Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Июнь пролетел, словно его и не было, только грозами запомнился. Небо швырялось огненными вилами так часто и с такой силой, что земля гудела. В одну из таких душных и сухих грозовых ночей, когда не пролилось ни единой капли дождя, сгорел старый домишко Тимохи. Сгорел дотла, словно картонная коробка, хорошо хоть сам Тимоха смог выскочить. Перепачканные сажей, мы с бабулькой долго отмывались, потом сели чаевничать, ложиться уже смысла не было, солнце показало свой бок из-за дальних берез.
— Если бы хоть дождь был, — вздохнула я, грызя сушку. — Не повезло бедному Тимохе, прямо подлость какая-то.
Бабулька глаз не поднимала, а если и поднимала, то смотрела мимо меня.
— Подлость и есть, да еще какая! Чтоб у него руки и ноги отсохли, у проклятущего!
Я поперхнулась чаем.
— Ты про кого это, баб?
Она с укоризной, как на дите малое, посмотрела на меня:
— Я про того ирода, который избу Тимохи поджег и дверь подпер, вот про кого!
Вот тут я и испытала, что это такое, когда челюсть отваливается.
— Как же так? Да ты что? Да разве… Баб, ведь молния же!
— И полено под дверь молния твоя подставила? — осведомилась бабка, но без ехидства, а устало и печально.
— Да не видала я никакого полена, с чего ты взяла?
В ответ бабка погладила меня по плечу своей птичьей лапкой.
— Кто же эта нелюдь, баб, как ты думаешь, Хорек? — спросила я упавшим голосом.
— На Тимоху многие злы. Он держится сам по себе, в сторонке. А таких не любят и еще того простить не могут, что удачливый он.
— Ну ты и сказанула, баб, удачливый! В чем удача-то его, в том, что немой? Или что один живет в нищенской избушке на курьих ногах? Да и той теперь нет.
Бабка заулыбалась ехидно, отошло сердце немного, оттаяло.
— Молодая ты еще, вот и не примечаешь многого. Немой-то он немой, и домик был плоховат, не спорю, да только откуда знаешь, что нищенский, если не была в нем ни разу? А не подумала, на какие шиши он коней себе завел, а? Поначалу-то у него всего два конька было, цыгане украли, так он тут же купил еще лучше, да не два, а сразу пяток! Это тебе ведь не кот начхал.
— Господи! Я ж забыла совсем про них! А где же они, неужто сгорели? — И прикусила до крови губу, представив мечущихся в огне прекрасных животных.
— Сиди, чего вскинулась как ужаленная? Целы его кони. Не прост Тимоха, ох не прост! То ли почуял что, только коней он еще две ночи назад в лес перегнал. — При этих словах бабулька светло и молодо улыбнулась мне и победно вскинула голову, словно самолично все предвидела и разбила все коварные замыслы врага.
«Черт меня понес мимо магазина, — тоскливо подумала я, — нет чтобы задами прошмыгнуть. Вот стой теперь, препирайся с этим Валерой, когда уж он уедет отсюда».
— Да ты никак меня боишься? Тю, да ты покраснела, уж не влюбилась ли в меня, часом?
Я покраснела еще больше, дернулась, пытаясь вытащить руку. С этим городским красавчиком ухо востро надо держать.
— Давай вечером часов в одиннадцать встретимся у сарая Ромкиного, у него там не сеновал, а прямо дворец целый. Приходи, не трусь, я тебя не съем.
— Никакой романтики в тебе не наблюдается, давай лучше у речки, не где купаются, а левее, там еще несколько камней больших.
— Вечером у речки сыро и прохладно, — пробурчал он. — Ну да ладно, я пиджак возьму.
Я развернулась и пошла, не заботясь на этот раз о своей походке, и ни разочка даже не хроманула, как ни странно.
Еле дождалась, пока бабулька уляжется спать, бесшумно растворила окно и выбралась наружу, похвалив свою ногу и попросив ее не подводить меня сегодня. Поеживаясь от прохлады и нервного озноба, я продвигалась от куста к кусту. Валера был на месте. В закатном, уже неверном свете лицо его казалось бледным и от этого еще более красивым. Я нервно сглотнула подкативший к горлу ком.
— Ты что, раньше с Ромкой гуляла?
От этого простого и в общем-то естественного вопроса все мое смущение как рукой сняло.
— Гуляла, — ответила я с вызовом. — Даже замуж за него собиралась, такой вот дурой была, что верила всему, что он обещал.
— А по-моему, Ромка дурака свалял. Может быть, у них с Галочкой любовь случилась, только ты нисколько ее не хуже, и характер мне твой нравится.
— Да? — пролепетала я.
— А что? Ты храбрая, в обморок не падаешь и, что самое главное, не визжишь. Терпеть не могу, когда визжат. У меня от бабьего визга уши закладывает, а Галочка визжит то и дело, представляешь?
— Нет, не представляю, — честно призналась я. — А что мы все о ней говорим?
Он посмотрел на меня недоуменно, словно потерял вдруг нить разговора, и неожиданно начал хохотать. Я не выдержала и тоже прыснула. Солнце уже село, последние, слабые его отсветы догорали на небе. На свинцовой воде речки появилась рябь.
— И сильна же ты смеяться!
— Ага, ты тоже, да только намочит нас сейчас.
Не сговариваясь, мы взялись за руки и побежали, но еще на середине пути промокли вдрызг. В конце концов мы все-таки оказались на сеновале, но только на бабулькином. Я была настороже, близко к нему не придвигалась. Валера, однако, не делал никаких попыток приблизиться, рук не распускал, я и успокоилась. Он балагурил все время, собрал вокруг себя изрядную кучу сена, назвал ее царским ложем и улегся, состроив значительную мину, царя из себя изображал. Я так и покатилась со смеху, уж больно не вязалось такое надутое выражение лица с мокрыми, налипшими на лоб волосами. Он поднял руку и погрозил мне пальцем. От этого пустякового движения царское его ложе расползлось, и он съехал прямо на меня. Конечно, мы опять принялись хохотать, как-то все в этот вечер казалось смешным и забавным. Каким образом и когда мы от смеха перешли к поцелуям, я как-то даже и не заметила, до того естественно, само собой, это получилось.
— Ну?! — произнесла бабулька грозно. — Когда же это ты ночью заявилась, я и не слышала даже?
— Ты спала, а что такого, чего ты всполошилась?
— Раньше ты с шалопутной твоей Симкой гуляла, а вчера разве ж с ней была? — Она посмотрела на меня уже не сердито, а грустно, и добавила: — Плохо с городским-то гулять, ай плохо!
На работе я весь день была туча тучей, отругала ватагу мальчишек за то, что шумели и журнал чуть не порвали. Взялась новую выставку ставить, все книжки повалила. От скрипа открываемой двери у меня так задрожали руки, что я подумала, что пришел Валера, хотя мы не договаривались. Но это был не он, а Симка. С независимым видом она вошла и принялась осматриваться. По столь несвойственному ей поведению я поняла, что подруга знает, где я вчера была, а главное — с кем. Вдоволь налюбовавшись книжными переплетами, Симка перевела мученический взгляд на меня, открыла рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого заплакала. Я выскочила из-за стола, обняла ее, стала шептать что-то ласковое и невнятное на ухо, и Валера выбрал именно этот момент, чтобы войти. Увидел нас, оценил обстановку, попятился и исчез так быстро, что впору было подумать: уж не померещился ли он мне? Симка ничего не видела и не слышала, расслабленно хлюпая мне в плечо.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
