– О семье я пока и не думаю.
– Мне и так неплохо живется, а тут сразу столько проблем.
– Скажите, у вас в группе многие работают? – Мне интересно как живут в этой группе студенты.
– Половина. Сами подумайте, если по скромному, то стипендии мне хватает на неделю. Подкидывают родители, но все равно, знаете как не хочется от других отставать. Если у тебя нет денег, то ты чувствуешь себя ущербно. Пойдешь в студенческую столовую, если взять салат, первое, второе с мясной котлетой или бифштекс и кофе, то набежит рублей на сто.
– Для студента дорого.
– Дешевле не получается, а все равно голодный.
– Когда у нас преподаватели по обмену опытом ездили в Америку, то там им давали карточку в пять долларов, по которой они оплачивали питание в местной столовой в течение дня. Сытно, вкусно едят и набирают еще в пакет фрукты, чтобы их еще дома пожевать.
Студент смотрит на меня и молчит, на его лице – удивление.
– А за одно ночное дежурство в госпитале, – продолжаю я, – там дежурный врач получает семьсот долларов.
– Хочу в Америку, – то ли в шутку, то ли всерьез, произносит студент, а я, глядя на него, думаю: «Только там не нужен такой специалист, какой получится из тебя».
7
Дверь тихо открывается. Появляются две девочки. На их лицах милые улыбочки.
– Извините, пожалуйста! Извините, пожалуйста! – лепечут они по очереди. – Так получилось, немного задержались.
– Да не на немного, а на десять минут, – говорю я назидательно, но по выражению моего лица они видят, что я к их опозданию на занятие отношусь по-философски. Да и то сказать, передо мною не ученики, а, можно сказать, без пяти минут врачи. Читать им нотации и наставления язык не поворачивается, да и бесполезно. Шестикурсник уже давно «лежит вдоль, а не поперек лавки». Каждый из них знает, что в конце учебного года получит диплом.
Последними заходят Петров и Баскетболист. Лица у студентов после посещения кафе-бара оживлены. Для них это мероприятие в период занятий – гвоздь программы. «Материя первична, сознание вторично», что ни говори.
Наконец, все, кроме Петрова и Баскетболиста, успокаиваются.
– Прошу внимания. Мы с вами разобрали клинику ТЭЛА и переходим к инструментально-диагностическим методам обследования, – начинаю я занятие и сразу же делаю замечание: – Петров, вы о чем разговариваете?
– Не буду, извините.
Глядя на Баскетболиста и Петрова, я невольно вспоминаю слова из песни Владимира Высоцкого «И морда вся в прыщах, видать, созрела» и думаю: «Закормлены жирной высококалорийной пищей, физически не работают, спортом не занимаются, у обоих – интоксикация гормонами, умственные способности посредственные – какая уж тут учеба!» Глаза у них масляные, не исключено, что в перерыве они вышли за ограду больницы и хлебнули пива – ни о чем не думают, живут одним днем!
Мы разбираем, какие могут быть при ТЭЛА рентгенологические изменения. Демонстрируя снимки, я говорю о том, что к нам в пульмонологическое отделение часто «залетают» пациенты, употребляющие наркотики. Всем известно, что подружкой наркомана нередко бывает ВИЧ-инфекция, но население практически не информировано, что наркоманы могут заболеть не менее грозным заболеванием. Они, как правило, внутривенно вводят нестерильный наркотический препарат. При этом в большинстве случаев в кровоток вводится стафилококк. Он осаждается на створках трехстворчатого клапана и разрушает их. При остром течении порок может сформироваться за несколько дней; на ногах появляются отеки, набухнет печень. Но это еще полбеды: на разрушающемся клапане вырастут колонии стафилококка, говоря профессиональным языком – вегетации, на них образуются тромботические массы и возникнет флотирующий тромб. Основанием он прикреплен к полуразрушенному клапану, а верхушку его колышет кровоток. На верхушку тромба осаждаются все новые и новые тромботические массы, наконец, они от нее отрываются и током крови заносятся в сосуды легочной артерии. Вследствие тромбоэмболии сосудов легочной артерии возникает инфаркт легкого. Пациент отхаркивает омертвевшую ткань, в легком появляется тонкостенная полость.
Я демонстрирую студентам снимок наркомана, в легких которого образовалось множество различного размера тонкостенных полостей, и спрашиваю:
– Как же в подобных случаях следует ставить диагноз?
Студенты смотрят на меня широко раскрытыми глазами и молчат. Девочки начинают листать учебник. А между тем материал я разжевал, в рот им положил, осталось только проглотить. Никто не может сообразить, что больного следует направить на УЗИ сердца, выявить порок сердца и поставить диагноз «инфекционный эндокардит», который осложнился эмболией. У многих наших студентов нет и в помине клинического мышления, и оно не появится в дальнейшем.
Я заново все объясняю и спрашиваю:
– Понятно или нет?
Возникает пауза.
– Понятно, – без обиняков говорит Баскетболист.
Студенты смеются.
– Раз понятно, дружно идем в десятую палату.
Обычно сильная группа идет в отделение к больным следом за преподавателем, наступая ему на пятки, но эта – не из таких. В палату студенты тянутся гуськом. Прежде чем войти в палату, я останавливаюсь у двери и жду, пока соберутся все студенты. Последними из всех подходят Петров и Баскетболист.
Когда мы вошли в палату, мать больного стояла у окна. Она взглянула на сына. Ее глаза увлажнились, и мелкие жилки задергались вокруг рта. Чтобы скрыть от нас выражение лица, она отвернулась.
Ее сын лежит на кровати с приподнятым головным концом. В горизонтальном положении ему дышать трудно. Грудь больного не прикрыта одеялом, и видно, как он часто, словно рыба на песке, поверхностно дышит. Ссохшиеся, словно лучинки, руки лежат вдоль тела. На худой, тонкой шее хорошо видна, вследствие тяжелого порока сердца, пульсация сосудов. Глядя на больного, можно было только одно сказать: кожа да кости, в чем только еще держится душа! Семилетний героиновый стаж не мог не сказаться и на его интеллекте. У больного отрешенное выражение лица, и, несмотря на то, что прогноз заболевания очень серьезный, он с глупой, застывшей на губах улыбкой, неподвижно смотрит на входящих в палату студентов.
Студенты остановились у двери и, глядя на больного, не подходят к кровати, словно опасаясь подстерегающей их опасности. Вид больного красноречиво говорил: вот к чему может привести поначалу безобидное увлечение наркотиками.
Я сажусь на стул у изголовья больного, прошу студентов подойти ближе к кровати и начинаю больному задавать вопросы. Говоря профессиональным языком, начинаю собирать анамнез. Но на вопросы больной отвечает невпопад и невнятно. Жалобы и историю заболевания собрать практически невозможно. Отчасти это связано и с тем, что вследствие тяжелой дыхательной недостаточности у больного имеет место кислородное голодание (гипоксия) мозга.
