Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
– Все очень просто. Рано утром, когда дворник очистит от мусора урны, Аркаша должен положить в крайнюю от входа на стадион урну газетный сверток. Неряшливый такой, газета мятая, в пятнах. Аркаша тут же уходит, а какое-то неизвестное лицо в неизвестный час этот сверток заберет.
– И вы это неизвестное лицо в этот неизвестный час…
– Точно, – сказал папа. – Мы его… Ого! Там всюду будут мои ребята. Под видом совершенно случайных людей. Ну там, молодая мамаша с коляской, бабуля с вязаньем, дедуля с газетой…
– Дядя Федор с топором, – добавил Алешка.
– А ты откуда знаешь? – папа сделал вид, что страшно удивился. – Бабуля с вязаньем – чемпион Москвы по карате, дедуля – мастер спорта по бегу на всякие дистанции, мамаша с коляской – призер Олимпийских игр по стрельбе…
– А в коляске у нее пулемет? – догадался Алешка.
– Гранатомет. – Папа улыбнулся. – Вот такие у нас кадры. Так что вы, непослушные мамины дети, не суйтесь завтра на стадион.
– А то еще спугнем неизвестное лицо, да, пап? – деловито спросил Алешка.
Глаза его блестели от предстоящего. Было ясно: он сделает все, чтобы ничего не проглядеть. Папа это сразу понял.
– Мать, Алешку под замок на весь день.
– А Димку? – ревниво взвизгнул Алешка.
– Димку необязательно.
– Дим, тогда ты мне все расскажешь. Как старший брат.
– Димку тогда тоже под замок, – решил папа. – Оба хороши.
Мне, честно говоря, тоже хотелось бы посмотреть, как сработают папины «ребята» – мамуля и бабуля с дедулей.
– Ладно, – сказала мама. – Под замок я их сажать не буду. Я им, как Золушке, дам всякие задания на весь день.
– Щаз-з! – взвился Алешка. – Отделить чечевицу от черепицы? Я не умею!
– Научишься, – спокойно сказала мама. – К вечеру. И кстати, когда наконец ты выбросишь в мусоропровод кроссовки?
– Начинается… – проворчал Алешка.
– Начинается! – вспыхнула мама. – Добрые люди, которые иногда к нам заходят, при виде твоих кроссовок пугаются и подскакивают. Мол, что за звери живут в вашей квартире?
– Мне их жалко, – сказал Алешка. – Они были такие красивые.
– Ну, когда это было, – сказала мама. – Сто лет назад.
– Папа свои болотные сапоги, все в дырках, тоже не выбрасывает, – сказал Алешка.
– Ну! – папа покачал головой. – Эти сапоги…
– …У того, у кого надо сапоги, – продолжила мама. – Чтобы завтра утром твоих кроссовок в моем доме не было. Я хоть к ним и привыкла, но тоже побаиваюсь. И мне стыдно, что мой сын ходил в такой жуткой обуви. Значит, я плохая мать.
– Ты хорошая мать, – успокоил ее Алешка. – Только вредная. Иногда.
– А ты все время вредный, – сказала мама. – Иди спать. Но сначала умойся. И не частично. И не разными фрагментами. Я проверю!
Утром папа засунул в свою сумку газетный сверток. Газета была старая, немного драная, в пятнах.
– Денежки? – спросил Алешка.
– А то! – сказал папа. – Большие тыщи.
– Не потеряй, – сказала мама. – Чужие все-таки.
– Чужие не жалко, – сказал Алешка. – У Аркаши их много.
– Все, – сказал папа. – Пока.
И он ушел руководить операцией по задержанию вымогателей.
Мама нас под замок, конечно, не посадила. Зато загрузила по полной программе. Уборка, чистка картошки, мытье посуды, отделение чечевицы от черепицы и всякая другая ерунда. Никогда мы так здорово не хозяйничали.
– Молодцы, – похвалила нас мама. – Вот так бы каждый день.
Алешка зажмурился от ужаса. И с надеждой спросил:
– Мы свободны?
– Относительно, – сказала мама.
Мы сорвались с места, помчались в прихожую, переобулись.
– Кроссовки захвати, – крикнула из кухни мама. – А то я их в окно выброшу. Кому-нибудь на голову.
Но кроссовок почему-то в прихожей не оказалось.
– Может, папа их в окно выбросил? – предположил Алешка. – Кому-нибудь на голову.
– И ключи от квартиры тоже?
Ключей в двери, как и кроссовок под тумбочкой, тоже не оказалось.
Мама вышла в прихожую.
– Мы под замком? – спросил я. Сурово.
– Это случайность, – ответила мама. – Папа ключи забрал. Придется потерпеть.
– Эх вы! – горько сказал Алешка. – А я-то старался. Две тарелки помыл и ни одной не разбил. А вы…
– Насчет «не разбил» – у тебя еще все впереди. – Мама иногда бывает безжалостной. – Сам же сказал, что теперь будешь каждый день так здорово хозяйничать.
– Я? Это ты сказала! А я…
Не знаю, что он хотел сказать, потому что в дверях звякнуло и пришел папа.
– Как тут у вас? – спросил он. – Все в порядке? А ты чего такой надутый?
– А ты? – спросил в ответ Алешка.
– Я не надутый, я расстроенный.
– Операция сорвалась? – спросила мама с сочувствием.
Когда мы приносим из школы «двойки», она нас с сочувствием об этом не спрашивает.
– Сорвалась… – Папа вздохнул. – Подослали какого-то постороннего мальчишку. Мы от него ничего не добились. «Какие-то дядьки» его попросили. Пообещали. Обманули.
Алешка, ни слова не говоря, накинул куртку и помчался на стадион. Я – за ним. Тоже накинув куртку.
Догнал я Алешку возле той самой урны. Как раз в тот момент, когда он вытаскивал из нее знакомый газетный сверток.
– Вот они! – сказал он торжествующе. – Денежки! – И нетерпеливо развернул сверток.
И захлопал глазами. И даже немного взвыл.
Вместо денег в этом газетном свертке находились… старые Алешкины кроссовки. Которые мама уже целый месяц просила его выбросить на помойку.
Все стало ясно. Папа нас наколол, чтобы мы не вмешивались. А на самом деле операция проводилась совсем в другом месте.
– Хорошее начало, – сказал Алешка задумчиво. – Какой будет конец?
В тот же день к нам пришел Аркаша. Очень расстроенный и напуганный. Да и сердитый.
– Вы чего-то там испортили, – сказал он папе недовольным голосом. – Вы их спугнули. Хорошо хоть деньги не пропали.
– И кроссовки, – сказал Алешка. – Мне было бы жалко, если бы их какой-нибудь жулик забрал.
– И носил бы их по праздникам, – сказала мама.
– Какие еще кроссовки! – возмутился Аркаша. – Моя Мариша с ума сходит от страха. Вся такая нервная. Даже Маргоше забыла педикюр сделать – так расстроилась.
Папа молча все это выслушал, а потом сказал:
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
