— Иду! — Она уже почистила зубы и подискутировала с собой на тему «платье или халат». Победило платье: незачем выглядеть так, словно она готова немедленно обнажиться. Хотя так оно и было.
Дана посмотрела в «глазок». Кэл явно принял душ. Иссиня-черные волосы легли влажными беспорядочными волнами. Еще он сменил блейзер и брюки на джинсы и простую рубашку.
Дана отомкнула дверь.
— Привет. — И жестом пригласила Кэла войти. Теперь, когда она была без каблуков, он казался еще выше, и она занервничала еще больше.
— Надеюсь, я не слишком долго.
— Нет, нет, совсем не долго, — заикаясь, пробормотала она. — Хочешь чего-нибудь выпить?
Дана стала торопливо проверять содержимое маленького холодильника.
— Кажется, у меня есть… минеральная вода, импортное пиво и… — это надо было сделать раньше, — и немного вина.
— Дана, ты собираешься вылезти оттуда в ближайшее время?
Признав поражение, она повернулась к нему.
Кэл улыбнулся.
— Так-то лучше. — Отодвинув ее в сторону, он достал минеральную воду. — А тебе?
— То же самое. — Дана стиснула ладони и отметила, что они слегка вспотели. Нехорошо. Пока он возился с напитками, она прошла к окну, раздвинула шторы и стала смотреть на огни города.
Кэл встал рядом. Дана взяла стакан, рука у нее дрожала.
Кэл шагнул ближе к окну и взглянул вверх.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Виден кусочек неба. — Он сделал глоток и улыбнулся. — Думаю, это синдром жителя маленького городка: мне всегда нужно видеть звезды.
— Ну, здесь-то их много не увидишь.
— Здесь тоже есть свои преимущества.
— Не хочешь присесть… или еще что-нибудь? — Дана поморщилась — это «еще что-нибудь» повторяется сегодня с пугающей частотой.
— Конечно.
Кэл бросил взгляд на кушетку напротив телевизора.
— Подожди-ка. — Он отставил свой стакан.
Кушетка была придвинута к окну. Потом он зажег бра над кроватью в другом конце комнаты и выключил верхний свет.
— Вот так лучше. — Он взял стакан с журнального столика и устроился на кушетке.
— Посидишь со мной?
Дана не знала, чего ждала, но уж точно не этого.
— Конечно.
Кэл вытянул длинные ноги, он явно чувствовал себя как дома.
— Знаешь, — начал он, — я подумал: почему ты стараешься вывести меня из себя всякий раз, как мы оказываемся рядом? Ты все время подначиваешь, провоцируешь.
Дана сделала быстрый глоток.
— Лучший способ защиты — нападение.
— Обороняться нужно только тогда, когда появляется необходимость защищаться.
Она ответила не задумываясь:
— Верно подмечено, Бруэр, но не думаю, что ты пришел сюда для сеанса психоанализа.
— О чем я и говорю. Тебе не кажется, что, по крайней мере сейчас, здесь, — он обвел рукой комнату, — ты могла бы хоть немного расслабиться? — Он коснулся ее плеча. — Ладно, больше не буду.
Если б она не знала его как парня, который с легкостью меняет женщин, то подумала бы, что видит сожаление в этих обычно непроницаемых глазах.
— Иди сюда. — Кэл притянул Дану к себе, и ее голова легла ему на плечо. — Давай просто насладимся ночью и видом.
Они помолчали. Дана ощущала, как вздымается и опадает его грудь, как бьется сердце. Ей хотелось, чтобы что-нибудь — что угодно — произошло, и все же ничего, кроме откровенного предложения продолжить, на ум не приходило.
— А что привело тебя в Чикаго? — поинтересовалась она.
Он слегка пошевелился и накрыл ладонью ее руку, лежавшую на бедре. Дану так и обдало волной жара.
— Я приехал на вечеринку по поводу ухода на пенсию друга отца. Папа в Аризоне, и я представлял клан Бруэров. — Он помолчал. — И вообще было неплохо отдохнуть от Сэнди-Бенда, жить там не всегда легко.
— Особенно если кое-кто критикует в газете каждый твой шаг, — заметила Дана.
— Ну, Макни некоторое время действовал мне на нервы, но теперь я стараюсь не обращать внимания.
Ему не удалось обмануть ее небрежным замечанием — она почувствовала раздражение в голосе.
Дана перевернула ладонь и переплела свои пальцы с его.
— Макни всегда был напыщенным ослом, никто не слушает его.
Кэл тяжело вздохнул, поднес их сплетенные руки к губам и поцеловал ее ладонь.
— Почему бы нам не забыть о Сэнди-Бенде?
Дана расслабилась.
— С удовольствием.
Тихо и нежно звучала джазовая мелодия. Они немного поговорили, но скоро разговор прекратился.
Наконец Кэл нарушил молчание:
— А сейчас я собираюсь тебя поцеловать.
Она подняла голову навстречу его взгляду… и поцелую и улыбнулась, заметив, как лукаво изогнулись уголки его губ.
Он обхватил ее лицо ладонью, поцелуй начался медленно, но не нерешительно — Дана уже поняла, что Кэл не бывает нерешительным.
Это был, пожалуй, лучший поцелуй, который ей довелось когда-либо испытать, у него был вкус мятной зубной пасты и разгоряченного мужчины.
Ей хотелось быть ближе к Кэлу, но узкое платье мешало. Кэл сумел прочесть ее мысли, просунул руку ей за спину и медленно потянул молнию вниз. Закрыв глаза. Дана прижалась лбом к его лбу, чувствуя, как кончик мужского пальца заскользил по позвоночнику. Когда Кэл дошел до конца, она выскользнула из его объятий.
Движением плеч Дана стряхнула облегающее платье и затрепетала, когда Кэл одобрительно воскликнул при виде ее обнаженной груди. Их взгляды встретились, и она шагнула из лужицы изумрудного атласа у своих ног. На ней не осталось ничего, кроме черных трусиков, кружевных чулок и пояса.
— Иди сюда. — Голос Кэла стал низким и хриплым.
Она покачала головой.
— Сначала сними рубашку.
Он стянул рубашку и бросил поверх ее платья.
Во рту у Даны пересохло — она не могла припомнить, чтобы видела что-то более великолепное, чем эти мускулы.
— Что-нибудь еще? — спросил Кэл.
Много чего еще. Дана снова покачала головой.
— Тогда иди сюда. — Он протянул к ней руку.
Она сделала три шага и оказалась у него между колен.
— Я знал, что ты красивая…
Она погрузила пальцы в его густые влажные волосы, а он очерчивал линию ее талии. Его рука двинулась выше, коснулась одной груди, затем второй. Дана прерывисто вздохнула и почувствовала, как краска заливает лицо. Это было не смущение, а нестерпимое желание, молотом стучавшее внутри.
