— Алекс, кто-нибудь сообщал тебе и твоему преданному помощнику, что война окончена? В цивилизованных странах в мирное время ведут себя иначе. То, что совершили вы, называется нарушением закона.
— Я знаю. Если честно, я жду не дождусь, когда ты уедешь отсюда, — она покачала головой. — Хотя я не понимаю, как нам удастся переправить тебя во дворец, не привлекая внимания.
— Я не намерена это обсуждать.
— Ты пленник, поэтому не должен знать о том, что происходит за пределами этой комнаты.
— Почему? — осведомился он. Она помедлила, потом произнесла:
— Сейчас ты неопасен, ибо многого не знаешь. Как только к тебе попадет хоть малая толика информации, ты можешь натворить такого, о чем я даже думать боюсь.
— Хватит задавать вопросы! — крикнула она и нахмурилась. — Я кажусь себе героиней какого-то детектива.
— А я намерен вывести тебя на чистую воду, — он растянул губы в подобии улыбки. — Ты помнишь, что было между нами в Токио?
— Не помню.
— А вот я все помню: и твои поцелуи, и твой запах, и твое тело...
— Хватит! — прикрикнула она на него.
— Представляешь, что было бы, если ты тогда забеременела? — он наблюдал за ней. — Что бы ты стала делать?
— Я не забеременела бы, потому что мы предохранялись. К чему все эти разговоры?
— Я хочу, чтобы ты не морочила мне голову. В Токио мы почти влюбились друг в друга. Мы могли бы пожениться, если бы не началась война. В последний месяц перед окончанием войны ты нашла меня недалеко от своей конюшни, а потом произошло то, что ты упорно скрываешь. Через девять месяцев родился ребенок. Из этого нетрудно заключить, что тогда мы с тобой занимались любовью.
Она хмыкнула, но не произнесла ни слова.
— Скажи мне правду, Александра, — он смотрел на нее в упор. — Ты ведь родила моего ребенка пять месяцев назад.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Александра держала на руках ребенка и шептала ему на ушко ласковые слова. Мальчик смотрел на нее большими голубыми глазами и гукал. Она вдохнула его запах и слегка покачала головой. Этот мальчуган был для нее дороже всего на свете. Прежде Александра и представить себе не могла, что когда-нибудь будет испытывать столь сильные чувства. Робби был ее надеждой, мечтой, верой и счастьем.
Она сдержала стон. А ведь и отца Робби она по-прежнему любила.. Глупо утверждать, что Дейн безразличен ей. Подсознательно Александра понимала, что ни с одним мужчиной, кроме Дейна, не будет счастлива.
Несмотря ни на что, ребенок навсегда связал их.
В комнату вошла Грейс. Алекс подняла глаза и улыбнулась. Няня молоденькая, но на нее можно положиться.
— Грейс, мы должны быть готовы уехать в любую минуту, — предупредила Алекс.
— Куда мы поедем? — спросила няня.
— Я еще не решила, но, скорее всего, недалеко. У тебя есть сомнения, ехать ли тебе с нами?
Девушка покачала головой.
— Нет, мисс, у меня ведь даже нет семьи. Начав работать у вас, я поклялась посвятить вам и вашему ребенку всю свою жизнь, — она казалась очень искренней. — Я сдержу обещание.
На глаза Алекс навернулись слезы. Взяв девушку за руку, она улыбнулась:
— Спасибо, Грейс, ты мне очень помогаешь.
Грейс с беспокойством спросила:
— Наследный принц снова поедет с нами?
— Нет. Поедут только ты, я, Генри и ребенок.
Поднявшись на ноги, Алекс, серьезно посмотрела на Грейс. Она не предполагала, что девушка знает, кто такой Дейн. Откуда она узнала об этом? Что происходит? Алекс запаниковала, понимая, что уже никому не может доверять.
Неужели это заговор? Если Марк и Иван узнают, где прячется Дейн, они сразу же приедут сюда, и война начнется снова.
Алекс отвернулась и вздохнула. Зря она подозревает Грейс в чем-то дурном. Девушку рекомендовал Грегор Нарна, прекрасный врач и надежный человек, принимавший у Алекс роды.
— Мальчик сонный, — сказала она няне, — так что я покормлю его, а потом уложу спать. А ты иди и отдохни немного перед поездкой.
Грейс кивнула и вышла из комнаты. Алекс крепко прижимала к себе ребенка. Она старалась держать себя в руках, но в голове по-прежнему лихорадочно кружились пугающие ее мысли.
Дейн не оставлял попыток высвободиться из связывавших его пут. Он понимал, что это занятие требует терпения и времени.
Недавно ему показалось, что он слышал плач ребенка. Он с удвоенной силой стал пытаться распутать веревки.
Внезапно в комнату вошла Алекс. Он злобно посмотрел на нее, но, увидев ее в новой блузке с низко расстегнутым воротом, сразу присмирел. Несмотря ни на что, ему нравилось смотреть на эту женщину.
— Хочешь пить? — она протянула ему чашку.
Вдруг Дейн почувствовал сильную жажду. Неудивительно, ведь, чтобы напоить его, Алекс подойдет ближе, а это заманчиво.
— Почему бы и нет?
Он поднял голову, а она осторожно поднесла чашку к его губам, внимательно следя, чтобы Дейн не пролил воду.
Смотря на то, как Дейн пьет воду, Алекс испытала прилив нежности. Так близко от нее знакомое и любимое лицо, морщинки вокруг глаз, шрам на шее.
Ей очень хотелось коснуться его рук, поцеловать его теплые губы. Вот уже много месяцев Алекс мечтала об этом.
Дейн намеренно медленно пил воду, разглядывая Алекс и любуясь ее красотой. Он взглянул на расстегнутый ворот ее блузки, и вдруг его осенило. Алекс только что кормила ребенка грудью. Он закрыл глаза и опустил голову на подушку. Значит, детский плач, ему не послышался. Наконец-то у него появится возможность увидеть ребенка.
— Генри сказал, что мы сможем передать тебя твоим людям на закате, — произнесла Алекс.
— Что? — он моргнул, очнувшись от размышлений о ребенке. — Повтори, я не слушал.
Она раздраженно вздохнула, но повторила свои слова:
— Звонил Генри и сказал, что разговаривал с графом Родиганом.
Дейн кивнул:
— Граф надежный человек.
— Я надеюсь, ты прав, потому что переговоры ведутся именно с ним. Если он в самом деле надежен, то, к счастью, мы скоро избавимся от тебя.
— Алекс, я вне себя от удивления, — язвительно заметил он. — Ты будешь по мне скучать?
