– Не надейтесь, что все придет в норму, пока вы остаетесь здесь… Он будет держать вас взаперти и морить голодом, принуждая вас трудиться…
Видимо, рассудив, что сказал достаточно, он отвинчивает пробку термоса, наливает кофе в две чашки, которые носит, нанизывая за ручки на пояс-шнурок, поддерживающий штаны, и смотрит, как над напитком клубами поднимается пар. Долгое смущенное молчание как бы расширяется, заполняя собой все помещение. Он продолжает:
– Конечно, вам известно, что у вас есть два выхода – они же входы. Один – в комнате Ламбера и одиннадцать – здесь, ведущих к центральному штреку (двенадцатый оставлен мне). Сети постоянно доступны, но я не советую вам заходить туда в одиночку, поскольку без проводника вы наверняка там и останетесь. Не торопитесь. В реестрах вы найдете очень подробные планы. Расшифруйте их и, если получится, выучите наизусть. Затем повидайтесь с Ламбером. Он знает пару-тройку полезных вещей, которые сможет вам сообщить…
Старик встает из-за стола, берет свою сумку с ремнем через плечо и бросает туда пустые бутылки и столовые приборы. После этого направляется к 12-й нише, останавливается и, повернувшись на три четверти к нам, без выражения подытоживает:
– Поверьте, мне жаль, но я пока не могу ничего вам больше сказать.
Энергичным жестом он забрасывает сумку в трубу, кидается туда со сложенными руками и исчезает. Дверь на кремальере со скрипом закрывается. Конец пятой главы.
6. Альвеолы
В начале шестой главы в скважине замка поворачивается ключ, и я открываю глаза, поскольку, услышав этот характерный звук, внезапно вспоминаю, что вчера, ожидая возвращения Ламбера, задремал в кресле в его комнате. Правда ли я проспал всю ночь или же свет, проникающий в эту минуту в окно, знаменует начало вечных сумерек?
С другой стороны, не обрел ли я (за пять глав) некоторую непрозрачность или являюсь по-прежнему лишь силуэтом, внутри которого плавает розоватое желе, волнуемое летучими вихрями – сродни тем, что в первых лучах зари образуются, а затем рассеиваются на поверхности рек? Через мгновенье я смогу в этом удостовериться, поскольку Ламбер, который возвращается домой и толкает дверь, не забывая ее запереть на ключ, обращает взор к окну и так пристально смотрит на кресло, что посторонний человек должен понять: сиденье действительно занято.
Тем не менее он не говорит ни слова и, похоже, даже не замечает моего присутствия. В раздраженном состоянии человека, готового свернуть другому шею, он кладет руку на кровать и, опускаясь на колени, осматривает испод сетки, затем распрямляется, становится напротив кресла и, показав мне задницу, садится на меня. Странно, я не чувствую на ногах никакой тяжести. Какое-то время он наблюдает за уличным движением, а потом, опершись о мои руки, выпрямляется.
– Хорошо, – говорит он, направляясь к столу для бриджа, откуда убирает колоду карт, стакан и графин. Он приподнимает поднос, соединенный с каркасом двумя шарнирами.
С просторного днища он достает две рабочие спецовки и бросает одну мне на колени. Снимает пальто и натягивает на себя другую.
– Пока что я не могу ни видеть вас, ни слышать, но уверен, что вы здесь, – говорит он, обратив взор в мою сторону. – Поэтому прошу вас надеть этот комбинезон и следовать за мной. Если я увижу, что он расправился, я пойму, что вы нормально сложены…
Он продолжает смотреть на меня, словно я стеклянный, но как только я натягиваю форму, глаза его загораются. На его лице возникает понимающая улыбка. Он поводит плечами и заходит в шкаф: я – следом. Добравшись до чердака, он бежит открывать люк и приглашает меня спуститься первым.
– Теперь положите ключ, который вы у меня украли, на закраину пола, только не уроните…
Я повинуюсь, он хватает ключ и, вытянув руку, сует в коробку, а затем включает лифт.
