Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
«Пишет вам человек совсем неизвестный из глубинки Сибири. Почти половина жизни прожита, а судьба не удалась – одни страдания. Молодой во все верил, всему внимая к чему стремился, но бывают моменты, когда вышибает жизнь земная из колеи. Может, я виноват во всем, а может судьба такая. Мы должны платить за наших дедов, отцов: мы озверели в буреломе событий. Я работал: монтажником, плотником, а теперь «истопником». Шикарная специальность топить печки зимой в школе, хотя почетная, чтобы дети не замерзли. В детстве я маленько увлекся стихами, писал для себя. Безумно был влюблен во все прекрасное, вечное… Зачем писать о мерзостях тюрьмы. Десять лет, то есть уже более, нахожусь на свободе, и мне дико слышать по телевизору: заложники, рэкет, стрельба. Я возмущаюсь чем – они именем закона детей судили за килограмм конфет по три года. За три рубля давали восемь лет. Желали исправить битьем, пинками, тычками, а теперь крадут сами сотни миллионов и им – освобождение. Мне с детства изломали, исковеркали жизнь. Никому нужны мы не были! Бумажный отчет о воспитательной работе. Хоть бы один нашелся увлечь в другую сторону душу! Нужны сейчас эти души! Они отплатят безмозглым дядям той же монетой! Пьянство в деревнях стало нормой дня. Какая нищета! Вот и говорят: болей душой за себя, – а я не могу жить иначе. Я помню, в 59-м году жили в деревне, в Серове недалеко, в бараках в маленькой комнатенке – семь человек и были по-своему счастливы. Люди были добрей, отзывчивей. А сейчас душит зависть. Почему он? Почему не я живу лучше? Вот и упирается в это. Но я согласен, человек наш талантлив, а его обкорнали. Он должен жить – и купаться в лучах славы. А его бессовестно обирали свыше и кидали подачки. Русский тем счастлив, если его Родина в величии. Плохо или еще хуже живется, но родину мы любим каждый по-своему всем сердцем».
«Пишет вам человек нелегкой судьбы из мест лишения свободы, решил обратиться к вам за маленькой помощью… Дело в том, что в первый раз попал по молодости, ну а в данное время сижу, то есть отбываю срок наказания в возрасте. Семья разрушена, родственники умерли, и помощи ждать не от кого, да и работы нет в колонии, чтоб можно было заработать и отовариться в магазине. Да и колония стала в настоящее время убыточной. Даже по приходу в колонию администрация не в состоянии одеть, обуть вновь прибывших». «В сорок первом добровольцем ушла на фронт, на все четыре года страшной войны спасать жизни раненых бойцов. И вот пришла перед самой смертью казнь. В мое отсутствие разграбили, изувечили мой маленький дом. Я не могу восстановить даже такую бедность, в которой еще можно жить, зайти на ночлег. Я не могу жить и погибаю от страданий и беспомощности. Вы увидите великих, богатых, скажите – помогите защитнице Родины. И никто не откликнется, а как будут встречать Праздник Победы!»
«У меня 1,5 почки из-за рака удалили, но лекарств нет. Экспертиза показала, что рак у меня от действия радиации, значит, от взрыва на заводе “Маяк”. Радиация косит нас – вот откуда смертность. Дети, если у нас рождаются, тоже больны. Ради бога! Бейте в набат!»
