— Ну вот, господа сыщики, — указал на машину Дуров, — она в вашем полном распоряжении.
— Начинайте, — кивнул Семенов, и криминалисты Андрей Дементьев и Иван Брылев приступили к исследованию. Он стали снимать отпечатки пальцев с дверных ручек автомобиля, потом обработали салон и закончили стеклами. Собрали песчинки на ковриках, волосинки на сиденьях, исследовали крылья и колеса приборами для обнаружения тайников и через три часа доложили, что работу закончили.
В это время опергруппа во главе с Ильей Роговым опросила жену и сына Звягинцева и с их разрешения обследовала квартиру.
К шести часам вечера оперативники вернулись в управление и вошли в кабинет полковника Семенова. Он устроил совещание и попросил каждого отчитаться о проделанной работе.
— Ничего криминального, — констатировал Андрей Дементьев.
— Когда будут готовы результаты экспертиз? — поинтересовался Семенов.
— К утру.
— А что у вас? — обратился он к Илье.
— Тоже не густо. Жена в трауре, сидит на валокордине, сын от нее не отходит. Они рассказали, что хозяин дома не пил, не курил, врагов у него не было, да он все время был на работе…
— Значит, надо ехать к нему на работу и опрашивать сотрудников, но это я сделаю завтра, после того, как прочитаю заключения экспертов по машине, — закончил Петрович и отпустил милиционеров.
На следующий день Семенов приехал в управление, собрал у себя на столе отчеты экспертов по машине, протоколы допросов семьи Звягинцева и внимательно изучил их. Потом еще раз прочитал заключение биохимика и патологоанатома, ксерокопировал все бумаги, сунул в папку вместе с копиями видеокассет с места происшествия и положил все в сейф. Позвонил Пономареву и договорился о встрече.
Через час Петр Петрович приехал на служебной машине в Фили на завод имени Хруничева, на территории которого располагался Центр стратегических исследований при Национальном космическом агентстве России. Несколько его этажей занимала лаборатория орбитальных исследований, руководителем которой был Николай Митрофанович Звягинцев.
Сотрудник Пономарева встретил Семенова у ворот, оформил пропуск и пропустил машину на территорию огромного завода. Его корпуса стояли на приличном отдалении друг от друга и добраться от одного до другого удобней всего было на колесах.
— Что вы тут, Кинг-конгов выращиваете? — пошутил Петрович, когда «Волга» проезжала мимо высоченного, с десятиэтажный дом цеха.
— Ракетостроение — громоздкое производство. Американцы свои носители собирают в стартовом состоянии — вертикально. У них цеха как небоскребы — по сто пятьдесят метров высотой.
— А мы? — не удержался полковник.
— Мы в лежачем, а потом поднимаем на кантователе. Они перемещают ракетоноситель на стартовую платформу в вертикальном положении, а мы в горизонтальном и потом поднимаем. У нас и ракетные старты разные. У них одна опорная мачта, и она отъезжает в сторону, а у нас две, и они одновременно отбрасываются.
— Это я по телевизору видел, — кивнул Семенов.
— Да, сейчас много космической техники показывают, — усмехнулся невысокий, седой, полнолицый сотрудник Центра стратегических исследований.
Машина наконец подъехала к зданию КБ и остановилась. Семенов и его провожатый поднялись на пятый этаж, где находился кабинет Пономарева.
— Вот, доставил, — сказал сотрудник секретарше и удалился.
— Здравствуйте, Петр Петрович, вас ждут. — Молоденькая девушка открыла перед полковником дверь.
В торце длинного окруженного стульями стола сидел Виктор Александрович Пономарев. Увидев полковника, он снял очки и с улыбкой направился навстречу ему.
— Добрый день, — Виктор протянул руку и крепко пожал ладонь полковника.
— Здравствуйте, — улыбнулся Петрович в ответ.
— Присаживайтесь, — хозяин указал гостю на стул возле стола, а сам сел в свое рабочее кресло.
Когда мужчины устроились поудобнее, Пономарев вопросительно взглянул на полковника, ожидая начала разговора.
— Виктор Александрович, — не затягивая, начал тот, — мне необходимо выяснить, какой работой занимался Звягинцев и могла ли она стать причиной несчастного случая.
— Несчастного случая? — переспросил Пономарев.
— Именно, потому что доказательств, что он умер насильственной смертью, — нет. К тому же я хотел бы допросить его сослуживцев.
— Кого вы хотели опросить? — спросил Виктор.
— Друзей в первую очередь, приближенных сотрудников, тех, кто хорошо знал Звягинцева, долго с ним работал, знал его как руководителя и человека.
— Я был его другом, — кивнул Пономарев, — мы вместе учились в Московском авиационном институте на факультете космонавтики, вместе пришли сюда, в КБ, вместе проработали восемнадцать лет. Здесь его лучше меня никто не знает. Он был моим другом, соратником, и поэтому, Петр Петрович, я так настойчиво требовал расследования этого дела. У Коли не было врагов, и я не могу себе представить, что кто-то хотел его убить, но его служебная деятельность обязывает меня, как руководителя, выяснить все до конца.
— Так чем он занимался? — повторил Петрович.
— Это секретная информация, я бы даже сказал государственная тайна, — напустил туману Пономарев.
— Как же я буду расследовать дело, если не буду знать рода его занятий, что он на работе делал?
Пономарев на секунду замялся, посмотрел на полковника, а потом покачал головой:
— Хорошо, я вам скажу в общих чертах, чем занимался Звягинцев, но эту информацию я вам могу дать только в присутствии начальника первого отдела.
— Согласен, — кивнул полковник, — но пока я хочу допросить сотрудников.
— Одного уже допросили, — улыбнулся Виктор Александрович и мимолетно взглянул на часы.
Семенов встал и хотел идти к выходу, но Пономарев спросил:
— Вы привезли ответ по моему запросу?
— Нет, — полковник вскинул удивленный взгляд на руководителя. — Дело в стадии разработки, и вы получите официальный ответ только после того, как оно будет передано в прокуратуру.
— Ах да, все правильно, — отмахнулся Пономарев и встал. — Где вам удобнее проводить допросы?
— Опросы, — поправил муровец. — Я бы хотел для начала взглянуть на рабочий кабинет Звягинцева, на его стол, посмотреть, что в компьютере.
— О, этим уже занимался первый отдел. Они скачали из его компьютера все файлы и что-то стерли, а что-то оставили. Вы у них сами спросите, что да как.
— Там была секретная информация?
— Разумеется. У нас повышенный режим секретности и даже вход в некоторые отделы с сотовыми телефонами воспрещен. Особисты за этим строго следят.
— Хорошо, но на рабочий стол-то можно взглянуть, на личные вещи, на записную книжку.
