Не хватило времени. Пять тысяч двести с лишним человек, составлявших гарнизон острова Киска-Наруками, должны были погрузиться на спасательные боты всего за пятьдесят пять минут. Они успели забрать с собой лишь некоторые личные вещи, оставив на базе дневники, записи и другие бумаги. Разумеется, важные секретные документы были сожжены. Однако всего уничтожить не смогли.
После высадки на остров американцы поручили перевод этих документов информационному отделу при десантных частях. По многочисленным записям стало ясно, что Эксплоужен изначально была боевой собакой американской армии, взятой в плен японскими войсками на острове Киска. «Служила на радиостанции, была конфискована у военнопленного офицера высшего состава американской армии, кличка Эксплоужен». Эта информация была подтверждена силами обороны Аляски, подведомственными 13-му военно-морскому флоту.
Так Эксплоужен вновь стала собакой с американским гражданством.
А что же остальные псы? Они все стали собственностью американской армии. Их кормили, за ними ухаживали. Но они не получили статуса боевых псов вместе с американским гражданством. Пятеро щенков были питомцами гарнизонных войск, но не боевыми собаками, овчарка Macao и хоккайдский пёс Кита хоть и были боевыми собаками, но имели японское происхождение, таким образом, были «военнопленными».
Однако ничего плохого в этом не было.
Они не восприняли призыва из «Кодекса поведения в бою», выпущенного военным министром Хидэки Тодзё: «Солдат не должен пережить позора, сдавшись в плен живым». Macao и Кита не довелось испытать позора. Оба пса, Macao и Кита, наблюдая, как на английские команды реагирует Эксплоужен, всего за неделю-другую запомнили те же действия и почти точно стали реагировать на команды солдат гарнизона острова Киска. Они пришлись всем по душе. Их не подвергали оскорблениям, а приняли к себе.
И вот десятого февраля 1944 года на острове осталось семь собак. Вместе с отрядом, который прослужил полгода в качестве гарнизонных войск острова Киска и теперь менял место дислокации, они погрузились на транспортное судно, вошедшее в залив острова Киска.
Век войн — век боевых псов — двадцатый век. Псы убивали на войне, псов убивали на войне. Псы похищали, псов похищали. Часто их захватывали прямо на передовой. Пройдя военную дрессировку, псы, в развитие и улучшение породы которых было вложено много сил, оказались важным секретным оружием. В 1910-х годах Германия собирала по всей территории оккупированной Бельгии собак породы мастифф, которые могли тянуть тяжёлые грузы. Ведь таких собак в Германии не было. На восточном и западном фронтах армии великих европейских держав выкрадывали собак тех пород, которых не было в собственных армиях. В 1940-х годах, во время Второй мировой войны, ситуация осталась прежней. Например, передовая в вопросе разведения собак Германия к моменту капитуляции Франции похитила почти всех французских боевых псов.
Семь псов с острова Киска были перевезены на Большую землю. Два пса — захваченные на передовой «пленные» и остальные пятеро — «кандидаты» на прохождение дрессировки. К щенкам большой интерес проявили инструкторы из морской пехоты. Ведь это было второе поколение псов, рождённых от чистокровной овчарки американского происхождения Эксплоужен и чистокровной овчарки Macao, выдрессированной японской стороной, успехи в дрессировке которой уже никто не отрицал. Чтобы убедиться в том, насколько качественными получились щенки, требовалось перевезти их на Большую землю.
При благоприятном раскладе псы могли пройти дрессировку на базе морской пехоты и получить американское гражданство.
И они больше не будут ни «заключёнными», ни «кандидатами».
Для семи псов, помещённых на транспортное судно, не приготовили ни специальной каюты, ни подстилки для сна.
Их пристегнули цепями к корабельному мостику. К тому моменту щенкам было без малого четыре месяца, они были очень напуганы. Разумеется, никто не обращал внимания на чувства собак, и транспортное судно двинулось в путь. Сначала всех псов посадили на одно судно, направлявшееся в порт Датч-Харбор на острове Уналашка. Расстояние более семисот километров.
Судно отправилось в путь, через четыре километра оно вышло из гавани Киска, и все семь псов навеки попрощались с этим местом.
Псов начала одолевать морская болезнь.
Судно следовало вдоль дуги Алеутских островов, продвигаясь всё дальше на восток. Корабли раскачивает и на западе, и на востоке, и на юге, и на севере. Алеутские острова продолжали мучить собак. Всего в десяти метрах над поверхностью моря висели облака, жестокий ветер со снегом хлестал по бортам. Погода резко менялась, вновь и вновь. Сначала щенки были подавлены. Их рвало, они дрожали, в зрачках была пустота. Кита, единственный хоккайдский пёс среди семерых, чувствовал себя всё хуже и хуже. Лишь Macao невозмутимо переносил дорогу. Он помнил, как приехал на Алеутские острова. Его посадили на такое же транспортное судно или эсминец, а потом в качестве солдата гарнизона Хоккай Северной армии он приехал сюда из далёкой бухты Муцу. Воспоминания помогали ему. Разумеется, и у Кита должны были быть такие же воспоминания, но от них не было никакого толку.
Кита страдал.
Люди на мостике наблюдали за тем, как подавлен Кита суровым морским путешествием к острову Уналашка.
Депрессия. Поддавшись ей, собака теряет желание жить.
Люди считали, что всему виной морская болезнь. Ведь солдаты, которых перебрасывали в другие места на том же корабле, блевали, стонали, измазавшись в своей и чужой блевотине и дерьме. Однако такое предположение было ошибочным. Кита, конечно же, страдал от морской болезни. Но до такого плохого состояния Кита довела не только морская болезнь. Всё это из-за вакцины против бешенства, которую вкололи ему на острове Киска накануне отъезда. Как только в силу вступил план по перемещению собак на Большую землю, было приказано ввести им всем вакцину. Её доставила группа снабжения из состава Военно-Воздушных сил. Проблема была не в самой вакцине. Это была уже третья прививка. Предыдущую ему сделали совсем недавно, накануне приезда на остров Киска-Наруками в качестве пса Военно-Морского флота. Проявились побочные эффекты.
Передозировка. У Кита поднялась температура, его охватило чувство апатии. Кита не мог контролировать свой аппетит, Кита страдал. Кита был подавлен, но его состояние приняли за болезнь. Прибыв в порт Датч-Харбор на Уналашке, Кита сошёл на берег вместе с остальными шестью псами, но его не передали Алеутскому гарнизонному отряду морской пехоты. «Он никуда не годится. Его не следует перевозить на Большую землю» — такой был вынесен вердикт, и Кита отделили от других шести псов.
Кита остался на острове Уналашка, так и не увидев, как остальных передали прикомандированному отряду Датч-Харбора, а затем переправили на военную базу Кэмп-Лежун в Северной Каролине.
Его оставили на Алеутских островах.
Он не шёл на поправку — болел, а его состояние приняли за депрессию. Он не проявлял активности. Но никто не собирался умерщвлять пса. Его привязали рядом с портовым складом, как обычного сторожевого пса.