К счастью, Питер продолжил:
— Мне никогда особо не нравился Шон. Настоящий сноб. Как будто то, что он унаследовал свое состояние, делает его лучше тех, кто сам заработал свой первый миллион. Однако он обожал Роуз. Знал, что она из аристократии. И для Шона не имело значения то, что ее родители отказались от нее тогда, когда она сбежала, чтобы выйти замуж за парня, чья мать-алкоголичка зарабатывала на жизнь мытьем туалетов. Шону даже нравилась эта история. — Питер покачал головой. — Я думал, тебе тоже не особенно по душе Вебберы, Итан. И хотя Шон постоянно умасливал твоего отца, я не думал, что он пригласит тебя на вечеринку в своем доме.
— Вечеринку устраивал его сын. И я оказался там не по собственной воле. У меня не было выбора.
Как и у меня, подумала Эмили.
— Я пытался найти Дилана. После вечеринки в дом нагрянул полицейский рейд. Майкла забрали. Вебберам пришлось выложить кругленькую сумму и на три месяца спрятать сына, чтобы информация не просочилась в прессу. Кроме того, они оплатили для Микки курс реабилитации от наркотической зависимости. — Итан замолчал, глядя на пораженную Эмили. — Ты ведь не застала тот рейд, да, Эмили?
— Я… я рано ушла. — Девушка сглотнула. Ее кидало то в жар, то в холод при мысли, что было бы, если бы при аресте обыскали ее сумочку.
— Значит, ты уже лежала в безопасности под одеялом, когда происходили главные события? — елейным тоном поинтересовался Итан, явно намекая, что, скорее всего, Эмили лежала в мужских объятиях.
Она закрыла глаза, чтобы скрыть ярость во взгляде.
— Что-то вроде.
— Господи боже! Вы, молодежь, живете такой увлекательной жизнью.
— Не такой уж я молодой, — возразил Итан. — Но тебе, наверное, не больше тридцати.
— Двадцать шесть, — уточнила Эмили.
— Надеюсь, ты нашел Дилана, — снова вмешался Питер.
— Как оказалось, Майкл одолжил ему родительский «феррари», чтобы показать какой-то девушке город. Мне повезло, что я догнал брата прежде, чем это сделали копы.
Собственного брата?
— Не слишком ли рискованно? — спросила Эмили.
Даже Питер был немало удивлен.
— Та ночь была полна риска, — прокомментировал Итан, глядя на Эмили. — Тогда ты позвонил мне и сказал, что тетю Роуз положили в больницу.
— Ах, эта ночь... — протянул Питер. — Моя Роуз умерла через пару дней. Я помню, как ты заявился ко мне вместе с Диланом, и мы вместе сидели здесь и говорили. Ты был в галстуке после какого-то приема... Значит, это было тогда?
Итан. кивнул.
— О, боже... — Эмили дотронулась до его руки. — Мне так жаль.
Теперь она все поняла. Итан наверняка очень переживал, что его нет рядом, когда любимая тетя боролась за жизнь, а она, Эмили, приставала к нему как кошка.
Итан взглянул на руку, лежащую на рукаве его пиджака. Изящная, но сильная, нежная, но не пухлая. Пальцы, испещренные бороздками старых шрамов, короткие ненакрашенные ногти. Ухоженные, но сейчас под ногтями была грязь. Это руки не роковой женщины. И все же...
— Как ужасно. Если бы я только знала...
Эмили прервалась, чувствуя, как Итан накрыл ее руку своей ладонью.
— То что? Предложила бы утешить меня? — он отвернулся от дяди и понизил голос до полушепота, чтобы только Эмили могла слышать его. — Поплакать на пышной груди? — его рука железной хваткой держала ее пальцы. — Кажется, ты не из тех женщин, которые ищут в мужчине чувственность.
— А чего же я, по-твоему, ищу?
— Дисциплины.
Ее губы сложились в удивленное «О», и тут же включилось воображение. Оказывается, представлять себя в объятиях сексуального мужчины очень возбуждающе. Он раздает команды в постели, а она выполняет каждый его каприз...
Эмили не была невинна, но ее сексуальный опыт сводился к одному парню. После расставания с ним Эмили сначала занималась карьерой, потом скорбела по дедушке. И у нее просто не оставалось времени на романы или хотя бы свидания.
Она попыталась высвободить руку, но не смогла.
— Что ж, — вторгся в их тихий разговор Питер, — при каких бы ужасных обстоятельствах вы ни познакомились, это ведь счастливая случайность, правда?
Эмили назвала бы встречу с Итаном по-другому.
— Вас к телефону, мистер Нэш! — раздался из холла голос экономки.
— Но я ведь включил автоответчик, — нахмурился старик, затем подошел к двери и высунулся в коридор: — Прослушай сообщение.
— Это мистер Робинсон, адвокат, говорит, вы просили его связаться с вами. Хотите, чтобы он перезвонил позже?
— А! — Питер занервничал. Избегая смотреть на племянника, он поглядел на Эмили. — Я должен ответить на звонок, моя дорогая... может, поговорите пока с Итаном на террасе? Я попрошу Кей принести еще печенья. И черный кофе для тебя, Итан. Я помню, как ты любишь этот напиток.
Другими словами, Питер просто не хотел, чтобы они слышали его разговор.
— Что ему понадобилось от семейного адвоката? — пробормотал Итан, оказавшись с Эмили на террасе.
— Откуда мне знать? Это меня не касается.
— Неужели? Кажется, ты уже достаточно втерлась к нему в доверие, моя дорогая, — едко спародировал он. — Может, ищешь выгоду для себя.
Вздернув подбородок, Эмили со злостью взглянула на Итана.
— Мне неприятны твои догадки.
— Аналогично. И еще мне не нравится, что ты пользуешься беззащитным стариком за спиной у его родных.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Итан притянул девушку к себе и заглянул ей в лицо.
— Ты уже уговорила его потратить кучу денег на свою так называемую студию, если верить миссис Купер.
— Нет. Твой дядя решил по доброте душевной сделать мне сюрприз.
— Слишком дорогой сюрприз для того, кто весьма аккуратно тратит свои деньги. Раньше дядя Питер никогда не жертвовал большие суммы на благотворительность.
— Это не благотворительность, — обиделась Эмили. — Я буду здесь работать. Кстати, я предложила отплатить твоему дяде.
— Могу поспорить, он отказался.
— Из сочувствия к моей ситуации. Миссис Купер наверняка рассказывала о пожаре.
— О, да, твоя большая слезливая история.
— Но так уж произошло. Даже в новостях показывали! Посмотри в Интернете, если хочешь. Питер предложил мне помощь. По-дружески.
— А ты, разумеется, не смогла отказать своему новому щедрому другу... или назовем его благодетелем?
— Не такому уж новому. Мы знаем друг друга несколько лет.
— Странно, что я не видел тебя на похоронах Роуз.
— К несчастью, я не смогла приехать. Тогда дедушка очень болел...
