Тель-Авив, ул. Дизенгофф. Явочная квартира Моссада
28 сентября 2002 года, 22:0028 сентября 2002 года Рафи вызвал меня на встречу. Мы не виделись больше двух лет. От последнего свидания и задания, которое он мне дал, а потом отменил, до сих пор остались неприятные воспоминания. Вообще-то я мог на встречу и не ходить, ведь Рафи теперь пенсионер, собирается стать председателем правления какой-то компании. У меня тоже есть свои источники информации, я про него все знаю. Странно… Не подходит ему бизнес. Не тот он человек. Хоть я и обязан ему жизнью и даже карьерой (если то, что я делаю, можно назвать карьерой), но любви особой между нами не было. Уважаю – это точно. Профессионал он высшего уровня. Интересно, а уважает ли он меня? Ценит – наверняка, ведь я для него такие дела проворачивал! Сколько раз он бросал меня в такие переделки, что мне с трудом удавалось уйти… Сколько раз я проклинал минуту, когда впервые увидел его… Ведь он стал хозяином моей судьбы…
Я всегда ждал того момента, когда он окажется не у дел. Думал, позвонит – брошу трубку, не стану разговаривать. Скроюсь навсегда, ведь, кроме него, никто в конторе не подозревает о моем существовании. Он меня на дно опустил еще тогда, после операции в Сан-Франциско в феврале 91-го. Уверен, что операция не была санкционирована его начальством. На свой страх и риск действовал. И вот теперь мой час настал. Я могу повернуть свою судьбу и отделаться от Рафи и всего, что с ним связано, раз и навсегда.
Но ровно в 22:00 я вошел в дверь конспиративной квартиры.
Рафи ничуть не изменился. Такой же подтянутый, с сигарой во рту, – перенял манеру от своего друга-цэрэушника Кея. Как ни странно, встрече я обрадовался. Сидит у меня в крови эта совершенно ненормальная тяга к риску. Обычные люди подобные ощущения испытывают, когда крутой детектив смотрят или страшилки читают, а психи типа меня проблемы себе находят сами. Такая у меня жизнь.
Рафи тоже обрадовался. Постоянно улыбался и смотрел так внимательно, словно впервые видел. Под занавес нашей встречи не удержался и рассказал, что, увидев меня, автоматически, в силу профессиональной привычки, сам себе дал краткую характеристику моей внешности. Рост выше среднего, 182 – 184 см, фигура худощавая, такие не полнеют, даже если объедаются каждый день. Лицо чуть квадратное – такие лица присущи суровым, мужественным, иногда бессердечным людям. Верхние веки немного опущены – явная черта зрелости. Затем отметил изменения до и после операции. Уши раньше были малость оттопыренными, а сейчас красиво и ровно прилегают к голове. Нос был с горбинкой, а сейчас – идеальной формы, признак мужской силы. До операции форма глаз казалась слегка раскосой – известный признак наследия татаро-монгольского ига на Руси, а сейчас – большие круглые глаза, какие бывают только у чувствительных, но отважных натур. Описание мне понравилось: я понял, что не зря перенес ужас пластической операции. Узнать во мне прошлого Гардина, которого искали и КГБ, и ЦРУ, не представлялось возможным.
Постепенно мне удалось расслабиться, но с первой минуты я спрашивал себя: какое еще задание может мне дать этот пенсионер? Что ему от меня вообще нужно?
Рафи рассказал историю с Альвенслебеном, изложил услышанное от адмирала Кея и показал данные обо всем, что касалось тайной нацистской организации, Аль-Каиды и американских попыток выйти на связь между ними. Материал оказался объемным, включал аналитические обзоры резидентов ЦРУ практически из каждой точки земного шара и потребовал от меня немалого времени для того, чтобы вникнуть в тему. Были тут и справки, подготовленные спецотделом ФБР по выявлению тайных организаций.
Американцы проделали огромную работу. Десятки тысяч банковских счетов, заподозренных в принадлежности к какой-либо террористической организации, были взяты под наблюдение. Кей прислал массу подробностей о личности Альвенслебена: ничего подозрительного ни в личной жизни, ни в его бизнесе не обнаруживалось. Но факт оставался фактом. У него была масса закодированных счетов в швейцарских и австрийских банках, где лежали сотни миллионов долларов. Самое главное – счета подвижные, деньги постоянно переводились в Латинскую Америку или же в США, где их снимали, а потом счетом больше не пользовались. Как такая информация из Швейцарии от гордившихся своей секретностью банков попала к Кею, можно только догадываться. Спрашивать я не собирался.
Задача казалась абсолютно ясной. Нужно ехать в Вену и выходить на этого Альвенслебена. Только непонятно, почему и зачем американцам понадобился именно я? Но Рафи отвечать отказался.
