Леонардо и Лодовико словно были созданы друг для друга. Не удивительно, что такой авантюрист как Моро не мог устоять перед соблазном нанять талантливого инженера и зодчего, который утверждал, что может строить подводные корабли и переносные мосты, не говоря уже о машинах, способных выпустить в небо десяток смертоносных стрел за то время, которое потребовалось простому лучнику, чтобы выпустить всего одну. А где Леонардо нашел бы такого покровителя, который готов вкладывать немалые деньги в создание фантастических конструкций, большинство которых, по моему мнению, никогда не увидели свет и остались лишь на бумаге?
Я заподозрила, что новый заказ, порученный мастеру, тоже из числа технических фантазий. Возможно, на этот раз он работает над созданием бронированной повозки, приводимой в движение системой канатов и блоков, а не лошадьми. Или же это складная лодка для переправы через реки, которую при необходимости можно перевозить на телеге, но если ее разложить, в ней легко разместятся с полдесятка человек.
Раньше я с великой охотой ухватилась бы за возможность поработать на мастера, чего никак не скажешь сейчас. А он без слов понял, что я больше не буду служить ему мальчиком на побегушках, и если и возьмусь помогать, то только в мастерской. К тому же, любой из учеников с великой готовностью окажет ему содействие. В общем, я точно знала, что мое место рядом с Леонардо в последние месяцы не пустовало.
Но тогда зачем я послушно поплелась за ним сейчас? Неужели ему нужна именно я? — с легким раздражением спросил мой внутренний голос.
Впрочем, вслух я ответила следующее:
— Охотно провожу вас, мастер, но мне кажется, что мы идем не в том направлении. Мастерская — вон там.
— А ты зоркий наблюдатель, Дино, — с улыбкой отозвался Леонардо. — Признаюсь честно, сначала нам нужно подойти к воротам замка, чтобы кое с кем встретиться. Я случаем не говорил тебе, что нашел искусного плотника для той конструкции, что заказал мне герцог Моро? Боюсь, что выбора у меня не было, потому что плотник из меня никакой.
Я усомнилась в том, что дело было именно в этом, потому что Леонардо был мастер на все руки, однако вежливо кивнула.
«Судя по всему, заказ требовал высокой точности, — сказала я себе, — иначе мой наставник ограничился бы своими собственными руками, да помощью Тито».
Сын корабела Тито был у Леонардо в числе старших подмастерьев, хотя и поступил в учение к знаменитому Флорентинцу позднее меня. Несмотря на изрядную склонность к хвастовству, Тито в целом был добрым товарищем и хорошо владел как кистью, так и резцом.
Впрочем, я в который раз оставила свое мнение при себе. Вскоре мы быстрым шагом миновали широкий четырехугольный двор и направились к колокольне. На редкость изящная и воздушная, особенно по сравнению с прочими частями замка, она вонзалась в небо как некий высокий страж и была видна издалека. Кирпичную кладку украшал зловещего вида герб семейства Сфорца с изображением змеи. Весьма красноречивая картинка!
Как обычно, главные ворота охранял отряд наемников из гвардии Моро. Одетые в непристойно короткие темные туники и разноцветные лосины, они, болтая на перевязи мечами, с важным видом расхаживали среди толпы горожан. В большинстве своем это были иностранцы. Или седовласые ветераны или совсем юные мальчишки. Оружием они владели по-разному: кто-то просто был опытным воином, кому-то нравилось проливать кровь. Благодаря Леонардо, я общалась с солдатами герцога Моро чаще, чем мне того хотелось… если, конечно не брать во внимание то время, которое я провела в обществе некоего капитана.
В зависимости от текущих отношений Лодовико Сфорца со своими соседями огромные деревянные ворота башни, укрепленные полосами железа, порой бывали закрыты. В такое время те, кому нужно было попасть в замок, проходили через небольшую дверь, прорезанную в воротах. Увенчанный в каждом из четырех углов высокими сторожевыми башнями — двумя квадратными и двумя цилиндрическими — этот каменный барьер служил главной линией обороны замка. Конечно, поскольку замок Сфорца был возведен как крепость, а не просто как жилище герцога, то его внутренние постройки и дворы окружал еще один ряд стен. Сами герцогские покои располагались в дальнем внутреннем крыле замка и были защищены от возможных вторжений снаружи массивными железными воротами.
Однако сегодня ворота были широко распахнуты, и от них открывался вид на сам город.
— Уверен, тебе понравится моя новая работа. Она непременно тебя заинтересует, — с гордостью произнес Леонардо, когда мы приблизилась к башне. — К несчастью, у нас мало времени, чтобы закончить уменьшенную модель, поскольку герцог торопится поскорее испытать мое изобретение. И если испытание окажется успешным, я, не колеблясь, скажу: мое изобретение изменит весь ход человеческой истории.
Я уже привыкла к подобным напыщенным заявлениям мастера, и все же мне стало любопытно. В конце концов, возможно, он имел в виду нечто более изощренное, нежели очередная боевая повозка. У меня тут же возник вопрос — зачем ему понадобилась моя помощь, когда мои творческие способности ограничиваются владением кистью и красками? Скорее всего, придуманная им конструкция невелика, иначе он позвал бы на помощь кого-то более сильного, чем я.
— Вот мы и пришли, — сообщил Леонардо, когда мы, дойдя до ворот, остановились на усыпанной гравием дорожке, которая вела от замка к открытому полю позади крепостных стен.
Мастер сделал вид, что не замечает моей растерянности, пока мы стояли, ожидая того, с кем у него была назначена встреча. Скажу честно, я была благодарна ему, и благодарность эта мгновенно вытеснила чувство тревоги в моей груди. Потому что отсюда, от часовой башни, мне были хорошо видны две цилиндрические по углам крепости… две башни, которые символизировали поселившуюся в моей душе боль. Чтобы не смотреть на них, я принялась разглядывать носки собственных башмаков.
— …Хорошо известный за переделами своего города, — прозвучал рядом со мной голос Леонардо, возвращая меня к действительности.
Я поймала себя на том, что задумалась и какое-то время не слушала, о чем он говорит. Очевидно, мастер рассказывал о том самом ремесленнике, с которым у него была назначена встреча. Я поспешила исправить оплошность и прислушалась.
— Это было во время моего приезда во Флоренцию на Рождество, — продолжал тем временем Леонардо. — Я увидел там образец двери, сделанной им для частной часовни одной благородной особы. Гроздья винограда были вырезаны столь тщательно, что я даже прикоснулся к ним, дабы убедиться, что они не настоящие. И когда я понял, что для воплощения моего замысла в жизнь мне нужен краснодеревщик, этот мастер первым пришел мне на ум.
Конечно, сначала я должен был узнать его имя и место, где он живет. Затем возникла необходимость убедить его оставить на время семью, чтобы несколько месяцев поработать под покровительством Лодовико.
— Готов поспорить, он был польщен таким предложением, — ответила я, думая о том, что мой отец всегда мечтал получить подобный заказ, да и мать тоже.
Правда, художник, работавший на заказчика благородных кровей, нередко убеждался в том, что герцогский кошелек куда более скуден, нежели кошелек заказчика скромного происхождения. Это я узнала от самого Леонардо. Мастер не раз жаловался на Лодовико, который не спешил выполнять обязательства по долгам. Однако, имея высокородного покровителя, всегда можно надеяться на то, что впоследствии обретешь других заказчиков, более щедрых.
