– Ой, замолчи. Не выставляй себя дураком.
Потом она обращается к Клэр:
– Уолтер – мой юрист. Он все об этом знает. Прощу прощения, Уолтер Жерве, это Клэр. Уолтер – мой старейший друг.
Это правда. Мы знаем друг друга с детства. Я живу в соседнем доме.
– Добрый вечер, Клэр, – произношу я. – Смотрю, Мэдди вас уже привлекла к подневольному труду на бар и гриль Уинслоу. Я отказываюсь и пальцем шевельнуть, разве что присоединить его к четырем, уже обнимающим стакан, где позвякивает лед.
Мне нравится воображать себя остроумным и немного ленивым. На самом деле я ни то ни другое. Маска, какая мне нужна для защиты. По сути, я очень скучен и одинок.
– Я не против. Я тут никого не знаю, поэтому лучше помогу, – говорит Клэр.
– Повезло вам, – улыбаюсь я. – Я тут знаю слишком многих. Этим, наверное, и объясняется то, что я прячусь в кухне.
– Уолтер – жуткий сноб. По-моему, он не заводил себе друзей с младшей школы, – замечает Мэдди.
– Ты права. В любом случае, к тому времени я знал уже всех, кого следует знать.
– Клэр пришла с Клайвом.
– Вот, пожалуйста. Я с ним только что познакомился. Он мне не нравится.
– Вы меня не знаете, – говорит Клэр.
– Вы правы, не знаю. А нужно?
Скажу кое-что о Клэр: она вообще-то красивая, но в ней есть что-то еще, что выделяет ее из толпы. В нашем мире красота обыденна, как кредитная карта. Я попробую сформулировать позднее.
– Вам решать. Но в школу мы вместе не ходили, так что у меня, похоже, мало шансов.
Она улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Клэр мне нравится. Ничего не могу с собой поделать. Я велю Мэдди прекратить работать. Она вечно работает. Демон активности.
– Хорошо. – Она откладывает нож. – Все равно еды в доме больше нет. Остался только луфарь в морозильнике.
– А они хороши, только если мариновать в джине. Как я.
Почему всегда выставляюсь при ней дураком? Дело ведь не в том, что я красуюсь. Нет, красуюсь я сейчас перед Клэр.
– Уолтер, хватит стоять и нести чушь, принеси нам с Клэр выпить. – Мэдди обращается к Клэр: – Он отличный юрист.
Я бы мог об этом не упоминать, но решил оставить. Это смиряет мое эго. Я получил очень хорошее образование, и я опытный юрист. Я зарабатываю неплохие деньги. Мне это не то чтобы нравится. Чужие проблемы по крайней мере не дают слишком много думать о своих.
Я возвращаюсь с бутылкой вина.
– Идемте наружу, бежим от толпы, – говорю я Клэр. – И ты тоже, Мэдди.
Мы втроем выходим через кухонную дверь. Стоим на сырой траве. Теперь и Клэр сняла обувь. Мэдди закуривает сигарету. Она пытается бросить. Вечеринка шумит с противоположной стороны дома. Здесь темнее. Большое дерево, на котором висят качели, виднеется в тени. Луна и миллионы звезд наполняют небо. Вдали видны огни большого дома.
– Дом ваших родителей? – спрашивает Клэр.
Мэдилейн кивает.
– А слева дом Уолтера. Мы выросли по соседству. Но он свой сохранил.
Слишком темно, чтобы разглядеть мой дом сквозь заросли деревьев.
– Юриспруденция не так блистательна, как писательское ремесло, однако обеспечивает стабильный доход, – замечаю я.
– Не верьте, – усмехается Мэдилейн. – Уолтер непристойно богат. Даже если бы он не работал юристом.
Мой прапрадед основал «Тексако». В отличие от многих других семей мы умудрились не потерять свои деньги.
