– Не думаешь ли ты, что должна была постараться получше узнать ее тело? – вытаскивая из кармана сигареты и закуривая, протянул Фрэнсис.
Оливия поняла, что ей следует подготовиться к долгому представлению, так как Фрэнсис курил редко, но если делал это, то «сеанс» обещал бесконечно растянуться мириадами утонченных нитей.
– Да, должна была, – тихим голосом произнесла Оливия. – Я обязательно постараюсь в следующий раз застать ее в ванной или когда она будет переодеваться.
– Да, именно так, – хищно усмехнулся Фрэнсис, давая знак молодому высокому блондину, который небрежно прислонился у камина.
Значит, жребий пал на Лукаса. Он был исключительно хорош. Опытный, хотя Оливия помнила то время, когда он был еще новичком в их компании. Но тот всегда охотно принимал участие в играх, даже когда должен был еще многому научиться. Его ясные голубые глаза выдавали тонкое понимание искусства давать боль и наслаждение.
Не дав Оливии опомниться, он смело ввел три сложенных пальца в ее лоно. Она вскрикнула и приподнялась на цыпочках, отзываясь на проникновение. Лукас улыбнулся ей и двинулся еще глубже.
Оливия ощутила, что сейчас кончит, и обвела затуманенным взглядом собравшихся в комнате.
Фрэнсис был доволен тем, что она так быстро теряла над собой контроль. Наверное, из-за того, что ее ждало суровое наказание. Сирк, ослепительно опасная в своем облегающем черном кожаном костюме, тоже выглядела восхищенной. Наверное, она надеялась, что ей достанется роль госпожи? Все остальные, около полудюжины собравшихся, не скрывали, с каким предвкушением готовятся к предстоящему шоу.
Только Натан хмурился. Он нервно постукивал пальцами по ручке кресла. Оливия знала, что его разозлил выбор Фрэнсиса. «Как же он наивен», – подумала Оливия, извиваясь в такт умелым рукам Лукаса. Натан даже не подозревал, сколько разных тайн еще остаются скрытыми от него, хотя и считал себя опытным игроком. Оливия представила его лицо, когда он осознает всю глубину предстоящего падения. Она надеялась, что Фрэнсис позволит ей выступить в роли строгой наставницы Натана. Шок и ужас на лице ее молодого любовника обещают стать ей достойной наградой.
– Довольно, мой мальчик, – непринужденным тоном произнес Фрэнсис. – Мы ведь не хотим, чтобы она достигала пика настолько быстро? Ей придется это заслужить.
Лукас резко отдернул руку, и Оливия захныкала от разочарования.
– Если ей так не терпится, может, стоит пойти ей навстречу? – предложила Сирк, облизывая кончиком своего языка ярко-красные губы.
– Какая прекрасная мысль, – согласился Фрэнсис, снова подавая Лукасу сигнал.
Без лишних подсказок Лукас шагнул к маленькому шкафчику, открыл его и вытащил нечто, скрытое от взора Оливии. Через мгновение Оливию подхватили Сирк и один из приглашенных гостей-мужчин, причем Оливия успела заметить, как он ущипнул ее за грудь. Они освободили ее, еще ниже спустили плавки, а Лукас одной рукой развел ее колени. Левой рукой он начал уверенно вводить в нее какой-то холодный твердый предмет.
Оливия догадалась, что ей предстоит: она испытывала сладкое предвкушение, смешанное со страхом. Но Лукас не был склонен щадить ее, и тяжелое фарфоровое яйцо на розовом шелковом шнуре, свисавшем между ее раскрытых ног, уже скользнуло внутрь Оливии.
– О нет! – застонала она, вертя бедрами так, что яйцо, перекатываясь, касалось каждой ее клеточки, поднимая ее на пик удовольствия. – Оно слишком большое!
Она изогнулась снова, надеясь, что сейчас ее озарит финал, но Сирк сурово прошипела в ухо:
– Радуйся, что оно не в твоей заднице, Олли! Наверное, я предложу Фрэнсису проделать с тобой этот трюк, когда мы ее тебе, как следует, надерем.
– Довольно!
Голос Фрэнсиса прозвучал, как голос режиссера на генеральной репетиции.
– Подготовьте ее. Принесите еще один стул. Положите ее так, чтобы мы ее хорошо видели. Лукас, воспользуйся своим ремнем. Я разрешаю тебе не жалеть ее, потому что она сегодня вела себя отвратительно.
Оливия тяжело дышала: ее поставили у стула и грубо наклонили, освободив одну ногу из плавок так, чтобы ее зад оказался виден всем. Она услышала, как Лукас вытаскивает ремень, и подумала о том, как должна выглядеть со стороны. Сирк подготавливала сцену для представления, все шире разводя ее ноги. Оливия ощутила, как палец брюнетки бесстыдно скользнул по ее анусу, и Оливия дернулась всем телом, снова приводя яйцо в движение, отчего ее клитор грозил взорваться, как набухшая почка. Она была столь разгорячена, что знала заранее, – ей хватит и одного удара ремнем, чтобы прекратить эту волну чувственных мук.
Сирк поцеловала Оливию и отодвинулась, а уже спустя секунду воздух со свистом рассекла кожаная полоса, приземлившаяся точно на трепещущую плоть.
Мир окрасился белым светом, и Оливия закричала, не различая, где начинается боль, а где – всепоглощающее наслаждение.
Глава 3
Следующий день тоже приготовил для Кловер массу открытий.
Она спала как убитая после долгого изучения необычных книг, обнаруженных в гостиной Оливии. Они произвели на ее воображение такой эффект, что, даже достигнув оргазма, она снова и снова возвращалась к ним, неизменно возбуждаясь. Это приняло форму какой-то одержимости, и она не в силах была остановиться.
Вторая книга сразила ее едва ли не больше, чем первая. Фотографии в ней подействовали на Кловер, как наркотик. Вернее, как мощный афродизиак. Чем больше она смотрела на наказанную плоть, на сцены извращенных слияний, тем более наполнялась желанием. Никогда прежде она не ощущала такого мощного зова плоти. Это была похоть в чистом виде. Конечно, ей и раньше случалось ощутить приятный прилив внизу живота при виде эффектного молодого красавца, но… Хотя она вынуждена была признать, что взгляд на Лукаса завел ее ничуть не меньше. Вспомнив о Роджере, Кловер с удивлением поняла, что его образ оставляет ее совершенно равнодушной.
Взгляд на картинки, где обыгрывалась одна и та же тема, приводил Кловер снова и снова к пику наслаждения. В конце концов, обессиленная бесконечными оргазмами, Кловер отбросила книгу и усилием воли заставила себя отправиться в спальню. Было уже далеко за полночь, и Оливия могла вернуться с минуты на минуту. Не говоря уже о том, что Кловер всерьез опасалась, что она измучила свой клитор так, что ей придется на время отложить игры. Она не знала, чего ей ждать.
Утром Кловер боялась посмотреть Оливии в лицо, зная, что она сможет выдать себя одним неосторожным движением. Ей казалось, что у нее на лбу горит, словно тавро, большая буква «М». Она мастурбировала всю ночь, и ей думалось, что ее одинокий дебош очевиден каждому, кто взглянет на нее повнимательней. Оливия тоже не поражала бодростью, но Кловер не стало от этого легче.
Кстати, а чем занималась всю ночь она?..
В три часа ночи ее все еще не было дома. Она, хотя и выглядела утомленной, все же излучала какой-то внутренний свет, который исходит от удовлетворенной женщины. Она тоже пережила не один оргазм, подумала Кловер.
