У Западной Германии под управлением канцлера Конрада Аденауэра были все основания хранить молчание в этой ситуации. Глава секретариата канцлера Аденауэра, Ганс Глобке, не только участвовал в подготовке проектов антисемитских Нюрнбергских законов в 1935 году, но и работал вместе с Эйхманом в отделе гестапо. Любые изобличительные показания Эйхмана на суде в Иерусалиме поставили бы Западную Германию в крайне затруднительное положение, поскольку многие правительственные должности, как федеральные, так и местные, там занимали бывшие нацисты, освобожденные от обвинений в причастности к преступлениям Третьего рейха после формальной «денацификации»[21]в конце 1940-х гг. Многие из наиболее одиозных преступников нацистского режима нашли новую работу в финансируемой ЦРУ и укомплектованной бывшими эсэсовцами «Организации Гелена», возглавляемой бывшим генерал-майором вермахта Рейнхардом Геленом. В британских спецслужбах эту организацию так и называли: «Мальчики из гестапо». Соответственно, ее сотрудники были мало заинтересованы в том, чтобы раскрывать подробности о местонахождении прочих некогда высокопоставленных нацистов по всему миру. В годы холодной войны Великобритания и США знали все, что знала Западная Германия; какие же еще подробности скрываются в по-прежнему засекреченных папках «Организации Гелена», предшественницы БНД[22]– западногерманской службы внешней разведки? Возможно, этого мы никогда не узнаем.
Если даже обнаружение Эйхмана привело заинтересованные в его поимке страны в сильное замешательство, чем бы тогда стал для Запада факт выживания Гитлера, Бормана и Мюллера? В те дни политическая и военная обстановка в мире была до предела обострена конфликтом двух вооруженных ядерным оружием сверхдержав с диаметрально противоположными идеологиями, и сбор разведданных в Аргентине далеко не был главным приоритетом ни для СССР, ни для США, ни тем более для Израиля. Находясь вдали от приоритетных «регионов политических интересов» крупнейших мировых держав, Гитлер спокойно прожил остаток жизни, пользуясь приютом и помощью, которую ему оказывали профашистски настроенные друзья президента Перона и тысячи других выживших нацистов, бежавших после войны в Южную Америку.
Но, пожалуй, самый красноречивый комментарий к нашей охоте за Гитлером и германскими подводными лодками, доставившими его вместе с награбленными ценностями в Аргентину, мы услышали в 2007 году из уст тогдашнего аргентинского министра юстиции и прав человека, сеньора Ганнибала Фернандеса. Когда мы покидали его резиденцию после длительного интервью, он вежливо пожал нам руки и сказал: «В 1945 году в Аргентине было возможно все». Он был прав.
Введение
Кто управляет прошлым, тот управляет будущим
Джордж Оруэлл. 1984. 1949 г.
Старая полицейская поговорка, справедливая при расследовании большинства преступлений, гласит: «Следуй за деньгами».
Когда спустя десять дней после подписания Компьенского перемирия 11 ноября 1918 г. Адольф Гитлер вернулся с Западного фронта[23]в Мюнхен, на его банковском счете лежала сумма в 15 марок 30 пфеннигов – меньше двух долларов США. К 1945 году, несмотря на публичную демонстрацию аскетизма и беззаветного служения Германии, Гитлер был богатейшим человеком в Европе. Его состояние было составлено грабежом и вымогательством. С самых первых дней он принимал денежные взносы от немецких националистов и промышленников, желавших противопоставить что-то угрозе коммунизма в ослабленной после Первой мировой войны и приходящей в упадок Веймарской республике. Когда в 1933 году Гитлер стал канцлером, Германия приступила к выполнению программы массового перевооружения и возрождения своей армии, распущенной в 1919 году в соответствии с унизительным Версальским договором. Вскоре страна уже представляла привлекательные перспективы для британских и американских капиталистов, заботившихся о двух вещах: собственной выгоде и создании сильной Германии как бастиона Центральной Европы против угрозы коммунизма, исходившей от Советского Союза.
Долгие годы самым близким и верным сподвижником Гитлера был Мартин Борман, рейхсляйтер[24]и глава партийной канцелярии НСДАП. Поскольку Гитлера мало интересовали текущие административные вопросы, Борман вскоре стал планировать и личное расписание, и личные дела фюрера. Хитроумный делец и бюрократ, он быстро разработал ряд схем по увеличению доходов как партии нацистов, так и самого Гитлера. Задолго до того, как современные знаменитости осознали ценность прав на собственный образ, Борман ввел налог на использование любого изображения фюрера – от плакатов до почтовых марок. В карман Гитлера поступало несколько пфеннигов со стоимости каждой марки, выпущенной на территории Третьего рейха. Подобным же образом со стоимости каждой тонны стали и нефти он получал вознаграждение от благодарных промышленников, наживавших состояния на перевооружении Германии. И на Уолл-стрит в Нью-Йорке, и в лондонском Сити (финансовом районе Лондона) все желали инвестировать в возрождающуюся немецкую экономику, несмотря на бесчинства нацистского режима; этот тайный сговор оставался в силе даже после объявления войны в сентябре 1939 года.
В победоносные дни блицкрига 1939–41 гг. нацистская военная машина сметала все на своем пути от побережья Атлантики до пригородов Москвы. Большинство государств Европы пало под коваными сапогами фашистов и гусеницами их танков. Во время оккупации победители безжалостно грабили народы этих стран, вывозя их материальные и культурные ценности, чтобы набить ими сундуки и насытить алчность своих бесчестных лидеров. Адольф Гитлер и рейхсмаршал Герман Геринг стали обладателями самых крупных и самых дорогих частных коллекций произведений искусства за всю историю человечества. Помимо этого, из национальных казначейств оккупированных стран нацисты изъяли все золото в монетах и слитках, чтобы заплатить за сырье, необходимое для поддержания военной экономики Германии. В первую очередь нацистская партия представляла собой преступную организацию, а большую часть богатств, добытых ее иерархами, ушла на их личные сомнительные нужды. Взять хотя бы деньги и золото, отнятые у жертв холокоста перед жестокими казнями в газовых камерах и лагерях смерти. Золото и драгоценности на огромные суммы вывозились из Германии в нейтральные страны – Швейцарию, Швецию и Испанию, при этом значительные состояния оседали на анонимных номерных счетах в банках Швейцарии. Как гласит старая немецкая поговорка, не в деньгах счастье, если деньги не в швейцарском банке.[25]