– Вы совершили серьезную ошибку, забыв положить этот предмет на место, ведь если запереть этот проход, отрезается целый сектор маршрута, который я должен преодолеть, когда желаю войти.
Очутившись в подвале, мы поднимаемся на полметра и спрыгиваем, он пролезает в шахту с перекладинами, тогда как лифт поднимается, затем мы спускаемся в подвал с нишами. Он идет к третьей, сдвигает ее дверь и заходит туда с карманным фонариком в руке. Проползает пару метров, направляя перед собой луч света, и велит мне сделать то же самое, ни о чем не беспокоясь.-
Мы влезаем в округлую трубу, где как раз могут поместиться два человека. Я насчитал шестьдесят метров и обессилел. Мне кажется, вдалеке слышен шум водопада. Но это просто наша одежда трется о стенки. Труба выпрямляется, поднимается вертикально, и я нащупываю перекладины. Хватаюсь за них и подтягиваюсь. Несколько секунд проходит под аккомпанемент нашего прерывистого сопения. Я больше не слышу дыхания Ламбера. Куда он делся? Вверху я замечаю его фонарик. Он удаляется. Я отталкиваюсь ногами и вытягиваю руки, стремясь на воздух. Прислоняюсь спиной к стенке. Труба такая узкая, что в этом месте впору бы сесть. Почему же я этого не сделаю? Ламберов луч останавливается, шарит в темноте вокруг меня, замирает на моем лбу.
– Вы идете? – Его голос, низвергаясь по трубе, становится громовым. – Еще тридцать метров, а потом вам придется ползти! – Я догоняю его и протискиваюсь, как могу, обдирая кожу на голове и локтях. Застреваю во второй раз и не вижу больше ни зги…
Двигаясь ощупью, я ползу к выходу. В тревоге ты зовешь, умоляешь дать хоть какую-то подсказку, но не получаешь ответа. Ты лишь чувствуешь, что справа труба расположена горизонтально, а слева поднимается вертикально. Мы устремляемся по второй, надеясь, что она ведет к небесной лазури. По мере того, как мы взбираемся по перекладинам, дышать становится легче. Ты считаешь каждый метр, я вытираю пот со лба: выдержим ли мы? На высоте наших рук простирается площадка. Есть ли рядом шахта? Преодолеем головокружение, чтобы не упасть. Наверное, Ламбер скрылся за поворотом, оставив нас здесь подыхать, а под рукой даже нет фонарика или пламени зажигалки, чтобы попробовать сориентироваться. Заблудились. Нет. Там кто-то дышит. И вдруг тебя ослепляет свет. Он направил фонарик тебе в глаза.
– Подойдите, я на вас посмотрю. Придется избавиться от лишнего веса и пересмотреть ваши гастрономические привычки! Присядьте вон там! А теперь проследите взглядом за движением моего фонарика…
Как вы можете убедиться, мы находимся под сводом в форме полусферы. Выход – прямо за вами. Когда пойдете обратно, будьте осторожны. Вам достаточно представить свое состояние, если вы упадете с высоты тридцати метров. Труба узкая. Вы оборвете на себе одежду и обдерете кожу…
Посмотрите на эти четыре металлические трубки, прикрепленные к стенке. Они образуют второй вход, снабженный красной сигнальной лампочкой, которая загорается, как только пересекаются два взгляда, в ближайшее время – мой и ваш. Это место называется альвеолой. В подземной сети, куда мы попали минуту назад, их целое множество. Привыкнете. Возьмите пальцами двойную трубку, перед которой стоите, и поднесите ее к глазам. Эта зрительная труба вращается на оси. Теперь у вас есть оптический аппарат, позволяющий наблюдать за каждым миллиметром пространства. Насколько мне известно, не существует другой машины, способной достичь такой же степени совершенства, поскольку она тотчас доставляет вас туда, куда вы желаете отправиться!
