— Ладно. Пока, Пия!
Эмили вприпрыжку убежала к дому, напевая песенку про лимон и единорога.
— Знаешь, — сказала Стаей, — я и забыла, какой он ошеломительный, этот мистер Высоченный Пожарный. Но я полностью понимаю, почему ты уже сто лет только о нем и думаешь.
Пия поставила Хлою на землю, и собака тут же подбежала к дереву и принялась обнюхивать ствол.
— Даже не думай снова туда забираться! — строго сказала Пия.
Хлоя оглянулась и фыркнула.
— Могу поклясться, эта собака понимает каждое слово, — пробормотала Пия.
— Эй! Я о сексуальном, невероятном парне! Мы говорим о нем, а не о твоем сумасшедшем скотчтерьере!
— Она вовсе не сумасшедшая. И — да, он потрясающ, и я, пожалуй, слегка им увлечена. — Стаей закатила глаза, но Пия предпочла этого не заметить. — Но он уже ушел. И я не вижу причин продолжать разговор о нем.
— Как будто ты не говорила о нем без конца до сих пор!
Пия мысленно выругала себя за то, что один или два раза... ладно, раз десять или двенадцать она упоминала при Стаей о том, как хорош их сосед.
— Как бы то ни было, — сказала она, пытаясь изобразить равнодушие, — он ушел, здесь его нет, и незачем рассуждать о том, какой он весь из себя.
— Но суть-то в том, мисс Полное Одиночество, что он вроде бы заинтересовался тобой.
— Будь реалисткой, Стаей! Он вовсе не был заинтересован; он просто был вежлив. А это совсем не одно и то же.
— Вот дерьмо!
— Стаей, он меня даже не вспомнил, а мы сегодня встретились уже в четвертый раз! Мужчины вроде него не интересуются такими женщинами, как я.
— Значит, у него паршивая память. У многих парней она никудышная. Но... такие женщины, как ты? Что ты имела в виду?
Пия вздохнула и решила не напоминать Стаей о том, что память не подвела Гриффина, когда соседка подошла к ним.
— Женщины вроде меня — маленького роста, простоватые, легко забывающиеся. Он из мира моделей или богов. Не из моего мира.
— Знаешь, это и есть твоя проблема! Ты сдаешься, еще не успев начать борьбу. Я уже говорила — все, что тебе нужно, это немножко уверенности в себе. А выглядишь ты чудесно!
Выглядит чудесно? Это звучит «как приговор. Сексуальная Стаей полагает, что это похвала, но ведь это все, на что Пия способна, — чудесно выглядеть. Стаей высокая, светловолосая, с потрясающими формами, весьма примечательной грудью, лицо словно высечено из мрамора. Разве она может понять, что это такое: быть настолько посредственной, что идешь по жизни как невидимка? Никогда не случалось такого, чтобы Пия вошла в комнату — и к ней повернулись головы всех присутствующих. Пия могла поспорить на что угодно, что великолепный Гриффин уже забыл о ней. Мужчины всегда о ней забывали, зато Пия могла точно так же поспорить, что пожарные долго обсуждали ее светловолосую соседку на обратном пути к пожарному депо. И кто-нибудь вполне мог сказать: «О, а ведь там была и еще одна девушка». Другая девушка — это Пия. Девушка, которую все забывают.
— Так ты это сделаешь?
— А? — вздрогнула Пия, вдруг осознав, что Стаей давно уже что-то говорит, а она не слышала ни слова.
Стаей разочарованно вздохнула.
— Я сказала, что до полудня далеко. У тебя есть масса времени для того, чтобы пойти на твою потрясающую кухню, испечь большую миску убийственного печенья с корицей и отнести великолепному Гриффину в пожарное депо в качестве благодарности.
— Ну, надо подумать. — Впрочем, думала Пия меньше секунды. — Нет.
— Но почему нет? — Стаси не дала ей продолжить. — Потому что у твоих дверей стоит очередь ухажеров, готовых пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером? Или потому что у тебя слишком уж особенное отношение к мужчине твоей мечты? А? В чем причина?
