Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Люблю Бжезинского!
Нет, я с ума не сошел, воспылав страстью к упорному врагу моей Родины…
Подкупает в нем честность. Не врет, как Черчилль, в тысячный раз о «демократии», которую добрые янки дарят миру, а прямо пишет: господство Америки. Спасибо, Збигнев.
И далее пан излагает задачу США: «Сохранение своей исключительной глобальной власти… Три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами, сохранении покорности подчиненных и недопущении объединения варваров»[31].
Граждане вассалы, ясно, кем вас считает Америка?
Читаем дальше: «Жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросающий вызов Америке»[32]. Нужно пояснять, о каком «сопернике» речь? Какая страна способна господствовать в Евразии?
Да, только наша. И в другом месте Бжезинский пояснил: «Запад боролся не против коммунизма, а против России, как бы она ни называлась»[33]. Еще раз спасибо за честность!
Итак, Штаты хотят Евразию. Зачем?
А на это есть наука геополитика. Один из ее основателей Х. Маккиндер (1861–1947) предложил термин «Хартленд» (от английского Heartland — «сердцевинная земля»). Главная мысль Маккиндера: «Кто контролирует Хартленд, тот правит миром». Ни больше ни меньше.
Что за загадочная «сердцевина» такая? В каком тридевятом царстве зарыт ключ от мирового господства?
Да у нас. Хартленд — это центр Евразии, то есть Россия…[34]Наша земля нужна хищникам. Даже не ее ресурсы, а геостратегическое положение. А русские под ногами мешаются, поэтому нас надо убить. Не войной, так геноцидом.
Вот Бжезинский объясняет ценность Хартленда: «Государство, которое господствует в Евразии, контролировало бы два из трех наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов… Контроль над Евразией повлечет за собой подчинение Африки, превратив Западное полушарие и Океанию в геополитическую периферию центрального континента мира… В совокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское… Евразия, таким образом, представляет собой шахматную доску, на которой продолжается борьба за глобальное господство»[35].
Вы еще сомневаетесь, что СССР яростно валили извне? Слушайте другого автора: «Во второй половине ХХ века развилась советология, сыгравшая большую роль в разрушении Советского Союза. В ней не было никакого научного понимания коммунистического социального строя. Но оно и не требовалось. Чтобы убивать китов, не требуется биологическая наука о животных, нужна наука обнаружения, убийства и разделывания китов»[36].
Либеральные «борцы с конспирологией» пытаются высмеивать думающих людей:
— Какое «мировое правительство»?! Какое «господство»?! Запад бьется за демократию и права человека!
— Советник американских президентов, — скажу я устало, — открытым текстом правду пишет… Читайте!
Да, я повторяюсь. Самого достала эта тема. Но повторять вынуждают враги, которые врут о «демократии и правах человека» крайне назойливо.
Запад хочет править миром. Для этого ему нужен Хартленд. Поэтому Запад испокон веку покушался на Россию, а возглавляла агрессию самая мощная на тот момент сила: крестоносцы, поляки, шведы, французы, немцы, американцы…
А XX век добавил почти мистическую причину для ненависти. Дело в том, что Советский Союз жил в ином времени. Он устремлялся в будущее. Современность мы видели лишь как ступень на пути к коммунизму. Отчетливо это проявлялось при Сталине, но отголоски жили до самого Ельцина.
Западные же элиты цеплялись за настоящее, в котором преуспели. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно…» Будущее страшило их, грозя отнять хапнутое. Поэтому в СССР они чуяли еще и метафизического врага.
Диссиденты
Изнутри страну разъедали диссиденты.
Это мерзкое слово вылезло из латинского «dissideo», что означает «быть вдали», «не соглашаться», «отличаться», «бунтовать»[37]. Все смыслы верны, особенно первый. Потому что эти господа русскими, тутошними себя не считали; смотрели на Россию со стороны и (как им казалось) свысока. Чужаки, короче.
Они выискивали недостатки страны. Идейки им подсовывали агенты вражьих служб; свинья грязь всегда найдет. Из этого стряпались книги, их легально выпускал тамиздат (на Западе) и подпольно — самиздат (перепечатанные на машинке листы, которыми зачитывалась интеллигенция).
Мягко скажем, не восхищенный советским строем — но умный — Варлам Шаламов писал в 1971 году (не для печати): «Самиздат, этот призрак, опаснейший среди призраков, отравленное оружие борьбы двух разведок, где человеческая жизнь стоит не больше, чем в битве за Берлин»[38]. Понимал, что творится…
Активных диссидентов было немного, но в рот им глядели все так называемые «шестидесятники». Диссиденты стали эпицентром смутно недовольной интеллигенции.
Чего ей не хватало? Адреналина. Бои утихли, быт спокойный, даже Гагарин слетал. Что дальше? Хотелось «стрессов и страстей». Читая по ночам самиздатовскую макулатуру и слушая «голоса», эти вроде бы взрослые люди воображали себя подпольщиками, бойцами. Вот и адреналин.
Диссиденты делились на три группы:
1) либералы;
2) коммунисты (критиковавшие власть за «отход от чистого марксизма»);
3) патриоты (русские националисты, православные, монархисты и т. д.).
К первым относились Е. Боннэр (и А. Сахаров при ней), В. Новодворская и прочие одиозные персоны. Меж первыми и третьими лавировал А. Солженицын.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
