* * *
В хирургию с обострением хронического панкреатита поступил дед. Дедуля еще «с Наполеоном воевал», поэтому был, мягко сказать, не в себе. А деда посещала его бабулька. У них с дедулей было натуральное хозяйство, в том числе и курицы. И вот бабуля в очередное посещение принесла дедуле яички, но, видимо, забыла их оттереть от навоза – так и положила на прикроватную тумбочку. И вот идет обход. Завотделением – грозный мужик, пообщался с дедом и напоследок, взглянув на тумбочку, приказал:
– Яйца помыть! – и ушел заведовать дальше.
Санитарочка, небольшого ума женщина, кинулась исполнять. Завезла дедка в санитарную и помыла ему яйца. И под тихий шепот пациента «резать не дам» отвезла в палату. На следующий день лечащий врач закончил беседу с больным:
– А почему яйца не помыты?
История с помывкой повторилась еще четыре раза – пока не выяснили, что к чему.
* * *
Рассказал друг-фельдшер.
Отработал он на тот далекий момент всего три месяца. Ночь, едет обратно на подстанцию. И тут его будит водитель и говорит:
– Вставай, перед нами ДТП.
Женщину выбросило через лобовое стекло, да так, что просто не было пол-лица. Он ей напихал бинтов, замотал и повез. Давление к нулю. Больница рядом. Успел. Ее сразу в реанимацию. Выжила и выписалась. Врачи сказали, что вовремя довез. Приходит время зарплату получать. Смотрит, и какие-то странные 17 рублей с непонятной аббревиатурой прописаны в расчетном листе. Он к заведующей. Она говорит:
– А, это? Ну ты же остановился на том ДТП.
17 рублей стоит спасенная жизнь человека. 17 рублей.
* * *
Пришла на вызов к 5-летнему мальцу, повод – кашель, температура и прочее. Пока беседовала с мамашкой, ребенок убежал в комнату. Позвали на осмотр – приполз гусеничкой под покрывалом. Ладно, думаю, фантазии, возраст, сказка. Стоит, кривляется, выкрикивает, на замечание матери в ответ съездил ей рукой по лицу. Ладно, кое-как, с бубнами и уговорами, дал себя осмотреть. Пишу рекомендации. Этот мелкий гаденыш притащил из коридора какую-то палку и начал бить мамку. Та стоит, как памятник самой себе, и только руками разводит – «он же ребенок». Выяснилось, что отец рукоприкладствует в семье, учит сына этому же, на предложения сходить к психиатрам отвечает боевым отказом. Вот как такие уроды женятся?
* * *
Сидим в компании, говорю, что недавно был случай интересный – в мазке из горла у девушки оказался сперматозоид. Поулыбались, пьем дальше.
Вдруг одна дама 34 лет, мать двоих детей, после долгой паузы говорит:
– Я только не поняла, а что это за болезнь такая, когда сперматозоиды в горло попадают?
Следующий тост мы пили за нее.
* * *
В реанимацию поднимают ребенка, 1,1 год. Термический ожог лица и передней поверхности грудной клетки и живота – мама кастрюлю с кипятком на стол поставила и по телефону заговорилась.
Орет ребенок не переставая, три врача, две-три медсестры бегают вокруг, а мамашка стоит у дверей в палату и по телефону разговаривает:
– Представляешь, мы в Египет собрались, а он в больницу попал.
Повезло ей, что у меня руки были заняты, иначе пришибла бы дуру.
* * *
Вспомнился мне пацаненок, 8 лет… Поступил к нам в инфекцию в тяжелейшем состоянии, сыпь, отек лица, в сознании, но оглушен. Видок был совершенно дикий, я, как увидела, думала пацана избили – нет, инфекция. Из сопровождающих бабушка. Захожу брать кровь по CITO.
– Малыш, надо кровку взять на анализы, потерпишь или позвать кого, чтобы подержали?
– Больно будет?
– Немного в момент прокола, потом нет. Потерпишь?
– Да, колите.
Кровь взяла, даже не дернулся. Переведен в реанимацию. Через пару-тройку деньков возвращен нам. Постоянно капался, каждое утро забор крови (то одно, то другое), раз в 5 дней перестановка катетера. Только через пару недель нервы у пацаненка не выдержали (переставляла катетер дежурная смена без меня, не могли попасть в вену – склерозирована была). Прихожу ставить катетер, говорит:
– Не дам! – и ревет, бабушка тоже плачет.
Села к нему на кровать (у самой глаза щиплет от слез, как родной уже стал), поговорила по душам о том, в каком состоянии поступил, какой он сейчас и что необходимо продолжать лечение и антибиотики эти можно только в вену, даже принесла инструкцию. Встал, вытер слезы, взял меня за руку:
– Пойдемте, тетя.
Пошли в процедурный… Так я еще ни разу не нервничала при постановке периферички. Поставила.
Мальчишка через недельку ушел домой на долечивание. Перед уходом подошел, обнял, сказал, что я лучшая тетя… Я очень долго плакала (потом в сестринской).
Ради таких моментов я еще работаю… Ради таких мужественных и благодарных пациентов я готова работать за копейки, не спать ночами и гробить свое здоровье. Малыш, не болей больше, надеюсь, мы больше никогда с тобой не встретимся на моей работе.
* * *
Настоящий человек попал в нашу реанимацию после шокирующего случая – летним вечером в южном городе какая-то пьянь бросила во дворе многоквартирного дома боевую гранату. Настоящий человек только вышел из машины и, увидев, накрыл гранату собой. Ему разорвало переднюю брюшную стенку, оторвало левую кисть, которой он схватил гранату, раздробило левое бедро. Думаю, все везение мира в этот вечер собралось, чтобы он доехал до больницы. Потом его неоднократно оперировали, вынесли из него пару метров кишечника, закрыли живот, бедро оставили на вытяжении до лучших времен, кисть собрать не смогли. Заложили человека в реанимацию с вставшими после шока почками и стали его выхаживать. Как-то постепенно он стал разгружаться, анастомозы поджили, живот бодро загранулировал – был большой дефект тканей, не стягивали, вели открыто, только почки по-прежнему стояли. Делали раз в два дня гемодиализ человеку. Недели через две прислали за человеком борт из Москвы с двумя врачами, которые его подготовили к транспортировке и забрали в госпиталь. Человек – ветеран обеих Чеченских. Мы остались ждать новостей. Через недельку позвонили его родные и сказали, что пошла моча. На отделении по этому случаю был праздник. Потом мы узнали, что он восстановился и вернулся домой, в наш южный город.
Зачем я это рассказываю? Ради следующих строк. При том, что пациент был очень тяжелым, при том, что практически все время был в сознании – он никогда не жаловался. К человеку хотелось подходить и прикасаться. От него не слышно было ни стона ни во время перевязок, ни во время тасканий по этажам. Человек весил килограммов сто двадцать, но на моей памяти это были самые легкие сто двадцать килограммов, которые я ворочала, чтобы не было пролежней. Он сохранял оптимизм, был немногословен и терпелив как святой. Его выздоровление было чудом, и это чудо он создавал сам, помогая врачам и сестрам. Вот вам моя история про моего самого любимого пациента на все времена. Огромное спасибо врачам и медсестрам этого отделения, если таковые опознают его по этому рассказу.
