Что же, проведя день в слезах, сказала себе Анна, судьба снова сама ответила за меня на вопрос — куда плыть.
— Я возвращаюсь, — объявила она мадам Венсан, но более — самой себе.
Разумеется, сборы тоже потребовали от нее времени, но Анна торопилась — на следующее утро уходил ближайший почтовый дилижанс через долину Роны: поразмыслив, Анна решила возвращаться наземным путем. Море, которое еще совсем недавно так влекло ее к себе и потрясало ее воображение своей красотой и величием, в одночасье стало ненавистным и пугающим. Анна была рада, что ее отъезд приходится на будний день — ей было бы тяжело видеть Армину с детьми: в них Анне всегда чудился упрек ее собственной душевной глухоте и гордыне.
Но теперь-то она поступает правильно — о чем свидетельствовал даже тот факт, что Анне невероятно повезло с билетом на дилижанс. Негоциант, заказавший его, по какой-то причине отменил поездку, и Анна могла теперь занять его место в салоне. Мадам Венсан, утирая искренние слезы, — она успела прикипеть душою к этой очаровательной, скромной гостье — проводила ее до двери, а мажордом помог сесть в коляску, которую любезно предоставил месье Венсан, велев кучеру отвезти Анну к вокзалу.
Уже садясь в дилижанс, Анна опомнилась, что не попрощалась с месье Корнелем, но потом поняла, что в действительности сделала это неосознанно, но все же вполне объяснимо: месье Корнель в ее памяти был связан с надеждой, которой не суждено было оправдаться. И Анна инстинктивно боялась, что еще одна встреча с месье Корнелем снова расстроит ее, лишив так необходимого ей сейчас мужества. Я напишу ему, решила Анна и отвернулась от дверного проема, в который еще продолжали подниматься другие пассажиры.
Случайно взгляд ее упал на газету, которую сосредоточенно читал сидевший рядом с нею пожилой господин. И из множества мелких информаций, первыми попавшимися ей на глаза, Анна выделила вдруг колонку, в которой сообщалось, что британское судоходное агентство «Ллойд» опубликовало список пропавших кораблей за прошедший год. Статья была перепечатана из известного английского еженедельника, и Анна, повинуясь какому-то необъяснимому еще для нее чувству, попросила соседа позволить ей взглянуть на этот список. Мужчина удивленно пожал плечами, но газету отдал.
К величайшему удивлению Анны, «Массалия» не значилась в списке ни среди погибших кораблей, ни без вести пропавших. О ней говорилось отдельно в сноске: из комментария французского журналиста следовало, что — предположительно — «Массалия» стала добычей работорговцев, которые активно охотились в Атлантике за живым товаром. Однако, как было сказано в газете, по другим источникам, исчезновение корабля связывалось также с бунтом заключенных, который, якобы, произошел на «Массалии» вблизи берегов Америки… Анна выронила газету из рук и, подобрав подол платья и оттолкнув кучера, намеревавшегося закрыть двери, выпрыгнула из дилижанса.
Забыв о вещах и только что обретенном здравомыслии, она бросилась к стоявшим неподалеку извозчикам и взяла коляску — ехать в порт. Назад к месье Корнелю — увидеть его, взглянуть в глаза и узнать, что все это значит! И почему он ей солгал!
И, хотя Анна прошествовала через приемную весьма решительно, секретарь вежливым, но убедительным жестом остановил ее порыв и предложил подождать, когда месье Корнель освободится. Конечно, секретарь видел здесь мадам, но это значит только то, что она обязательно будет принята. В свое время. Однако, на счастье Анны, через несколько минут в приемную вошел посыльный и на время отвлек секретаря, начавшего принимать доставленную почту. И тогда, воспользовавшись тем, что секретарь на мгновение склонился над тетрадью для записи, Анна приблизилась к двери в кабинет месье Корнеля и распахнула ее.
— Вы сами виноваты во всем, отец, — донеслись до нее чьи-то слова. — Шторм — это одно дело, бунт — совершенно другое. Теперь мне будет значительно сложнее переводить в ваше распоряжение осужденных. Кто даст гарантии, что вместо того, чтобы приносить Франции и нам с вами пользу, заключенные не превратятся в реальную угрозу для нашей безопасности?
— Но разве я устроил все это?! — воскликнул месье Корнель, отвечая своему невидимому для Анны собеседнику.
— Нет, конечно, — согласился тот, — но эти осужденные должны были оказаться в нескольких тысячах лье от того места, куда они направлялись. И если бы вы не уговорили меня помочь господину де Танжери обзавестись парой сотен бесплатных рабов, вина за их исчезновение лежала бы на ком-то другом, а теперь, если мне и не грозит опала, то лишь потому, что мой начальник, месье Флери, и сам не чужд подобных авантюр. А между тем, как видите, даже он рекомендовал мне на время оставить Францию, пока скандал утихнет и произошедшее забудется.
— Вот и славно! — облегченно вздохнул месье Корнель. — Месье де Танжери не получил своих рабов, зато получит долгожданного зятя. Решено, ты плывешь на Мартинику. «Жозефина» отправляется днями…
Месье Корнель не успел договорить — Анна стремительно прошла в центр комнаты.
— Полагаю, вы не станете возражать против того, чтобы уговорить капитана взять на борт еще одного пассажира? — громко сказала Анна, неожиданно появляясь перед месье Корнелем и его собеседником.
Глава 2
Под парусом надежды
Океан казался бесконечным и где-то у самого горизонта сливался с небом — таким же бездонным и непроницаемым. Удивительное и ни с чем не сравнимое ощущение — как будто находишься на искрящейся под солнцем спине огромного сказочного существа, которое, слегка вибрируя широко расставленными, гигантскими плавниками, важно и властно несет тебя в неизвестную и заманчивую даль…
Никогда прежде Анна не чувствовала себя такой непоправимо оторванной от земли, от дома. И в то же время новые впечатления наполняли ее совершенно незнакомыми ей прежде, необыкновенными ощущениями. Просторы, открывавшиеся сейчас ее взору, казались непреодолимыми, но вместе с тем — влекли к себе, как зачарованную. Так ветер порой подхватывает птицу в полете и подчиняет своей воле, превращая свободное существо в одинокий, унесенный стихией с дерева лист.
Анна стояла близ носовой части корабля по левому борту. Через несколько дней после выхода в океан она сделала открытие: при любой силе ветра судно всегда шло с наклоном вправо — волны словно отбрасывали его, сопротивляясь вторжению в суверенные владения Посейдона, бога морей древних греков. Но отважные мореплаватели не сдавались и твердыми руками вели свой корабль по проложенному курсу к намеченной цели своего путешествия. И он как будто скользил над волнами, балансировал, избегая возможных преград и повинуясь только своему рулевому да еще влажному попутному ветру.
«Жаннетта» была парусником, которые не только не вышли из моды, но продолжали удерживать первенство в Атлантике. Не отягощенные громоздкими колесами боковых винтов, подобно большим пассажирским пароходам, не так давно завоевавшим Европу, ловкие клипера вот уже несколько десятилетий поддерживали оживленную торговлю между Новым и Старым светом. Они по-прежнему были свободны от запасов топлива и нуждались лишь в одном — удаче, приходившей вместе с Розой ветров и оканчивавшейся с сезоном штормов.