— Ты прекрасно знаешь, что я ни с кем не встречаюсь, и спасибо, что напомнила мне об этом, — сквозь зубы проговорила Пия, в миллионный раз подумав о том, как хорош Гриффин.
— Ладно, значит, это потому, что Гриффин не кажется тебе достаточно привлекательным?
— Тебе ведь известно, что это не тот случай.
— Тогда, наверное, потому, что ты девушка неприязненная и грубая, и ты не считаешь, что надо поблагодарить человека, который только что спас жизнь твоей сумасшедшей собаки-кошки?
— Хлоя не сумасшедшая, и она вовсе не собиралась погибать, — возразила Пия.
— Но она уж точно сломала бы себе что-нибудь, если бы свалилась с дерева.
— Стаей, это глупо и пошло — печь печенье ради того, чтобы увидеть человека, который совершенно мною не интересуется.
— Он улыбался тебе и расспрашивал о твоем прозвище, — напомнила Стаей.
— Он просто вежливый человек.
— Может быть. А может быть, и нет. И если ты не напечешь печенья, ты этого никогда не узнаешь.
Пия открыла рот, чтобы сказать «нет». Еще раз. Но Стаей перебила ее. Снова.
— Воспользуйся шансом, Пия! Просто воспользуйся этим маленьким шансом. В худшем случае компания перетрудившихся пожарных получит небольшое удовольствие, съев печенье. С другой стороны, может и так быть, что твоя стряпня произведет магическое действие и ты очутишься в одной из фантазий, которые постоянно сочиняешь, окунешься в мечту о...
Стаей повела бровями, глядя на Пию.
— Отлично! — Пия и сама удивилась, когда у нее это вырвалось. — Урок танцев у меня еще не скоро. Я испеку это чертово печенье и занесу пожарным по дороге на занятия.
— Ну наконец-то мне удалось одержать маленькую победу в головоломке «Пия и мужчины»! И вот еще что, обязательно оставь записку с выражением благодарности. На бланке твоей новой фирмы.
— Это еще зачем?
— Это послужит сразу двум целям. Во-первых, он узнает, что ты чертовски успешно делаешь карьеру, а вторых — будет знать, как с тобой связаться.
— Отлично. Ох. Ладно. Ну, будь что будет.
Пия позвала Хлою и направилась к крыльцу своего дома.
— Ты напишешь записку? — крикнула ей вслед Стаси.
— Я напишу записку.
Глава вторая
Она никогда не понимала, что лучше всего надеть. И как остальные женщины справляются с этим? Как они угадывают, выбирая правильное платье, делая соответствующую прическу и точно подбирая туфли? Туфли! Это кошмар. Она, наверное, никогда не научится покупать такие туфли, которые не были бы похожи на кроссовки, или на старушечьи башмаки, или туфельки кокетливой двухлетней девчушки. Пия поправила свитер — ну почему он выглядит таким бесформенным? У нее же есть грудь! Действительно есть! — и посмотрела на себя в зеркало заднего вида своей потрясающей новой машины. И застонала. Что это за макияж?! Нет, в общем-то, все в порядке, только... только... чего-то не хватает. В ее лице не было ничего интересного, или загадочного, или сексуального. И почему это вдруг новые тени для век, которые она вчера уговорила себя купить, стали казаться оранжевыми вместо нежно-персиковых, какими они выглядели в магазине? Естественно, теперь эти тени чудовищно противоречили розовато-лиловой губной помаде, которая уже перепачкала ей зубы. Пия яростно стерла помаду. Потом глянула в зеркало на свои волосы. Ну почему это так: небо над городом ясное, влажность в Оклахоме сегодня нулевая, а волосы у нее все равно выглядят так, словно готовы улететь, как пушинки одуванчика? И о чем только она думала, когда их укладывала? Со вздохом смирения Пия достала из сумочки резинку и нацепила ее на волосы. А потом схватила тарелку с печеньем и пошла через стоянку ко входу в пожарную станцию.
