– Моя мать! – неожиданно воскликнула Кэт. – Где она? Что с ней? Ваши бравые солдаты добрались и до хозяйки замка?
Нахмурившись, Девлин в раздражении сжал губы. Эта девушка вела себя так, словно была победительницей, а не побежденной.
– Я не трогаю невинных женщин, красавица, – коротко отрезал он.
– О, как вы благородны! – Кэтрин покраснела. – Вы просто нападаете на незащищенные замки, верные королю Вильгельму, а не на невинных женщин! Объясните мне, сэр Рыцарь, почему вы пришли грабить земли человека, присягнувшего Вильгельму?
От усмешки этого высокого рыцаря у Кэт перехватило дыхание, а его последующие слова и многозначительная улыбка до смерти напугали ее.
– Присягнувшего Вильгельму? Да, красавица, но не сдержавшего клятву! Уолтер Челтенхем – подлый изменник и верен только самому себе!
– Лжец! – бросила Кэт. Неверие превратилось в злость, и, широко размахнувшись, она ударила ладонью по гладко выбритой щеке норманна. – Нормандская свинья! – Девушка отвела назад другую руку, собираясь еще раз проделать то же самое, но от железной хватки, остановившей ее движение, ей на глаза навернулись слезы, и она едва не задохнулась от боли.
Но болезненная хватка была ничем по сравнению с пронзившим ее убийственным взглядом темных глаз. «Норманн не простит, что я набросилась на него перед лицом его подданных», – подумала Кэт. Она испугалась, что поплатится жизнью за свои слова, и, решив, что ее дурной характер дорого обойдется ей, закрыла глаза, ожидая удара. Однако удара не последовало, и Кэт осмелилась взглянуть на человека, крепко сжимавшего ее запястье, – он мрачно смотрел на нее, на его худой щеке подергивалась мышца, а губы были сердито сжаты.
– Вы слишком много себе позволяете, – наконец сказал он. – Думаю, вы заслуживаете менее вежливого обращения.
Заломив Кэт одну руку за спину, он поставил ее перед собой и подтолкнул к главному зданию замка. Она сдержала стон, не желая выдавать свою боль, и двинулась вперед. При виде разгрома, учиненного в зале, Кэт широко раскрыла глаза. Столы были перевернуты, на полу, устланном соломой, лежали тела, и вытекшее из винных бурдюков красное вино смешалось с темно-красной кровью убитых. Кэт не смогла сдержать рыдания, когда узнала кое-кого из погибших.
– Вы оплакиваете себя или мертвых? – усмехнулся рыцарь, неумолимо подталкивая ее к широкой каменной лестнице, ведущей наверх в апартаменты хозяев. – Вы так же преданы своим людям, как ваш отец Вильгельму? – Он хрипло засмеялся, услышав ее приглушенный возмущенный возглас.
Кэт поняла, что захватчик направляется в сторону спален, и ей не составило труда догадаться, какая судьба ее ожидает. Кэт решила, что долго не выдержит натиска такого высокого и мускулистого рыцаря, и ее хрупкое тело содрогнулось. Остановившись перед полуоткрытой дверью, норманн ударом ноги распахнул ее и втолкнул Кэт в комнату. Она упала на колени, и волосы медно-рыжим занавесом закрыли ей глаза. Она хотела убрать волосы, но рыцарь безжалостно потянул шелковые локоны, чтобы поднять ей голову. Кэт твердо решила не показывать этому человеку своего страха, чтобы он знал, что дочь Уолтера не дрогнула перед лицом смерти. «Нет, уж лучше умереть, чем подчиниться такому человеку!» – твердо решила Кэт.
– Верши свое черное дело, норманн, – язвительно сказала она, жестом указав на оголенную шею и молча моля о быстрой смерти. – Я не смогу сопротивляться клинку рыцаря, столь честно и храбро воюющего с женщинами!
Быстрым движением Девлин приставил острый конец кинжала к горлу Кэт, и уголки его рта приподнялись в насмешливой улыбке, когда девушка затаила дыхание от страха.
