— Помощи? — зло прошипел он. — Чьей помощи? Уж не твоей ли? Если это ускользнуло от тебя, то должен заметить, дорогая, что твоя помощь несколько запоздала. Совсем немного. Всего на каких-то шесть лет. Где была твоя помощь, когда я действительно в ней нуждался?
Клэр опустила голову.
— Ты был не единственным, кто нуждался в помощи, — чуть слышно пробормотала она, но он был слишком зол, чтобы обратить внимание на ее слова.
— Пять лет! Пять долгих, кошмарных, нескончаемых лет! Пять лучших лет моей жизни я гнил в тюрьме по ложному обвинению этого подонка, твоего отца! Да-да, именно подонка. И если ты ждешь, что я буду извиняться за грубость, то тебе придется долго ждать.
— Я не жду, Брюс. Ты имеешь полное право ненавидеть его, но сейчас речь не о моем отце. Тебе нужно снова заняться своей карьерой, а это станет возможным после того, как будет пересмотрено твое дело. Я уверена, что теперь, когда есть неопровержимое свидетельство твоей невиновности, ты будешь полностью оправдан и восстановлен в профессии.
Брюс был поражен. Его бывшая жена действительно изменилась куда больше, чем он предполагал, но, что бы она ни говорила, тогда, шесть лет назад, она предала его, отказалась от него и простить это было нельзя.
— И после этого я буду жить долго и счастливо, — с сарказмом произнес он. — Даже если все будет так, как ты говоришь, и я снова займусь юриспруденцией, это ничего не изменит. Прошлого не вернешь.
— Я и не говорю, что ты должен вернуть прошлое, я просто хочу, чтобы у тебя было будущее, искренне хочу, поверь.
— Будущее? Благодаря тебе и твоему папочке у меня блестящее будущее — будущее бывшего заключенного! Я не желаю больше ничего слышать. Убирайся из моей жизни и оставь меня в покое, черт побери!
— Брюс…
— Что? — заорал он с нарастающим раздражением.
— Дай мне возможность помочь, прошу тебя! — Она не сдастся, ни за что не сдастся, как бы он ни злился, что бы ни говорил, как бы ни оскорблял ее. — Неважно, сколько это займет времени и сил, я пройду с тобой все до конца. У меня остались деньги от продажи моих акций компании, мы наймем хорошего адвоката. Для них это будет наилучшим применением.
Брюс сорвал ленту с головы, швырнул ее на пол и потер лоб. От бессилия что-либо изменить ему хотелось кричать на весь свет и крушить все, что попадется под руку. Тупая боль пульсировала в висках. Как избавиться от сумасшедшего, дикого желания забыться в объятиях Клэр? Пожалуй, впервые он не мог совладать с собой.
Оставалось только одно — поскорее выпроводить ее из дома. Для них обоих лучший вариант, если она будет подальше от него, потому что его самообладание небезгранично. Брюс наконец взглянул на нее.
— Я хочу, чтобы ты уехала отсюда как можно скорее. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь.
— Все, что мой отец сделал тебе и нам, было несправедливо.
— Многое было несправедливо. Взять хотя бы тебя.
Она словно в молитве протянула к нему руки, но у него не было никакого желания идти ей навстречу. Он не святой, чтобы вот так взять и простить ее, и не священник, чтобы отпускать ей грехи.
Брюс с издевкой взглянул на Клэр, увернулся от ее рук и подошел к камину. Даже стоя к ней спиной, он чувствовал ее немую мольбу, но не собирался смягчаться. Нет и не будет возврата к прежней жизни — и бесполезно лелеять надежду на справедливость.
Годы, проведенные за решеткой, ожесточили его и многому научили. Он оставил все попытки добиться справедливости.
— Я хочу помочь тебе. Позволь мне сделать это, — взмолилась она, медленно приближаясь к нему.
Брюс стоял, опираясь на каминную полку, суровый и непреклонный, и не отрывал пристального взгляда от огня.
— Никто не вернет мне мою репутацию и карьеру, Клэр. Никто.
— Ты не прав. Я уверена, что смогу помочь…
— Ты уже помогла, благодарю покорно. Твой отец уничтожил меня, втоптал в грязь, а ты и пальцем не пошевелила, чтобы что-то сделать…
— Это неправда! Я…
— Избавь меня от своих лживых оправданий, я все равно им не поверю. И ты мне за все заплатишь. Так или иначе, но обязательно заплатишь.
— Можешь мне не верить, но я уже заплатила дорогую цену и все еще продолжаю платить, — едва слышно выдавила она. — Пожалуйста, не позволяй своей ненависти и обиде лишить тебя возможности взглянуть на новые, изменившиеся обстоятельства.
Даже не поворачиваясь, он чувствовал ее близость, тепло ее тела, умоляющий взгляд. Он пытался держать себя в руках, не дать эмоциям выйти из-под контроля, но чувство горечи просочилось наружу.
— Нужно было помогать мне тогда, когда в этом был смысл. Теперь слишком поздно.
Клэр мягко положила руку ему на плечо, нежно коснувшись пальцами воротника изношенной рубахи. Ее прикосновение проникло ему в самую душу.
— Я только два дня назад обнаружила правду, когда наводила порядок в кабинете отца. Я складывала в коробки книги, которые он подарил подшефной библиотеке, и нашла его дневник. Его признание изменит твою жизнь, Брюс. Если бы я узнала об этом раньше, то свернула бы горы, чтобы помочь тебе. Клянусь.
Он сбросил ее руку, борясь с желанием обладать ею.
— Ты должна была знать, что я невиновен.
— Я всегда верила в твою невиновность. — Клэр не теряла надежды убедить его. — Просто… произошло кое-что, о чем ты не знаешь…
— Не знаю? О нет, моя дорогая бывшая жена. Мне прекрасно известно, что ты избавилась от нашего ребенка, потому что не хотела иметь ничего общего с арестантом.
Она вскинула на него полные слез глаза.
— Нет! Все было совсем не так. Если ты выслушаешь меня, я…
Гнев с новой силой вспыхнул в нем, подстегивая его намерение вычеркнуть ее из своей жизни раз и навсегда.
— Я не желаю ничего слушать! — прорычал он зловещим тоном. — Убирайся к черту и забери свои треклятые доказательства! Они мне не нужны.
Он увидел, как поникли ее плечи.
— Я все-таки оставлю дневник. Прочитаешь, когда будешь к этому готов. Если понадобится моя помощь, знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь.
Невероятным усилием воли заставляя себя оставаться на месте, Брюс считал ее шаги, с трудом удерживаясь от того, чтобы не схватить ее и не бросить на свою постель. Его глаза лихорадочно сверкали, лицо застыло непроницаемой маской. Он наблюдал, как она остановилась у небольшого столика, вытащила из своей сумки объемистую тетрадь в кожаном переплете, положила тетрадь на стол и направилась к двери.
— У меня не было времени снять копию, поэтому, пожалуйста, будь осторожен, — сказала она не оборачиваясь.
Брюс одним прыжком нагнал ее и хлопнул ладонью по двери, не давая ей ее открыть. Серыми и холодными, как ненастное шотландское небо, глазами Брюс поймал ее испуганный взгляд и хрипло процедил:
