвегии, – сообщается в меморандуме, – мы приумножаем эффективность всех категорий наших вооруженных сил. Отсюда исходит наше силовое поле, которое простирается вплоть до вод Исландии. Снова открывается возможность присоединиться к заокеанскому торговому обороту… Задачу взять норвежские базы, удержать их и расширить можно осуществить средствами морского флота… Поток руды из Нарвика, к которому мы так привязаны, особенно зимой, иссякает для Англии и течет во всем изобилии для нас. Северная позиция как привлекательный плод лежит перед нашей дверью. Нам остается только схватить его». Важно наряду с соображениями главных штабов также услышать голос этого фронтового офицера. Характерно, что немецкой стороной, так же как союзниками, опыт мировой войны не выводился точно из развития событий, а формировался из отдельных переживаний, плодов чтения и бесед, наконец, убеждений, которые были больше пронизаны эмоциями, чем логической природой, и сильными идеалами.
Каждый раз на первый взгляд озадачивающая аналогия с Первой мировой войной играла такую же роль, как страх перед вторым Верденом у Франции, стремление в Балтийское море у Англии и стремление из Гельголандской бухты в Атлантику у Германии. В то время как Германия располагала в сентябре 1939 года по сравнению с 1914 годом в численном отношении очень слабым флотом, ее морское стратегическое положение тем не менее было несравненно благоприятнее. Британская блокада не была на удалении такой эффективной; Россия, Япония, Южная Америка не состояли в лагере противников, а Италия связывала с самого начала силы союзников в Средиземном море. Только сообщения немецкой службы контрразведки и некоторые очевидные признаки говорили об интересе Англии к достижению позиций в Скандинавии, побуждали руководителей военно-морского флота определиться с соображениями относительно того, возможно ли Германии обрести базы в Норвегии и Дании. Соответствующая запись в журнале боевых действий руководителей военно-морского флота от 3 октября 1939 года звучала: «Военно-морское командование [Редер] считает необходимым как можно скорее ознакомить фюрера с соображениями руководителей морской войны относительно возможности расширения операционной базы на север. Необходимо проверить, существует ли под общим давлением России и Германии возможность для добычи баз в Норвегии с целью принципиального улучшения нашего стратегического и оперативного положения. Необходимо выяснить следующее:
1. Какие места в Норвегии принимаются в расчет как базы?
2. Можно ли овладеть базами силой, если этого нельзя добиться мирными средствами, вопреки воле Норвегии?
3. Какие возможности по обороне следует предпринять после военного овладения?
4. Должны ли гавани использоваться только как базы или они дают решающие преимущества как места снабжения? (Командующий подводным флотом считает такие гавани крайне ценными в качестве баз оборудования и снабжения для подводных лодок Атлантики.)
5. Какие решающие преимущества имел бы захват базы в Северной Дании, например Скагена, для ведения войны на море?»
Командующий подводным флотом ходатайствовал 9 октября за учреждение базы подводных лодок в Тронхейме с возможностью снабжения и ремонта, квартирами для личного состава лодок, зенитной обороной, береговой артиллерией и соединениями минных тральщиков. Как запасная база планировался Нарвик. Тем не менее руководители ВМФ отказались от этого, так как, согласно их точке зрения, базы в Норвегии не содействовали бы никакому решающему улучшению морских стратегических позиций Германии. Прежде всего, не существовало, по мнению руководителей ВМФ, никакого повода проводить захват страны. Отказались и от учреждения базы в Исландии, так как таковую не удалось бы содержать уже по причинам снабжения. Вместо этого предоставление Россией якорной стоянки в бухте Западная Лиза на южной стороне бухты Мотовской, к западу от Полярной, было желанным дополнением для местных баз; эта база «Север» была предоставлена в распоряжение германского ВМФ с ноября 1939 года и особенно активно использовалась подводными лодками.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