– Все еще храбрая и вызывающая, красавица? – В свою очередь, съязвил он. – Не отвечаете? – Он издевательски улыбнулся. – Так-так, мне следовало бы догадаться, что дочь Уолтера Челтенхема окажется трусливой.
Повернувшись, Кэт бросила на него полный ненависти взгляд, лезвие рассекло ей кожу, и по шее побежала теплая струйка крови.
– Ну, убейте меня! – прошипела она. – Проклятый кровожадный пес! Зарежьте меня! – Не сводя глаз с его лица, Кэт в напряженной тишине ждала укола кинжала. «Неужели он готовит мне долгие мучения, чтобы я молила о смерти, как о желанном спасении? Что за человек этот рыцарь, который медлит убить женщину?» – вертелись мысли в голове девушки.
Кэт внимательнее всмотрелась в лицо мужчины, машинально отметив, что при других обстоятельствах посчитала бы его очень красивым. Возможно, он не был самим совершенством, как Эдвард, но обладал суровой, строгой красотой. «Вероятно, ему еще нет тридцати, – решила она, глядя на графа, – но у него вид человека, много повидавшего и много совершившего». Норманн был высоким, гораздо выше шести футов, и его высокая фигура внушала почтение. Он носил на себе неизбежные отпечатки своей профессии, и одна его щека была отмечена рубцом от меча. Как ни странно, но шрам не умалял его привлекательности, а лишь придавал лицу выражение дерзости и пренебрежения к опасности, которое только притягивало. Но сейчас внимание Кэт привлекли черные глаза, окаймленные густыми ресницами, и взгляд этих глаз, полуциничный и надменный, был прикован к ней.
– Черт побери, мадам! Вы совсем лишились рассудка? Вас так расстроило предательство отца, что вы добровольно ищете смерти?
Девлин грубо оттолкнул девушку и, широкими шагами подойдя к открытой двери, захлопнул ее, так что громкое эхо прокатилось по мрачным коридорам замка. Затем он обернулся и, поморщившись, снова посмотрел на лежавшую, на полу девушку. Осмелясь надеяться, что этот слуга короля может проявить милосердие, Кэт в виде исключения придержала свой язык.
– Раздевайтесь, красавица, – приказал Девлин, – Я хочу увидеть все остальное, что прячется под вашей одеждой.
– Нет, господин, не буду, – спокойным тоном возразила она.
– Будете. Или вы предпочитаете, чтобы я позвал своих людей раздеть вас? – Девлин растянулся в стоявшем у очага массивном резном кресле, и холодная улыбка скривила его губы. – По-моему, было бы проще, если бы вы сделали это сами, но…
У Кэт сжалось сердце, нижняя губа задрожала, и девушка опустила голову, чтобы скрыть непрошеные слезы. Если ее нужно опозорить, то лучше всего, чтобы были свидетели ее унижения. Позор гораздо хуже, чем быстрый удар клинка, и Кэт молилась, чтобы мужество не оставило ее. Трясущимися руками она расстегнула пояс, сползший вниз на бедра, и он упал на пол. Затем, взявшись за подол нижней полотняной юбки, она сняла ее через голову и осталась только в вышитом платье из тонкого шелка. Когда же Кэт сняла и его, на ней не осталось ничего, кроме короткой нижней сорочки. Взор норманна был прикован к ее быстро вздымавшейся и опускавшейся груди, и горячая волна разлилась по всему телу Кэт. Девушка замешкалась, не желая расставаться с последней защитой своей скромности.
– Заканчивайте! – резко скомандовал рыцарь, глядя на нее горящими темными глазами.
Заскрипев зубами и зажмурившись, Кэт повиновалась, и сорочка полетела на пол к ее ногам. Девлин не шевелился. Его намерением было только опозорить девушку, как она пыталась опозорить его перед подданными, но он неожиданно обнаружил, что старается обуздать поток желания, пульсирующий в его паху. Мужская потребность сковала его тело, а большие руки, лежавшие на подлокотниках кресла, сжались в кулаки.
