Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Да, это я могу, – кивнул капитан. – У меня в наборе для этого и ручки разные есть, и карандаши…
– А вот этого не будет, – покачал головой Григорий Соломонович. – Забыли, что я говорил? Никаких вещей! С собой вам взять ничего не удастся: ни ручек, ни отмычек, ни оружия. Все добудете на месте.
После этой фразы наступило молчание. Члены «группы заброски» сидели, осмысливая услышанное. А затем неугомонный капитан Дружинин задал новый вопрос:
– Простите, я не понимаю… Если вы думаете, что императора убили, то не лучше ли предотвратить убийство, а не расследовать его? Почему не заслать группу на несколько дней раньше? Когда убийца еще не начал действовать. Выявить его и… нейтрализовать.
– Я так и знал, что кто-нибудь выдвинет такое предложение, – усмехнулся Григорий Соломонович. – Ответ на него очевиден. Я даже не буду сам отвечать: по лицу вашей коллеги, уважаемой Екатерины Дмитриевны, я вижу, что она готова вам ответить.
– Представьте, капитан, что вы остановите убийцу, – сказала Половцева, повернувшись к Игорю Дружинину. – Таким образом, император Николай останется жив. И что случится вслед за этим?
И, поскольку кандидат технических наук не спешил ответить на этот вопрос, Половцева ответила сама:
– Случится то, что его сын, император Александр, не вступит на престол в 1855 году. И когда вступит, неизвестно, и вступит ли вообще. А ведь это император, прозванный Освободителем! Осуществивший в России коренные реформы! История страны пойдет по другому пути. Это вмешательство в ход истории, капитан…
– А этого мы ни в коем случае не должны допустить, – закончил Григорий Соломонович.
Наступило тяжелое молчание. Наконец Углов произнес:
– Ну, теперь, кажется, все понятно. Нам можно идти? А то некоторые дела закончить надо… Когда, вы говорите, отправляться, 12 февраля? Сегодня первое, значит, у нас еще две недели осталось…
В ответ на эти его слова трое руководителей проекта переглянулись, потом дружно усмехнулись, и Григорий Соломонович уже собрался ответить майору, но его опередила Екатерина Половцева.
– Погодите! – воскликнула она. – Как это через две недели?
И, повернувшись сначала к Углову, а затем к Дружинину, она спросила:
– Et mes compagnons qui savent parler le francais?
Теперь настал черед переглядываться для майора и капитана. Было понятно, что кандидат исторических наук что-то спросила – но что именно? Видя их растерянность, она пояснила:
– Я поинтересовалась, умеете ли вы говорить по-французски. И, судя по вашей реакции, ответ отрицательный. Как же вы собираетесь работать в середине XIX века? С вашим языковым багажом вы только с крепостными мужиками сможете разговаривать. Да и то если будете говорить «да» и «нет». Ведь и русский язык в то время был совершенно другой. А в высшем свете основным языком был французский. Без него – никуда. Им надо изучить его, причем в совершенстве. На это двух недель не хватит!
– Вы совершенно правы, дорогая Екатерина Дмитриевна! – воскликнул Нойман. – На освоение языка – причем в том варианте, который был принят в интересующее нас время, – уйдет никак не менее двух месяцев. А ведь вам понадобится не только французский, но еще и польский!
– А это зачем? – спросил Углов.
– А затем, уважаемый Кирилл Андреевич, что смертельными врагами императора Николая являлись участники польского освободительного движения – это вам и Екатерина Дмитриевна подтвердит. И вполне возможно, что именно они погубили Николая. Эту версию вам тоже надо будет проверить, а для этого желательно знать язык. И это еще не все! А умение фехтовать? Танцевать? Ездить верхом? А знание служебной субординации того времени? Манер? Тут и вам есть чему поучиться, а уж вашим товарищам тем более. Вас всех ждет полугодовой курс подготовки. Только этим будете заниматься! И вот тогда посмотрим, готовы вы или нет.
– Некоторые привлеченные нами эксперты настаивали на продлении такого курса до года, – добавил полковник Волков. – Но эти предложения пришлось отвергнуть. Время, понимаете, не ждет. Руководство страны ждет результатов вашего расследования. Так что придется вам уложиться в шесть месяцев.
– А как же 12 февраля? – спросил Углов.
– Это вы с непривычки так спрашиваете, – сказал Нойман. – 12 февраля – это точка, в которую мы должны вас отправить. А уж когда состоится отправка – совершенно неважно. Скорее всего, она произойдет летом. Возможно, 1 августа…
Глава 3
С той минуты, как Государь передал все дела наследнику, состояние его не улучшалось. Правда, придворные медики – и Каррель, и Мандт, и Ерохин – иногда делали обнадеживающие заявления. Например, 14-го числа лейб-медик Мандт, пользовавшийся полным доверием Государя, заявил, что кашель у его пациента ослабел, и сон был крепкий, налицо признаки выздоровления. Однако уже на следующий день, 15-го, у императора появились хрипы в правом легком.
В тот день в одном из залов Зимнего встретились три лица, наиболее близких императору. Это были военный министр князь Василий Андреевич Долгоруков, граф Алексей Федорович Орлов и министр государственных имуществ граф Павел Дмитриевич Киселев. Встреча эта не была специально назначена, произошла, можно сказать, случайно: министр государственных имуществ как раз вышел от Государя, у постели которого он находился чаще других, а Долгоруков и Орлов только что приехали во дворец. Однако, встретившись, они естественным образом захотели обменяться мнениями о состоянии больного и о положении империи.
– Ну, что Государь? – спросил Орлов у министра государственных имуществ. – Мне передавали, что ночью будто бы стало ему лучше?
– Мы все на это надеялись, – кивнул Киселев. – Но эти сведения, полученные от медика Карреля, оказались ложными. Достаточно сказать, что Его Величество уже третий день не принимает докладов. Вы сами знаете пунктуальность Государя в этом вопросе. Чтобы он пропустил чей-то доклад – дело немыслимое. И вот, извольте… К тому же у него появился жар.
– А что лекари? Делают хоть что-нибудь? – спросил военный министр, отличавшийся суровостью.
– Все то же, – отвечал Киселев. – Примочки, горчичники, пиявки… Больше ничего медицина рекомендовать не может.
– А может быть, следует употребить народные средства? – предложил Долгоруков. – Мой денщик, бывало, лечил меня от всех хворей горячей русской баней с веником, да медом, да чаем. Все как рукой снимало!
– Ах, оставьте, князь! – поморщился начальник 3-го отделения. – Вы же знаете, Его Величество не признает всех этих методов «а-ля рюс». Он во всем следует науке. Да и я, признаться, не понимаю всех этих les resettes de ma grand-mere (рецептов моей бабушки). Будем надеяться на лучшее. Ведь у Государя и ранее случались недомогания. Однако всякий раз его могучий организм с ними справлялся.
– Вы правы, князь, – кивнул Киселев. – Но прежде никогда недуг не одолевал его с такой силой. Я только что беседовал с Ее Величеством императрицей. Она не может найти причин для такой упорной болезни.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63