– Тогда излагайте. – Она даже не шелохнулась, не пригнулась, чтобы получше услышать этого «рябого». Если ему надо будет, он сам выйдет из машины или же пригласит ее сесть рядом с ним, тем более что в машине, как она успела заметить, он находился один.
– Вы должны увидеть нечто такое, что может послужить вам пищей для размышлений. А потом скажете, насколько перспективно то, чем мы занимаемся, – проговорил мужчина, слегка высунувшись из окна. – Вы согласны проехать за мной?
– Вы могли бы ограничиться сводом учредительных документов, текущей документацией и фотографиями. Я уже работала таким образом, и у меня все получилось. Вы предлагаете мне следовать за вами. Где гарантии, что я буду в безопасности? Ведь вы даже не сказали имя посредника. Не проще было бы взять с собой этого человека и изложить все интересующее вас при нем? Я, разумеется, не прочь заработать деньги, но за вами не поеду. Надо быть последней идиоткой, чтобы поверить вам. Так что как следует подумайте в следующий раз – перед тем как звонить мне. – С этими словами она, открыв дверцу своей машины, села и завела ее. Боковым зрением она видела, как поднялось матовое стекло, «Мерседес» словно умер. Она отъехала, а он еще некоторое время стоял без движения.
Наталия развернулась и помчалась в сторону города. В открытое окно врывался густой от цветочных ароматов, почти горячий воздух с полей, которые тянулись по обе стороны шоссе. Ее никто не преследовал – чего она так боялась? Словом, напрасно потерянное время. Жалко, что номера «мерса» были заляпаны грязью, – она бы позвонила Сапрыкину и попросила узнать, кто хозяин. Что касается человека со шрамами на лице, то она нисколько не сомневалась в том, что на нем была надета тонкая резиновая маска, причем настолько не по размеру, что надавливала на его веки и мешала смотреть. Какой странный тип. Интересно, кто он и что ему действительно нужно?
Она вернулась домой и на всякий случай снова позвонила Саре.
– Сара, ты уверена, что никому не давала мои координаты?
– Ну конечно, я же тебе уже говорила.
– А что слышно о Майе?
– Ничего. – Сара вздохнула – А ты была у Шаталова? Ты видела его, разговаривала с ним?
– Видеть-то видела, но поговорить с ним мне не удалось.
– Почему? Он что, отказался ответить на твои вопросы?
Наталия мысленно представила себе мужчину на окровавленных простынях.
– Это не телефонный разговор, Сара. Если хочешь, приезжай ко мне, и я тебе все объясню. Но предупреждаю сразу: новости мои неутешительные. Так что настраивайся на худшее. Я знаю, ты – сильная женщина…
– Это касается Майи?
– Пока это касается только Шаталова, а насколько пересекались их интересы, мне неизвестно. Так что подъезжай, а я за это время попытаюсь что-нибудь узнать о Майе.
Наталия положила трубку и прислушалась. Ей показалось, что на площадке в подъезде кто-то разговаривает. Она на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. Ничего не видно. А чтобы увидеть, надо открыть одну из двух дверей. Но тогда ее услышат. Пока она раздумывала, раздался звонок.
Наталия распахнула первую дверь и посмотрела в глазок. Вот это визит! Этого человека она не видела уже почти два года.
– Глеб Борисович, проходите, пожалуйста. – Она впустила Передреева, мужа Нины Лискиной, убитой Рафом несколькими днями раньше Кати Бедрицкой. Еще один вдовец. Голова совсем седая, но это нисколько не портит его, а даже наоборот, придает его внешности налет трагического шарма, тайны – всего того, что так нравится женщинам.
На нем был светлый костюм, половину лица скрывали строгие черные очки. Высокий, худой, с прокуренным голосом, он сразу приступил к делу:
– Сегодня в двенадцать у вас была назначена встреча с одним человеком. Я прошу вас: выслушайте его и постарайтесь ему помочь.
Он явно имел в виду человека со шрамами, вернее, в маске.
– Вы в курсе его дел? – на всякий случай спросила Наталия, усаживая гостя в кресло. Она ненадолго вышла на кухню и вернулась в комнату с подносом, на котором стояли две чашки с горячим кофе.
– Нет. Абсолютно нет. Я даже не могу сказать вам, что хорошо знаю этого человека. Он, судя по всему, бизнесмен и предпочитает держать свои дела в секрете. Я знаком с ним постольку-поскольку, и, если честно, то меня просил за него небезызвестный вам Бедрицкий. Мы, деловые люди, должны помогать друг другу.
Наталия внимательно посмотрела на Передреева:
– Тогда почему же сам Бедрицкий не обратился ко мне?
– Он сильно болеет. Лежит в больнице и никого не хочет видеть. Похудел так, что его невозможно узнать.
– Понятно. Если хотите курить, курите, – предложила она. – Я сейчас принесу пепельницу…
– Нет-нет, мне пора. Спасибо за кофе. Так вы исполните мою просьбу?
– Хорошо, но гарантировать ничего не могу. Вы, надеюсь, сказали ему об этом? Все, что увижу, – расскажу, а уж дальше пусть он действует сам.
Передреев достал из нагрудного кармана пиджака конверт – плотный и коричневый, какие продаются на почте и в каких отправляют толстые заказные письма, – и протянул Наталии:
– Вот. Это аванс. Здесь две тысячи долларов. Остальное получите от Левы. – Он, проговорившись, сразу же стушевался и мотнул головой. По-видимому, он теперь не знал, как себя вести: то ли попросить у нее, чтобы она забыла только что оброненное им имя, то ли сделать вид, что ничего вообще не произошло, в надежде, что она не обратила на это внимания.
– Я все поняла, – проговорила она, глядя мимо него и тем самым вводя его в очередное заблуждение, чтобы он так и не понял, услышала она имя заказчика или нет. – До свидания. Передайте ему, чтобы он звонил мне в любое время. И еще: он носит совершенно немыслимую маску, от которой меня пробирает мороз по коже. Скажите, что я умею держать язык за зубами и что он спокойно может обойтись без маскарада.
По удивленному выражению лица Передреева Наталия поняла, что ни о какой маске он ничего не знал.
Они тепло попрощались, Передреев ушел, а спустя несколько минут к ней пришел Логинов.
– Послушай, кто это был у тебя только что? Передреев? Что ему от тебя надо?
– Никакого Передреева здесь не было. – Наталия говорила это относительно спокойно, поскольку чашки после кофе она успела сполоснуть и убрать в буфет. – Возможно, он и был в моем подъезде, но только не у меня.
– Ты как всегда врешь, Наташа. Ты постепенно превращаешься в хроническую врушу, это у тебя уже в крови. Хотя тебе хорошо известно, что я все равно все узнаю, – убежденным тоном произнес Игорь. – А теперь поскорее накорми меня, иначе я съем тебя. – Он схватил ее за руку, притянул к себе и принялся покусывать ее щеки, шею, руки, губы…
В такие минуты она уже не принадлежала себе. Ей безумно хотелось, чтобы он почаще вот так приходил к ней, чтобы обнимал и крепко сжимал в своих объятиях, как изголодавшееся по любви большое и нежное животное. Конечно же он заехал к ней не только пообедать. Он не мог простить ей черного юмора, связанного с квартирой Шаталова, и теперь решил добиться своего всеми правдами и неправдами.
