– Отлично, тогда и я наконец пойму, о чем идет речь.
Эрик вздохнул:
– У меня нет женщины, Джек. И не будет. Никогда. Я гей.
У Джека отвисла челюсть.
– Извини, мне послышалось, или ты действительно сказал, что...
– Я гей! – Эрик почти кричал. – Голубой, если на то пошло. Гомосексуалист. – Он с силой запустил мячом в Джека. – Господи, ну почему все вы так усложняете мне задачу?
Джек рефлекторно поймал мяч, как поймал бы любой другой посторонний предмет, летевший ему в руки. Черт, внезапно все стало совсем чужим. Он уставился на Эрика, который явно не шутил. Мокрый от пота, мужественный, мускулистый спортсмен. Парень, которого он дружески шлепал полотенцем в раздевалке для мальчиков. Парень, который в шутку хлопал его по заднице во время игры в футбол. Парень, с которым они сталкивались задами, отбивая теннисный мяч от стены на корте. Его лучший друг, с которым он познакомился в возрасте девяти лет. Задушевный приятель, ближе которого у Джека никого не было. С ним он молол всякую чепуху, трепался о женщинах. Говорил о жизни.
Гей.
Нет, это просто не укладывалось в голове.
– Ну не молчи, приятель, – взмолился Эрик. Джек сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул. Несмотря на эмоциональное потрясение и полный хаос, царивший у него в голове, он сознавал важность момента и понимал, что должен повести себя правильно. Конечно, он такого не ожидал... Но что бы он ни чувствовал, в первую очередь Эрик был его другом. Черт, они были как одна семья. Он не мог об этом забыть.
Но Джек не знал, с чего начать. Он бросил мяч Эрику, словно хотел продолжить игру как ни в чем не бывало. Как ни в чем не бывало?! Джеку стало смешно. А что, черт подери, ему оставалось?
– Что значит «все вы»? – в конце концов промолвил он, ухватившись за обрывок информации, который поддавался рациональному анализу. – Кому еще ты сказал?
– Тебе и Валери.
Эрик провел быструю атаку на кольцо, затем вернул мяч приятелю. Он явно хотел сменить тему разговора. Во всяком случае сейчас.
Джек выполнил бросок. Промазал.
– Кто такая, к дьяволу, эта Валери? – поинтересовался он.
– PR-директор «Хрустального башмачка». Я недавно подписал с ними договор о том, что буду представлять первый номер. Не знаю, слышал ли ты об этом, но компания «Хрустальный башмачок, Инк.» открывает новое подразделение в Потомаке. Их специализация – смена имиджа. Полное изменение внешнего вида и образа жизни. Их клиенты в основном женщины, но иногда они помогают и...
—А, понятно. – Джек прицелился, бросил мяч и снова промазал. После этого он понял, что бессмысленно притворяться, будто ничего не произошло, и оставил мяч валяться на земле. Сняв футболку с головы, он обтер ею лицо. – Итак...
Он не знал, что сказать дальше. Его мозг отказывался работать. В памяти мелькали картинки из прошлого, их прошлого, словно кто-то прокручивал видеофильм у него в голове. Джек и Эрик. Им по одиннадцать, и они гоняют мяч. Эрик Жермен. Защитник, звезда школьной команды по футболу. Шесть футов два дюйма, сто двадцать фунтов. Спортсмен года, по которому девчонки сходили с ума. Приятель, у которого он часто оставался ночевать, когда они учились в старших классах. Парень, которого он не раз видел голым и перед которым никогда не стеснялся раздеваться. Единственный человек, на которого он мог во всем положиться и которому он доверил бы даже свою жизнь. И все это время его друг скрывал от него свой секрет?
– Как давно ты... знаешь? Э, узнал? – посерьезнев, спросил Джек.
Эрик тихо вздохнул:
– Я пытался не замечать этого в школьные годы, но, наверное, знал всю жизнь. – Он чуть усмехнулся, попробовал выдавить из себя смешок. – Если ты подумал о... В общем, ты понимаешь, то мой ответ – нет. Ты не в моем вкусе.
Джек ясно видел, что за попыткой пошутить скрывается внутреннее напряжение. Недоверие сменилось чувством вины. Получается, что Эрик долгие годы тащил на себе этот груз, не доверяя Джеку настолько, чтобы рассказать ему правду? Да, это было тяжело. Очень тяжело, как оказалось. Но главное, Джек чувствовал себя так, словно он подвел человека, который значил для него больше, чем все остальные. Человека, так много сделавшего для него.
—Итак, – Джек заговорил снова, изо всех сил стараясь не задеть самолюбие своего друга, – выходит, что, когда летом мы сидели в твоем домике на дереве и читали «Плейбой», ты действительно читал статьи из журнала?
Эрик рассмеялся и немного расслабился:
– Как правило.
Джек покачал головой, приходя в себя от потрясения. И тут же в его голове возникли тысячи сопутствующих вопросов.
– Но почему ты не сказал мне раньше? И не говори, что ты мне не доверял. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.
– Черт, Джек, я самому себе боялся признаться!
Джек немного помолчал, потом спросил:
– А твоя мама знала? Эрик кивнул.
– Когда она догадалась? Эрик пожал плечами:
– Понятия не имею. Возможно, намного раньше, чем я мог предположить. Она завела со мной разговор на эту тему сразу после того, как мы закончили колледж.
Джек знал, что Эрик многим пожертвовал ради своей матери. Его отец умер, когда Эрик был еще ребенком, а его мать часто болела. Фактически ради нее Эрик оставил хорошую работу инженера в Калифорнии и вернулся домой. Он заботился о своей матери вплоть до ее смерти. После всего сказанного многие эпизоды из прошлого представились Джеку в новом свете.
– Так вот почему ты устроился на работу в Сан-Франциско и отказался от четырехлетнего контракта с футбольной командой? А все эти отговорки насчет того, как надоел тебе футбол? Ты мне лапшу на уши вешал?
– Не совсем. Постарайся понять, как мне было тяжело тогда, приятель. Старшие классы. В то время я утешал себя, говоря, что, видно, не встретил привлекательную девушку или мое созревание длилось дольше, чем у других.
Джек не выдержал и громко рассмеялся:
– Наверное, девчонки из группы поддержки животики надорвали бы со смеха, услышь они тебя сейчас.
– Если бы ты только знал, в чем может убедить себя человек! Или разубедить. Когда нужда заставит.
Джек ничего не ответил. Он безуспешно пытался представить себе, как Эрик жил все это время.
– Не могу поверить, что ты никому не открыл своего секрета.
– И зря. Хотя мне тоже не верится. Я думал, что мои мучения кончатся, когда я пойду в колледж. Все должно было измениться. Но затем я пролетел со стипендией, и...
– И тут Мэрилендский университет предложил тебе выступать за их футбольную команду.
– Точно. Учитывая состояние здоровья моей мамы, я не имел права упустить такую возможность. Но это означало, что, став игроком команды, я еще четыре года буду маяться в раздевалке и терпеть все прочее дерьмо. В общем, когда на последнем курсе одна фирма из Сан-Франциско предложила мне работу, я ухватился за этот шанс, как утопающий хватается за спасательный круг.