«Уже года два как я пришел к выводу, что в ближайшие годы нас ожидает добровольный Гулаг всей страны, когда мы сами устремимся в Сибирь и на Север на лесоповал…»
«Я трижды голосовал за Ельцина – теперь об этом с горечью говорю…»
Пишет пенсионерка З. Ю. Синютина из Москвы и участница ВОВ Зинаида Захаровна Кучеренко из Белгородской области поселка Красногвардейское, инвалид II группы Леонид Константинович Родин из Орла, школьный истопник Виталий Кириллович Волошин из Тюменской области Нижнедавдинского р-она деревни Большая Заморозовка, фермерская семья Рыжовых из Хакасии Бейского района деревни Дехановки, рабочий-строитель Гарик Глебович Арутюнян из Абакана, ветеран ВОВ Александр Филиппович Самойленко из Волгограда, журналист из города Орехово-Зуево Евгений Голоднов, Людмила Ильинична Колесникова из Владивостока, колхозная пенсионерка Анна Яковлевна Ромашова из Нижневартовска, Борис Николаевич Петелин из Липецка – бывший заключенный политических лагерей, старший инженер инструментального завода Виталий Дмитриевич Козицкий из Хабаровска, неработающий пенсионер Виктор Антонович Артемьев из Ленинградской области Всеволжского района поселка Невская Дубровка, из Ярославской области деревни Гора Сипягина – биолог и фермер Анатолий Сергеевич Агальцов, глава коллективного крестьянского хозяйства из Волгоградской области Владимир Егорович Сугатов, пенсионерка Л. А. Бултнова из Владимира, любители животных семьи Дороховых и Соколовых из Москвы, инвалид от радиации II группы, живущий в Екатеринбурге, фермер из Воронежской области Николай Александрович Подрезов, предприниматель из Пятигорска В. А. Третьяков, коренной липовчанин и гражданин России Иван Секирин, ветеран вой ны из Томска Георгий Петрович Костарев, пишет живущий в Твери, по профессии экономист, Анатолий Петрович Солонин, пишет инженер-аэродромщик Дмитрий Сергеевич Моисеев из подмосковного Жуковского и некто Ю. Г. Варенков из Йошкар-Олы, а также заключенный спрятанной за Уралом колонии общего режима Владимир Николаевич Пустовалов и заключенный колонии строгого режима Кузьминов Сергей, отбывающий наказание в Коми Республике в поселке Чинья-Ворык… Россия пишет.
Наши беды
Даты на почтовых штемпелях – ни одной исторической… Все написано до 1995 года. Бумага пожухла. Мог родиться и подрасти за эти годы ребенок. Человек. Но читая их теперь, думаешь, смогли авторы их выстоять или нет, выжили? Почему пишут все больше старики? Пишут те, кто болеет, недоедает, чувствуя приближение конца, – кто обречен в первую очередь и вот в этих письмах еще судорожно хватаются за жизнь, как если бы молят, чтоб их спасли. Молодежь, конечно, далека от ощущения конца. Перед краем жизни стоят рядами еще два, три старших поколения, а молодые свободны выбирать, кем быть, сильны и здоровы, многим довольны и, как водится, думают про себя, что та же участь их не коснется. Обреченные на позорное существование, пожилые люди ищут в последнюю минуту осмысленности надрывно возвращают себе в последнюю минуту отнятое достоинство.
В каждом обращении человека есть своя болевая точка. Политики, социологи, экономисты врачуют болезни, понятие о которых имеют только сами больные, самое ясное да пронзительное – через боль. И вот лечат человека, а ему еще больней. Обещают вправить вывих, а он орет – руку сломали. А стонущих от боли окружают презрением: «деградировавший человеческий материал», «население низкого качества» – словом, недочеловеки, нелюди, не достойные потраченных на них лекарств.
А Россия в образе и подобии живых людей давно все знает о своей болезни. За каждым стоном, проклятием – осознанный вопрос. Так что обратная сторона русских писем – это беспощадный диагноз общественного состояния России, поставленный ее собственным народом. Все принятые за годы реформ решения так или иначе входили в противоречие с образом жизни реального человека, так что сами люди с их уже укоренившейся психологией оборачивали преобразования во всех областях в хаос, но это и доказывает, что надо было следовать путем постепенных психологических перемен как в экономике, так и в общественной жизни. Подобное катастрофическое преобразование самой реальности, все равно что среды обитания, обрекало человека только на выживание, как и животное, когда кто не приспосабливаться к новым условиям существования, тот не выживает («а на нижние этажи они и не смотрят, хотя, как ни странно, все, без исключения, заявляют о стремлении создать нормальную жизнь для нижних этажей») – а способны выжить оказались в большинстве люди аморальные, стремящиеся к обогащению любой ценой и на любых условиях: взяточники, уголовники, казнокрады и тому подобные.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