– Не выдавай все мои секреты, Мэдди. Я хочу, чтобы Клэр полюбила меня, а не мои деньги.
– Жаль, что любить в тебе, кроме денег, особенно нечего.
Клэр молчит. Ей нравится происходящее. Словно стоишь у костра; ее согревает наша дружба, она благодарна, что мы делимся ею с ней. Клэр кажется, будто она могла бы всю ночь стоять и слушать наши дружеские перепалки, не желая возвращаться в мир, существующий за пределами этого дома.
Но о чем она думает в действительности? Так легко понять, что на уме у Мэдди. У нее нет жилки обманщика. А эта будет посложнее. Она более закрыта.
Полночь. Толпа поредела. На старой плетеной мебели в углу веранды собралась небольшая компания. Гарри в центре. Семейная пара, Нэд и Сисси Траскотт. Нэд был соседом Гарри по общежитию в Йеле. Крупный мужчина, футболист. Сейчас стал банкиром. Я несколько раз за большие деньги защищал интересы его фирмы. Несмотря на это, отношения у нас теплые. И Нэд, и Сисси мне очень по душе. Клэр сидит с ними, слушает. Громко смеется, показывая красивые зубы. У нее славный смех. Напоминает серебряный колокольчик. Говорит Гарри. Он прекрасный рассказчик.
Подходит Клайв. Топчется перед ними, похоже, не очень твердо держится на ногах, ждет возможности заговорить. Все уже изрядно выпили.
– Привет, Клайв! – восклицает Гарри. – Садись.
Гарри тоже пьян, но держится хорошо. Всегда умел. Завтра встанет в шесть, будет насвистывать в кухне.
– Нет, спасибо, – говорит Клайв. – Спасибо за вечер. Клэр, нам пора. Я обещал, что мы поедем танцевать, помнишь?
– А нельзя остаться? На минуточку? Мне так весело.
– Оставайтесь, выпьем еще по одной, – приглашает Гарри. – Зачем вам ехать на танцы? Можете и здесь потанцевать.
– Спасибо, – произносит Клайв, заставляя себя улыбнуться. – Гости хотят обойти все злачные места. Освоить Хэмптон.
– Как хотите.
– Идем, Клэр.
Она неохотно поднимается.
– Спасибо большое, Гарри. Пожалуйста, передайте Мэдди, что я была очень рада с ней познакомиться.
Гарри тоже встает.
– Конечно. Рад, что вы смогли к нам выбраться. Осторожнее на стремнинах.
Они уходят, и Гарри принимается рассказывать очередной анекдот.
2
Проходит несколько недель. Субботнее утро. Клэр взяла напрокат машину. Она едет в дом Клайва. Они не виделись с тех самых выходных. Он был в отъезде, сказал, что на Дальнем Востоке. Или в Восточной Европе? К удивлению Клэр, Клайв опять ее пригласил. Она готова была отказаться, но он ей сообщил, что их пригласили на ужин к Уинслоу. Откуда я об этом знаю? Меня тоже пригласили. Забавно, но мне кажется, что идея была моя.
– Зачем тебе брать машину? – возразил Клайв.
Трата для нее была существенной, но Клэр настояла на своем. Она не объяснила ему, почему. Позднее рассказывала мне, что ее раздражало ощущение, будто она от него зависит, что ей хотелось иметь возможность ехать, куда она захочет и когда захочет.
Клэр уже подъезжала к Саутхэмптону и попала в затор на шоссе, начав жалеть, что решила поехать на машине. Солнце стоит высоко над чахлыми щетинистыми соснами, растущими вдоль шоссе, отражается от крыш дорогих машин, направлявшихся на восток, закрывающих ей путь сплошным потоком. Они ползут мимо заправок и мотелей, автосалонов и дорожных указателей. С дороги ничего интересного не увидишь. По другую сторону разделителя мчатся в противоположную сторону автомобили. Клэр жарко, она раздражена. Даже радио выводит ее из себя.
