– Мачо, ты в курсе, что это такое?
Илья пожал плечами:
– Вроде табачная жвачка.
– Темнота, бетель рядом с табаком не стоял. Это алколоидная «жевательная резинка», имеет градусы, но небольшие. Получают бетель из семян бетелевой пальмы, ее еще называют катеху. Семена соединяют с вытяжкой из листьев гамбира и небольшим количеством извести. После перемешивания заворачивают в свежий лист острого перца и выдерживают несколько дней. Обладает стимулирующим и возбуждающим свойствами.
– О как, спасибо, Батя, за информацию, надо попробовать пожевать.
Юсупов как-то уж очень внимательно всматривался в лицо бывшего командира. Тот забеспокоился:
– Чего уставился? На мне узоров нет.
– Романыч, у тебя седина исчезла, и вообще ты помолодел на несколько лет.
– Шутки у тебя дурацкие, Илья.
– Какие шутки, – взвился Юсупов. – Глянь на себя в зеркало.
Такового не нашлось, пришлось пялиться в полированный клинок десантного ножа.
– Ну елки, точно.
– Зоркий Сокол, и все-то он видит.
В свою очередь, он стал разглядывать Мачо:
– Между прочим, ты тоже помолодел, видно, перенос во времени сказался.
При захвате португальцев первым делом выяснили, какой сейчас год. Услышанное мало обрадовало – на дворе 1625 год от Р. Х.
Вечером началось празднество: веселилось все племя тсонга во главе с вождем, которого звали непроизносимым именем Мобавегеве. Его обозвали Мо – коротко и ясно. Рядом с россиянами сидел их личный переводчик с таким же трудновыговариваемым именем – он получил имя Уно. Щуплый негритос в красной набедренной повязке бойко лопотал по-португальски, что позволяло общаться с местным населением. Из них на языках банту никто не говорил.
На вопрос, откуда он знает португальский, Уно поведал интересные вещи. Они, оказывается, находятся на территории местного государства Мономотапа, которое с начала XVI века ведет войну с захватчиками. Уно пожал плечами:
– За сто лет войны можно выучить язык врагов.
В это время поднялся вождь Мо и произнес торжественную речь, Уно переводил. Мужики с удивлением узнали, что спасли младшего брата вождя и их ждет не только почет и уважение племени, но и богатейшие подарки, а также… тут Уно закатил глаза… встреча с Той, которая все знает. Это великая честь, ее редко кто удостаивался. По знаку вождя перед Кошкиным и Юсуповым негры, то бишь африканцы, стали складывать дары. Слоновую кость, накидки из шкур леопардов, резные сундучки из зеленого и красного дерева. Открытые крышки позволяли видеть, что они наполнены золотыми брусками и алмазами.
Кошкин с Юсуповым ошарашенно переглянулись – вот тебе и бедненькие негры. Вождь, видя их реакцию, довольно похохатывал. Над ним и россиянами мерно опускались и поднимались опахала из страусиных перьев – этакий местный климат-контроль.
Мачо о чем-то возбужденно переругивался с Уно, тот закатывал глаза от возмущения и махал руками, что вентилятор лопастями.
Капитан все-таки догнал переводчика, для чего ему пришлось рявкнуть пару раз.
Кошкин лениво поинтересовался:
– Чего на бедного негритоса наехал?
Юсупов фыркнул:
– Ты мне должен спасибо сказать и в ножки поклониться. Нам чуть было королевское блюдо не преподнесли.
– Ну и чо, поди не отравились бы?
– Ага, сейчас я те аппетит-то подпорчу. Королевское блюдо готовится так – с кокоса срезают верхушку и запускают туда головастика лягушки. Вот так и растет там, питаясь кокосовым молоком и в нем же бултыхаясь. А затем, когда вырастет, его подают к столу.
– Что, прямо живьем? – икнул от неожиданности майор.
Мачо на миг задумался:
– Нет, не всегда, при желании могут поджарить или сварить со специями.
Кошкин скривился, сплюнул в сторону:
– Тогда персональное спасибо. Многое приходилось жрать в командировках, но лягушек… Мы не французы чокнутые, хотя если подойти философски, це ж белок, кушать захочешь и не такое схаваешь.
Уно, путаясь в междометиях, добросовестно переводил названия и состав местных блюд. Из напитков, кроме различных соков, большой популярностью пользовался местный алкоголь – смесь забродившего кокосового сока и вытяжки из семян бетелевой пальмы. Прохладный напиток по градусам напоминал молодую бражку. Где-то через час Кошкину стало скучновато и он предложил Юсупову сотворить коктейль. Ну а нашим только подкинь идею, энтузиазма – море, тем более майор поделился:
– В первую очередь угостим вождя с товарищами. Думаю, разведем градусов до тридцати, а не то передохнут.
– Верно, Романыч, они поди крепче своей бузы ничего не пробовали.
Илья мухой слетал за тетрапаком и складным стаканчиком, а затем принялся аптекарскими дозами отмерять спирт. Кошкин в литровый золотой кубок нацедил лимонного и апельсинового сока. Для улучшения вкуса добавил немного ледяной ключевой воды и размешал коктейль десантным ножом, поскольку ложек не наблюдалось.
– Уно, нужен поднос и семь стопарей.
Переводчик в тему не въезжал. Юсупов на пальцах объяснил аборигену. Золотые чашки мигом нашлись, Иван, не глядя, наполнил их поровну «по булькам». Илья восхитился:
– Глаз ватерпас, Романыч.
Взяв чашки в руки, отослали Уно к вождю с подносом. Встали, помахали Мо рукой и подняли посудины – ну, этот жест интернационален и понятен каждому. Выпили, сели. Вождь с родичами загалдели и тоже хлопнули по рюмашке. Реакция оказалась неожиданной. Группа приближенных лиц во главе с Мо вдруг шмякнулась на траву, задрав вверх розовые пятки. Мужики переглянулись:
– Чо падать, коктейль слабенький.
На всякий случай подсказали Уно:
– Отпаивайте пострадавших водой, да побыстрее.
Возникшую панику и гвалт уняли с трудом. Вождь и товарищи так в этот вечер и не пришли в себя, все норовили ткнуться мордой в стол. Слуги аккуратно придерживали «гоп-компанию» за плечи.
– Столько спирта зазря перевели, – сокрушался Мачо.
– Да, хлипковатые здесь народы, – поддержал его Иван. – Хрен с ними, налей, Илюха, чистенького.
Пляски тсонга продолжались часов до трех утра. Уставшие негры падали, где придется, или засыпали у импровизированных столов – две широкие доски, лежащие на камнях или ящиках.
Проснувшийся поутру Кошкин, выйдя из шатра, наблюдал безмолвную картину.
– Куликово поле, – вякнул подошедший Юсупов.
Все племя валялось вповалку.
– Пошли умываться.
– Дык мы не против.
И парни помчались к ручью.
Через три дня аборигены закончили празднество, по выражению Ильи, ползали по лагерю, что беременные тараканы, отходя от пьянки. Португальский экипаж в две смены с проклятьями и стенаниями отдраивал «Божий промысел». Название решили не менять, пусть будет. Спустя четыре дня за ними пришел Уно – вождь зовет. У шатра вождя обнаружили новое лицо – шамана с татуировками и шрамами по всему лицу.
