Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
– Нет, не надо её ловить. Пусть плывёт. Видишь, у неё нога.
Я вспомнила, как папа в парке однажды взял из воды улитку и улитка сразу спряталась. А потом мы её посадили на листик и увидели, как она высовывает ногу и ползёт. Сверху ноги у неё вдруг выросли рожки. Целых четыре. Одни большие и одни поменьше. Папа сказал, на тех, что побольше, у улитки глаза.
Но теперь рожек не было видно, только нога и немного ракушки под водой. Скоро улитка осталась позади, а мне показалось, что острова стали больше.
Папа с мамой опять поменялись.
А потом на нас как-то неожиданно наехали деревья соснового острова.
– Серёга, давай оплывём остров. Поищем хорошую бухточку.
И вот вскоре наша лодка въехала в уютное тёмное место под берёзами. Что-то зашуршало в траве. Потом рядом проплыл громадный серый камень, и лодка остановилась.
Плюх-плюх, – сказала вода у кормы.
– Ну что, давайте потихоньку осматриваться, – сказала мама.
– Вылазьте, малявки. Приехали.
Глава тринадцатая
Сосны и скалы
Вот это великан!
По тропинке, усыпанной хвоей, шёл муравей. Это был не простой муравей. Во-первых, он был чёрный. У нас на берегу тоже есть чёрные муравьи. И в городе есть. Но это такие муравьи. Ну, такие… Чтобы их рассмотреть, надо на корточки присесть. И всё равно в подробностях не рассмотришь. Как будто три чёрные точки вместе слепились, и всё.
Самые большие муравьи на нашем берегу – рыжие. Муравейники у них – настоящие горы. Меня однажды куснул такой муравей. До сих пор красный холмик на руке болит и чешется.
Но вот этот вот был блестящий, как чугунные фигурки в музее, и огромный, как жужелица. У него были отлично видны блестящее брюшко, спина, и глаза, и усы, и лапки. Он уверенно полз по камню, так что Лёка сказала «ой» и отодвинулась. Муравей не собирался сворачивать. Я огляделась, не ползёт ли рядом с босыми ногами ещё какой-нибудь экземпляр. Интересно, какие у них муравейники?
Подошёл папа, присел рядом с нами.
Я спросила его про муравейники. А папа сказал, что не стоит искать в лесу муравьиную кучу размером с дом. Потому что живут эти чёрные великаны в пеньках и старых деревьях. Прямо внутри.
Папа огляделся и подозвал нас. На солнечном пригорке виднелся жёлтый сосновый пень. Старый, с облезлой корой.
– Мне кажется, вот эти дырочки – это и есть их дверцы. Они делают в пне много-много ходов. И даже под землёй могут ход сделать. Они любят жить там, где много солнца. А этот остров как раз подходящее место.
Но тут послышался мамин голос:
– Девочки, идите сюда.
И мы оставили муравья-великана заниматься своими делами.
Мама распаковала пакет с едой и достала полкирпича хлеба. Мы устроились на верхушке острова среди огромных камней. На одном из них написано белой краской: «Здесь были мы» и «Олег 1980».
Мама дала всем по куску хлеба, сыра и колбасы. Лёка сыр и колбасу съела так, а теперь, прислонившись к тёплому камушку, уплетает хлеб, кидая крошки муравьям и внимательно за ними наблюдая. Папа с огромным бутербродом оглядывает выпуклую спину нашего острова и задумчиво говорит:
– Вон там должны быть. Видишь, Оля, вон в тех берёзках?
И, жуя бутерброд, всё так же задумчиво направляется туда.
Скоро он возвращается из «тех берёзок» с маленьким коричневатым грибком.
– Мама, а это что за гриб?
– Гьиб, – говорит Лёка.
– Это подберёзовик, – говорит мама. – Вот, Лёка, видишь. Берёзка.
– Беёзка…
Мы спускаемся к воде. Пахнет водорослями и нагретым песком. Пляжик совсем крошечный, песок перемешан с тиной. И трава с двух сторон. Но мне здесь нравится. Мама заходит в озеро по пояс и водит барахтающуюся Лёку туда-сюда. Я понемногу плаваю по-собачьи. Папа тоже залезает в воду и плавает кругами, всё время возвращаясь ко мне. Наверное, он гордится мной, что я уже умею плавать. Я плыву и смотрю вверх и вижу, как на солнце наползает туча в виде собаки с растопыренными лапами. Вода тут же делается совсем серой. Мама говорит:
– Всё, девочки, вылезаем.
– Ну мама…
– Нам надо ещё на второй остров сплавать. Или вы не хотите?
С пляжа виден наш берег. Но я не нахожу базу. Может, во-он то светлое пятнышко?
Пока мы плывём на второй остров, мама всё время говорит: «Осторожно. Камни. Давай-ка подальше». Но я камней не вижу, только солнечных зайчиков.
А вон островок-малыш. Немного травы и кустик посередине. Я хочу туда, но мама говорит, что там делать нечего.
Мы приближаемся к скалистому острову, вытаскиваем на песок лодку и лезем наверх.
– Мам, смотри, каменные палатки!
Как будто великан сложил себе замок из огромных гранитных глыб.
У нас в городе тоже есть Каменные Палатки. Мы часто ходим к ним с бабушкой, и я смотрю, как туда забираются большие ребята. На самый верх.
Лёка стоит, молча задрав голову. Я трогаю шершавый камень. Папа тоже трогает камень, похлопывает по нему, гладит. Потом говорит:
– Ну что. Забирайтесь, малявки.
Сначала я боюсь, но оказывается, что почти без папиной помощи могу залезть на вот этот, этот и этот камень. Лёку подсаживает ко мне папа. Дальше не залезть. Ну а папа забирается на самый верх, и мама фотографирует. Папа слезает, а мама забирается к нам, и теперь фотографирует папа.
На обратном пути уже не так жарко. Солнце спустилось к горам и то и дело прячется за облака. Снова мы проплываем через целое море. Плывём, плывём, плывём и плывём. И вот наконец я узнаю издалека нашу веранду! Нашу зелёную веранду с двумя глазами. Средний столб как нос. А какой густой лес вокруг!
Вода журчит под вёслами. Кажется, мы плывём тысячу лет. Острова уменьшились и стали такими, как всегда. А вот наш пограничный плавун. И тут я замечаю, что все кувшинки куда-то исчезли.
– Мама, а где цветы?
Я же ясно помню, что здесь сверкало целое море белых корон.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
