«Мода для мужчин» – вот что ей требовалось! Великолепно изданный журнал, где с каждой страницы ей будут улыбаться красивые лица, а ее взор порадуют настоящие горячие парни на фоне заманчивых картинок.
Кловер пролистала страницы, задерживая взгляд на темноволосых красавцах: тяжеловесные мужественные парни с типично немецкими лицами. Длинноволосые латиноамериканцы, похожие чем-то на жеребца Натана. Хотя все они были великолепно сложены, Кловер не ощутила, что ее тело хоть как-то отозвалось. Но вот она перевернула страницу и наткнулась на фото, подписанное «Городской вампир». Молодой бог, потрясающий своими внешними данными, представлял коллекцию одежды в черных тонах.
Кловер подумала, расстегивая пуговицу на пижамных брюках: «Вот, красавчик, как раз ты мне и пригодишься».
Высокий стройный блондин не был для Кловер загадочным незнакомцем. Его все знали под именем Лукаса, – он был самым известным и высокооплачиваемым среди моделей-мужчин. Классический красавец с пшеничными волосами, пронзительными голубыми глазами и резко очерченными скулами очень часто появлялся на страницах модных журналов. Его рельефный торс украшал миллионы плакатов, на которые были готовы молиться не только зеленые девчонки, но и солидные матроны. Кловер уже не в первый раз поймала себя на мысли о том, каково было бы переспать с таким недосягаемо потрясающим мужчиной.
И не только переспать.
Игры Оливии и Натана, не укладывающиеся в привычные рамки, нашли отклик в душе Кловер. Она представила, как Лукас наблюдает за ней, пока она предается ласкам на столе в кабинете Оливии. Она бы легла на спину и задрала юбку так, чтобы ему открылся вид на ее самые тайные места. Рука Кловер тут же принялась за работу.
А может, она бы тоже, как Оливия накануне, стала бы на четвереньки, чтобы он мог вонзить в нее огромную механическую игрушку. И не только туда. Она вдруг представила, как Лукас предается с ней полному бесстыдству и пронзает ее в самое узкое из отверстий.
– О! О! О! – Кловер ощутила, как ее тело начала сотрясать сладкая волна. Клитор бешено пульсировал, хотя она едва коснулась его пальцем. В ее сознании возникла новая картинка, – вот Лукас удивленно изогнул бровь и одарил ее насмешливой полуулыбкой. Новая волна чувственных удовольствий прокатилась по телу Кловер. Когда она потянулась за журналом, его голубые глаза посмотрели на нее в упор, как будто ему было известно, что именно она сейчас делает. Девушка ощутила дрожь при мысли, что Лукас сможет управлять ею.
Потрясенная, Кловер взяла в руки бокал и залпом допила вино. Неужели она всегда была такой податливой на зов плоти? Похоже, что да. Мысль о том, что она сейчас могла находиться в скучных объятиях Роджера, начала навевать на нее смертную скуку. Но как ей познать все премудрости секса? Ей нужен был опыт. Ей нужен был учитель. Она знала, что может положиться в этом на Оливию. Но как заговорить об этом? Прямо или полунамеком?
Отложив журнал, чтобы взять его с собой и насладиться им снова в тишине своей спальни, она заметила большую стопку книг в однотонных золотых обложках.
И тогда Кловер поняла, что ее рукой двигало провидение. Первая же книга, которую она раскрыла, была посвящена искусству, но такой девушка прежде не видела. На первой же странице в полный разворот была сфотографирована женщина сзади, а на второй странице Кловер открылся вид на женские распахнутые бедра. Лица женщины она не видела – та опиралась на какую-то подставку, но что поразило Кловер, – это тонкие красные полосы, ясно различимые на нежной белой коже ягодиц.
О, кто-то избивал ее. Кловер поерзала на мягкой велюровой обивке софы. Снова она ощутила жаркую волну, прокатившуюся между ног. Кловер провела по всем линиям на фотографии, чувствуя, словно палец касается ее собственной плоти.
Хотела бы она поиграть в такую игру? Телесные наказания изгнали из школы задолго до того, как Кловер в нее пошла, и ее родители придерживались либеральных взглядов, но она смутно помнила, как они играли с друзьями, которые исступленно лупили ее по попе линейкой. Ей было больно, но к чувству боли примешивалось какое-то небывалое наслаждение, природу которого она поняла только сейчас. Наказание заставляло испытывать боль, которая была способна пробудить сексуальность.
Оливия, должно быть, делает это. Кловер листала страницы дальше, все больше погружаясь в мир, где страдание и наслаждение были так причудливо перемешаны.
На другой фотографии женщина с довольно пышным задом была повернута к зрителям так, что было видно, как сильно ее избивали. Мужчина, абсолютно голый, но в маске, грубо входил в женщину. На ней был корсет, стягивавший талию так, что она, вероятно, едва могла дышать. Кловер заметила, что мужчина взламывал не привычный вход в лоно, – он брал женщину сзади.
Ничего себе!
О, что это?
Книга выскользнула из рук Кловер. Она торопливо спустила низ пижамы и с наслаждением коснулась себя.
– Ну, и что ты можешь нам рассказать о своей гостье?
Голос прозвучал так властно, что Оливия едва не кончила. Почему он способен оказывать на нее такое влияние? Даже в менее интимной обстановке он как будто раздевал ее одним лишь обращением к ней по имени.
– Так что же, Оливия? – настойчиво повторил Фрэнсис. – Ты собиралась рассказать нам о Кловер.
Оливия повернулась на своих каблуках. Ей было очень неудобно из-за их немыслимой высоты. Тем более что ее руки были скованы наручниками за спиной, а трусики приспущены до колен. Мысль о том, как она выглядит со стороны, возбуждала Оливию так, что жаркая лава словно потекла у нее между ног.
– Она очень красива, – честно призналась она, вспоминая тонкие черты лица Кловер, ее чувственный рот и красивый блеск натуральных белокурых волос. – И у нее хорошее тело, насколько я могла заметить.
Доставит ли ее рассказ удовольствие Фрэнсису? Оливия взглянула на своего старого друга, который сидел, развалившись в кожаном кресле, пока она изнемогала от возбуждения. Его мужественное лицо не выдавало никаких эмоций, словно он играл в покер. Однако Оливия догадывалась, что под маской невозмутимости скрывается жажда удовольствий. Он всегда наслаждался обществом женщины или мужчины, если такое желание охватывало его. Чем больше стыдились окружающие, тем больше его это забавляло. Присутствовавшие в комнате так явно не сохраняли спокойствия. Они с удовольствием наблюдали за представлением, которое разыгрывалось на их глазах, и не боялись это удовольствие выказывать.
У Оливии был распахнут жакет, а грудь торчала из бюстье. Узкая юбка плотно обтягивала бедра, а шелковое белье стянули до уровня коленей.
Оливия должна была стыдиться, но вместо этого ее ощущения были сравнимы с ощущениями актрисы, которую благодарные зрители приветствуют на сцене. Она не знала, как ей справиться с нарастающей волной жара внизу живота. Это было изысканнейшей формой возбуждения, и ей требовалось дать ему выход, получить полное удовольствие. Однако она понимала, что ей придется подождать.
