— Он уже едет, — сказал Луис и достал из кармана письмо. — Месье Ланнек приедет через пару недель и пробудет здесь полгода. К тому времени я обязательно найду подтверждение своей теории.
— Ты уверен?
— Да. Иначе мне придется наниматься на чьи-нибудь раскопки, чтобы заработать и заниматься этим самостоятельно. Музей в Авиньоне щедр, но требует результатов.
Луис встал и в сильном волнении прошелся по палатке. Франк допил бренди и поднялся с раскладушки.
— Приезжай сегодня вечером. Я пригласил на ужин гостей.
— Франк.
— Ты уже несколько недель без перерыва ковыряешься в грязи. Один вечер вряд ли выбьет тебя из рабочего графика.
— Хорошо. Я буду, — ласково глядя на друга, сказал Луис.
— В восемь. Сможешь переночевать у меня. Возвращаться ночью опасно.
— Звучит заманчиво. Я несколько недель не спал в нормальной кровати.
— А я о чем говорю! Живешь как кочевник. Человеку нужен дом, мой дорогой друг, — улыбнувшись, сказал Франк и, пожав руку Луису, вышел из палатки.
Луис вернулся на место раскопок, но работать не смог. От волнения путались мысли. Он присел на край траншеи и достал' полученное письмо. Месье Виктор Ланнек, признанный в археологических кругах авторитет, ученый с мировым именем, согласился посетить раскопки неизвестного Луиса Перье. Кто знает, может, через каких-нибудь полгода не такого уж неизвестного. Молодой человек усмехнулся. Амбициозность — двигатель карьеры. Во всяком случае, работа с Ланнеком сама по себе важна: можно многому научиться.
Вдруг кто-то окликнул его. Перье обернулся и увидел колумбийца, смотрящего за работами.
— Что случилось, Мендрано? — спросил он.
— Месье, нужно поговорить.
Появилась проблема, с которой колумбиец не смог справиться. Луис понял это и поспешно вылез из траншеи. Мендрано подошел, и Луис внимательно посмотрел ему в лицо.
— Что произошло?
Колумбиец казался спокойным, но Перье видел, что это сдерживаемое спокойствие. В течение года он достаточно изучил характер своего помощника. Тот был самостоятелен, невозмутим и рассудителен. Этот человек представлялся ему лучшим из всех, работавших на раскопках.
— Что случилось? — повторил Луис встревоженно.
Теперь они стояли в палатке, где никто не мог их услышать.
— Пока ничего, месье, но скоро может. Хотелось бы предотвратить это.
— В чем дело? Не тяни, Мендрано.
— Я работал с людьми на дальнем холме. Мы рыли длинную канаву. Сразу после обеда я решил проверить работу. Влез в траншею, пошел по ней и нашел то, что может принести настоящую беду, если кто-нибудь узнает об этом.
— Я не понимаю, о чем ты, Мендрано. Что ты нашел? — взволнованно спросил Луис.
Колумбиец пристально посмотрел в глаза Луиса, сунул руку под рубашку и достал что-то, завернутое в масляную тряпку. Сверток оказался в руке Луиса, и он стал медленно разворачивать его. Еще не видя что внутри, археолог почувствовал опасность. На ладони лежал «зеленый огонь», как называли его аборигены, — крупный необработанный изумруд.
— Тысяча карат, не меньше, — прошептал Луис.
— Я уверен, что найдется немало людей, готовых на все ради обладания таким богатством. Если станет известно, что мы наткнулись на россыпи изумрудов, то очень скоро искатели сокровищ перероют здесь все вдоль и поперек, — говорил Мендрано. — Можно только догадываться, сколько исторических находок будет уничтожено. Тогда на раскопках можно поставить крест.
Луис был расстроен и удручен. Хорошего настроения как не бывало. Надо что-то сделать, чтобы не допустить этого! Но что?
— Черт возьми, что мне с этим делать? — вслух произнес Луис.
— Спрячьте его где-нибудь, словно его и не было. И надо прекратить работы на холме.
— Кто-нибудь видел у тебя это?
— Нет, — ответил колумбиец.
— Надо спрятать камень. Если кто-нибудь… боюсь даже думать о последствиях.
— Где спрятать?
— Прямо здесь. Я закопаю его, — сказал археолог.
— Луис, вы можете взять изумруд и вернуться в свой мир. Камень сделает вас богатым человеком.
— Пожалуй, — Перье прервал колумбийца. — Я мог бы оставить свою мечту и наслаждаться жизнью. Но тогда бы я не имел права называть себя археологом. Я бы не узнал, существует ли древний город. «Не гулял бы со старыми богами», — ведь здесь так говорят, Мендрано? Нет! Я буду продолжать раскопки.
— Я знал, что вы именно так ответите, — сказал колумбиец.
Луис печально улыбнулся.
— Хотел соблазнить меня? Ах, Мендрано, Мендрано, — он похлопал помощника по плечу. — Спасибо, что сохранил находку в секрете. Я позабочусь о ней.
— Знаю, чем являются для вас эти раскопки. Для меня они тоже многое значат. Здесь когда-то жили мои предки.
— Да. Когда-то здесь был цветущий город. Я уверен в этом. Между прочим, Мендрано, я ожидаю важного гостя.
— Красивую даму? — улыбнувшись, спросил тот.
— Нет, не красивую даму. Этот господин очень известен в своих кругах. Он сможет помочь больше, чем кто-либо. Совет Попечителей внимательно прислушивается к его мнению.
— Кто этот господин? — заинтересовался Мендрано.
— Его зовут Виктор Ланнек. Мне повезло, что он согласился приехать.
— Вы достаточно опытный археолог. Зачем подтверждать то, что вы уже знаете, доказывать свою правоту?
— Дело не во мне, а в музее. Никто не усомнится в словах такого специалиста, как Ланнек. Так всегда, Мендрано. Сначала ты делаешь карьеру, имя, а потом имя работает на тебя. Вкладывая деньги, музей хочет быть уверен, что моя теория состоятельна. И одним опытом здесь не обойдешься. Нужен авторитет, — обстоятельно объяснил Луис.
— Хорошо, а что вы собираетесь делать с Ланнеком?
— Покажу ему свою последнюю находку. Я смогу идентифицировать и датировать ее, впрочем, как и все остальные. Мне надо доказать, принадлежат ли они сикхи или индейцам Перу. Или это результат слияния двух культур, как я надеюсь.
— Но если он вам не поверит? — спросил колумбиец.
— Я заставлю его поверить, даже если мне придется затащить его в траншею вместе с собой.
— Сальма сказала, что сегодня она разбила кувшин с водой. Надо ждать неприятностей.
— Все это суеверия, Мендрано. Я надеялся, что вы с Сальмой более образованны. Разбитый кувшин — то, чем он является, и не более.
— Может быть но он раскололся на шесть частей. Это значит, что у шести человек будут неприятности, — уверенно произнес Мендрано.
— Вздор. Как ты можешь верить в такую ерунду?
