Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Профессор, пожалуйста, передайте ей — я непременно приеду, как только смогу. Хотя бы ради ее восхитительных мармеладных пирожных.
— Дариус, из-за нее я толстею! — Профессор сделал вид, будто морщится. — С годами ее выпечка становится все более и более соблазнительной, и предупреждаю вас, если я передам ей ваши слова, она засыплет вас пирожными еще до лета.
— И что в этом страшного? — рассмеялся Дариус. — Вы обойдетесь без очередного камня, а я стану объектом зависти всех знакомых холостяков.
Уоррен улыбнулся, но стук ледяного дождя в оконные стекла прервал их шутливый разговор.
— Я приятно провел день, но теперь должен ехать, пока эта восхитительная шотландская погода не улучшилась и не сделала дороги непроходимыми.
— И я тоже. Моя экономка, наверное, уже волнуется. — Дариус поднялся, чтобы помочь другу встать, и подал ему трость с набалдашником из розового дерева. — Встретимся еще, чтобы сыграть?
— Утром я должен вернуться домой, — покачав головой, ответил Уоррен. — На следующей неделе я представляю свою новую теорию о взаимосвязи образования и преуспевания, разумеется, если декан колледжа не повесит меня раньше.
— Он не посмеет. Вы слишком любимый революционер, сэр.
— Я бельмо у него на глазу, но будем надеяться, что вы правы. Кроме того, в моем пожилом возрасте я стал хитрее. Это все гипотезы и тщательно замаскированные метафоры, так что декан не сможет открыто обвинить меня в защите ирландцев или в нападках на носки башмаков наших обожаемых аристократов.
Дариус помог Уоррену надеть шерстяное пальто, а потом накинул свое.
— Кто бы мог подумать, что доктор экономики окажется настолько политически неблагонадежным?
— Верно. Вы, Торн, поступили мудро, что избежали следования по моим стопам. — Уоррен взял его под руку, и они вместе пошли вниз по лестнице. — Но могу ли я дать вам последний совет — в память прошлых лет?..
— Конечно. Я ценю все советы, которыми вы имеете желание поделиться.
— Не ждите слишком долго, юноша.
— Не ждать?
Они подошли к двери, и Уоррен вздохнул.
— Не ждите улучшения своего положения, или материального состояния, или окончания исследований… и не ищите каких-то бесконечных выдуманных предлогов, стараясь оправдать себя необходимостью что-то осуществить, прежде чем добиться своего счастья. Вы слишком замкнуты и всегда были таким. Женитесь, пока молоды, и воспользуйтесь шансом жить среди людей и испробовать все, что предлагает жизнь.
— Я не замкнутый. — Заметив выражение глаз профессора, Дариус поправил свое заявление: — Я не такой замкнутый, как был когда-то, профессор Уоррен. У меня есть хорошие друзья, которые могут подтвердить, что я более открыт окружающему миру, чем когда-либо, и мое состояние значительно выросло. Индия… изменила мою жизнь. — Это было преуменьшение, но Дариус не думал, что даже в разговоре с Уорреном сумел бы найти слова для описания того, на что похоже пребывание в кругу «Отшельников».
Более чем годовой срок, проведенный в темноте подземной тюремной камеры в Бенгалии, выковал братство без социального расслоения и заново определил характер каждого человека. Название их клуба сначала было шуткой, но оно прижилось. Дариус сомневался, что название подходящее, учитывая, что цинизм половины его членов уступил нежному женскому влиянию. Он сам, Джозайя Хастингс и Майкл Радерфорд остались последними стойкими холостяками. Было легко представить Хастингса, впечатлительного, склонного к романтике художника, или даже Радерфорда, угрюмого гиганта, проигрывающими битву любви — и только Дариусу не на что было надеяться.
Даже когда судьба сталкивает с очаровательной женщиной, красавица все равно недосягаема — такова, вероятно, милость провидения. Лучше радоваться счастью друзей с безопасного расстояния. Лучше для всех.
Слова звучали у него в голове неискренне и горестно. Выработанная всей жизнью самодисциплина увела его мысли от болезненной темы одиночества обратно к профессору Уоррену и нынешнему их разговору.
— Я не жду, сэр, — вымученно улыбнулся Дариус. — И сделаю все, что от меня зависит.
— Вы кажетесь более уверенным, чем я помню. И поразительно окрепшим! Куда девался тот худой напуганный мальчик? У вас, сэр, вид скорее боксера-профессионала, а не профессора, — пошутил Уоррен, доставая перчатки.
— Мой друг Радерфорд, признаюсь, сильно преуспел, настаивая, чтобы я смог сам за себя постоять. — Дариус тоже полез в карман за перчатками. — Но это не означает, что я собираюсь участвовать в каких-то состязаниях, где требуется физическая сила.
— Никто не собирается, но мудрый человек готов ко всему. За это Радерфорд мне уже нравится. Вы должны взять его с собой, когда следующий раз окажетесь в Оксфорде, и мы втянем его в горячие дебаты по поводу военных хитростей.
Дариус спрятал улыбку, не в силах представить себе, как огромный Майкл Радерфорд, неудобно примостившись в одном из ситцевых кресел миссис Уоррен, ведет «горячие дебаты» на какую-то тему. Этот человек был солдатом и не любил разговор ради разговора, Дариус знал, что Майкл не поблагодарит его за приглашение, но тем не менее шанс увидеть, как Радерфорд пытается ускользнуть от гостеприимства Уорренов, того стоил.
Наконец оба мужчины, защищенные несколькими слоями верхней одежды, пожелали друг другу всего наилучшего. Дариус проследил, чтобы его наставник благополучно сел в экипаж, затем направился к своему бруму[1]и сделал знак кучеру, ожидавшему под навесом конюшни.
— Сожалею, что пришлось поехать, Хеймиш.
— Почему? Немного свежо? — Шотландец махнул рукой на ледяной дождь. — Мне нравится ездить в сырую погоду, сэр.
Дариус покачал головой. В такую погоду холод пробирал до костей, а от сырости, по его ощущению, зубы становились ледяными. Но местным, очевидно, нравилось делать вид, будто они получают удовольствие. Они откровенно веселились, наблюдая за мучениями неподготовленных приезжих. После нескольких недель, проведенных в Эдинбурге, Дариус начал привыкать к непогоде, но не мог сказать про нее «немного свежо».
— Тогда поехали домой. — Забравшись внутрь экипажа, Дариус плотно закрыл дверцу, и брум тотчас отъехал от гостиницы. Дариус откинулся на сиденье и на протяжении более чем двух часов, которые занимала дорога до дома, пытался привести в порядок свои мысли.
Он признался Уоррену, что его жизнь сделала несколько неожиданных поворотов, но женщина была поворотом, которого он никогда не предвидел. Он намеренно ничего не сказал о ней Уоррену. Всем своим существом он чувствовал необходимость оберегать ее и не желал заглядывать слишком далеко вперед в своем импровизированном плане просто обеспечить ей убежище, пока она не поправится и не найдется лучшее решение. Глядя в окно экипажа на замерзшие окрестности, Дариус представлял, что сделали бы его друзья из такого «спасения». Ее броская красота смущала его и нарушала его спокойствие. Он был твердо настроен сохранять обычный распорядок в доме, но чувствовал, что его духовный мир уже претерпел огромные изменения.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
