Пролог
30 августа 1067 года
Новый владелец покоренного саксонского замка должен был вершить суд, и внешний двор замка заполнился людьми, пришедшими искать у него справедливости. Выли и лаяли собаки. Пронзительно ржали лошади. Детвора сновала у родителей под ногами. А со склона за старыми каменными стенами доносился тихий металлический звон мечей – там упражнялись нормандские рыцари, играя в смертоносные игры, и солнечный свет поблескивал на их кольчугах и конусообразных шлемах.
Во внешнем дворе в тени холодных серых каменных стен, съежившись, сидели мужчина и его дочь. Девушке едва исполнилось шестнадцать, но она держала на руках младенца. Этот ребенок и был причиной того, что она пришла в замок искать справедливости у нового хозяина, лорда Ги де Бофора. Внутри у девушки все сжималось от волнения, но, решив, что скоро все закончится, она сумела расслабиться. Словно чувствуя, как туго натянуты нервы у матери, ребенок беспокойно вертелся. Девушка безмолвно укачивала его. В конце концов она приложила его к груди, накинув на одно плечо вытертое одеяло, чтобы укрыться от любопытных взглядов: ей еще было неловко кормить младенца грудью на виду у посторонних.
– Элспет! – потянул ее за руку отец. – Стражник выкликает нас, подошла наша очередь.
Поднявшись, девушка покорно последовала за отцом, опустив голову и глядя себе под ноги. У нее во рту пересохло, а сердце отчаянно стучало. Впереди длинная холодная зима, а ребенку нужна еда, и отец наконец убедил ее, что единственный способ спасти их семью от голода – это обратиться к герцогу. «Что скажет этот новый герцог в ответ на мою просьбу? – строила догадки девушка. – Но разве новая жена герцога не саксонка? И возможно, окажется, что не зря ходят слухи о доброте нынешнего владельца замка».
Стражник пикой сделал им знак остановиться, на небольшом расстоянии от установленного во дворе длинного стола. Усталым голосом секретарь герцога с холодным безразличием зачитал имя девушки, и Элспет вдруг захотелось убежать. Долгое время саксы находились в железном кулаке у жестоких правителей и отлично знали, что могло произойти в подобном случае. Элспет боялась, что герцог тоже будет безразличен или, хуже того, сердит, что он бросит ее в подземелье замка или, быть может, даже казнит и ее, и ребенка. Такое не раз случалось, но люди клялись, что новый хозяин справедлив и даже милосерден. Суровый герцог был приверженцем Вильгельма, короля Нормандии, и получил этот замок за верную службу. «Вдруг он окажется таким же жестоким, как Вильгельм?» – спрашивала себя девушка.
Отец подтолкнул Элспет вперед, и она замерла, прикрыв длинными ресницами потемневшие от страха голубые глаза.
– Вы Элспет, дочь кузнеца Хэма? – задал вопрос секретарь, стараясь скрыть от своего господина раздражение.
– Да, – почти шепотом ответила девушка.
– С какой просьбой вы пришли?
Облизывая сухие, запекшиеся губы, Элспет колебалась, разрываясь между желанием убежать и пониманием того, что жизнь ее ребенка будет зависеть от размера содержания, которое она могла бы получить. А если бы отец ребенка признал его своим, ребенок был бы под защитой его имени. В конце концов, рассудив, что быстрая смерть от рук герцога будет лучше, чем умирание от голода и холода, девушка подняла голову и через широкий стол посмотрела на лорда де Бофора, крупного мужчину с почти такой же широкой грудью, как у одного из быков отца Элспет, и с серо-стальными волосами, обрамлявшими высокий лоб. Но когда Элспет взглянула в ясные серые глаза герцога, который с бесстрастным выражением чисто выбритого лица ожидал, когда она заговорит, мужество покинуло ее.
– Я прошу, чтобы отец моего ребенка заботился о нем, милорд. Он отказывается признать сына.
Лорд де Бофор, сидевший в украшенном резьбой кресле, выпрямился, острым пронзительным взглядом посмотрел на девушку и низким приятным голосом спросил:
– Вы не обвенчаны, девочка?
– Нет, милорд. – Элспет смотрела вниз и, высунув из-под обтрепанного подола своего грубошерстного платья босую ногу, ковыряла большим пальцем землю.
– Вам известно имя отца? – Заметив ее волнение, герцог чуть прищурился.
– Да, милорд. – Элспет зажмурилась на долю секунды, моля Матерь Божью о безопасности для себя и своего ребенка. – Это лорд Роберт.
Все стоявшие рядом и слышавшие ответ девушки на мгновение застыли и, не осмеливаясь пошевелиться, ожидали реакции своего господина, но только сжавшаяся в крепкий кулак рука и резкие морщины, прорезавшие лицо, выдали гнев лорда де Бофора, Он кивком подозвал к себе секретаря, и тот, подойдя, наклонил голову, прислушиваясь к словам герцога.
– Вы пойдете со мной, – резко сказал герцог, повернувшись к Элспет, и движением головы указал на ворота, ведущие во внутренний двор замка.
– Нельзя ли моему отцу пойти со мной? Прошу вас, милорд, не заставляйте меня идти одну! – в испуге попятившись, воскликнула Элспет с округлившимися от страха глазами.
Коротко кивнув, лорд де Бофор встал с кресла. Он возвышался над своей свитой и из-за своего роста и внушительной фигуры имел столь угрожающий вид, что у Элспет душа ушла в пятки.
– Можете взять с собой отца, – насмешливо скривив губы, раздраженно сказал секретарь, очевидно, считая девушку гораздо ниже себя.
«Пусть я саксонка, а секретарь норманн, но я не безнравственная женщина, что бы он обо мне ни думал!» – решила Элспет и непреднамеренно величественным, жестом вскинула рыжеватую голову. Хотя большие голубые глаза Элспет были наполнены слезами страха, она уверенным шагом проследовала за секретарем мимо стражи и далее через подъемный мост, ведущий к решетчатым опускным воротам. Прежде она никогда не бывала во внутреннем дворе и даже мельком не видела, что находится за деревянным внутренним мостом, и теперь с любопытством смотрела по сторонам.
Внутренний двор был окружен постройками, в которых размещались конюшни, загоны для скота, часовня и склады. По одной стороне располагались главные жилые помещения, за ними – длинные бараки для слуг герцога, а кухни на случай пожара были отнесены на противоположную сторону двора. Там же, во внутреннем дворе, возвышалось величественное здание, в котором жили новый владелец замка и его семья, и туда, в это здание, сейчас вели Элспет и ее отца.
– Следи за своими словами! – шепнул ей на ухо отец. – Не зли его, иначе нам больше не видать белого света.
Элспет молча кивнула. Тихо шлепая босыми ногами по душистой соломе, устилавшей холодный пол, она с благоговением смотрела на развешанные по стенам тканые гобелены и сотни свечей, освещавших темный коридор. Даже в самый солнечный день здесь было сумрачно, так как лишь узкие щели пропускали наружный свет. Это огромное здание, последнее укрепление на случай нападения, было построено так, чтобы стрелы не могли проникнуть за его стены. Хэму и Элспет указали на скамью у арочного проема, ведущего в другую комнату, и они, нервничая, сели ждать. Вскоре мимо них широкими шагами прошел лорд де Бофор, разговаривая со своим секретарем на непонятном языке завоевателей.
