Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Валяев скорчил ей в спину рожицу и втащил меня в кабинет Зимина.
— Киф, дружище! — Зимин встал из-за стола и, подойдя ко мне, приобнял за плечи. — Молодец, не зря мы за тебя перед Стариком хлопотали.
— Красавчик, просто красавчик. — Валяев подошел к столику, на котором стояла тарелочка с лимоном, большая розетка с черной икрой, лежал нарезанный хлеб, были еще какие-то закуски вроде рыбы, что-то в кастрюльке, в томате, и взял с него открытую пузатую и пыльную бутылку коньяку и довольно странную рюмку. Даже не рюмку — это была чарка, но без какой-либо ножки. Там, где полагалось быть ножке, находилось что-то вроде медного рыбьего хвоста.
— А это чего? — Я повертел головой, разглядывая забавную емкость.
— Стремянная, — объяснил мне Валяев, наливая коньяк в «чарку» и протягивая ее мне. — Слышал, поди, выражение: «Ну и по стремянной»? Так вот это она, стремянная чарка, и есть. Когда она пустая — ее на стол поставить можно. А коли нальешь в нее чего — так все, фигушки, пей до дна. Вот ты из нее нынче пить и будешь, чтобы не филонил. Ибо — заслужил.
Зимин помахал перед его носом указательным пальцем.
— Так, Кит. По одной давай бахнем, конечно, а потом нам надо поговорить, так что уж тогда после разговора надергаемся. Дело есть дело.
— Согласен. — Валяев как всегда моментально перешел от маски шута к маске делового человека. — Но я ему уже налил, так что — прозит!
— Прозит, — подняли рюмки и мы с Зиминым. Почему «прозит»? Хотя чем оно хуже «лехаим» или «будьмо»?
— Так, Киф. О чем я хотел с тобой поговорить, — перешел Макс к делу. — Для начала — ты молодец, все провел как надо, немного пережал с богиней в разговоре, но не до безумия.
— Она наглая такая оказалась. — Я подцепил дольку лимона и бросил ее в рот. — Нереально взбесила.
— Богиня!.. — Валяев вольготно расположился в кресле. — А что ты хотел? Все боги обладают отвратительным характером, уж поверь мне. Что эта милашка Месмерта по сравнению с Герой или Фреей, я уж не говорю о Кали? Просто ангелок, безобидный, белокрылый и прелестный.
— Гера! — фыркнул Зимин. — Мстительная и злопамятная как кобра, с кучей комплексов и совершенно без тормозов. Да еще и верная как собака своему любимому идиоту-мужу, который крыл все, что шевелится. Гремучая была смесь!
Он взглянул на меня и пояснил:
— Ну, судя по мифам, конечно.
Валяев покивал и закончил:
— Так что эта еще ничего. Но в принципе забудь общение с ней как страшный сон — пока квест не выполнишь, ее и не увидишь. А квест дли-и-инный, сло-о-ожный… Прямо беда!
— Спасибо, — угрюмо поблагодарил его я. — Вот счастье-то! Вот радость…
Валяев вскочил с кресла, подлетел ко мне, зажал мою голову у себя под мышкой и начал теребить мою прическу, приговаривая:
— Не хандри, приятель, все не так уж плохо. Вослед врагам всегда найдутся и друзья, где ваша не пропадала.
— Извините, что вмешиваюсь, девочки, — влез в эти забавы Зимин. — Но я хочу договорить, так что дайте мне толкать речь.
Мы уставились на него в четыре глаза.
— Итак, ты молодец, ты выполнил первую часть задания. И мы уверены в том, что ты справишься и со второй, не менее, а точнее — даже более сложной.
— Постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие, — пробормотал я.
— Ты можешь не перебивать? — возмутился Зимин. — Ну что такое?
— Верно, — поддержал его Валяев. — Чем чаще ты его перебиваешь — тем дольше он говорит. Чем дольше он говорит — тем позже мы закончим. Чем позже мы закончим — тем позже мы выпьем!
— Хр-р-р! — злобно зарычал Зимин.
Мы с Валяевым моментально сели в кресла, сложили руки на коленях и уставились на рычащего и порядком озверевшего Зимина.
— Итак! — Макс зыркнул на нас из-под бровей. — Мы верим в то, что ты удачно закончишь и вторую часть возложенной на тебя миссии и тем самым реализуешь ввод в жизнь глобального обновления в игровой вселенной «Файролла». Все.
Мы захлопали ему, Зимин поклонился, прижав руки к груди.
— Ладно, это была официальная часть, Старик просил тебе непременно это сказать. А если он что-то просит, надо это выполнить обязательно. А еще он просил тебе кое-что показать, так что пошли.
— Даже так? — оттопырил губу Валяев. — Поздравляю, Киф, растешь.
Зимин уже вышел из кабинета и, придерживая дверь, сказал нам:
— Ну, чего застыли-то? Шевелитесь.
Мы сели в лифт, спустились на шесть этажей и вышли на площадку, где висела табличка «Двадцать второй этаж» и были две двери с магнитными замками, одна слева, другая справа.
— Налево или направо? — поинтересовался Валяев.
Зимин хмыкнул и пошел в правую дверь. Валяев хлопнул меня по спине. Зимин шел по этажу, не обращая внимания на сотрудников, вскакивающих со своих мест, на их подобострастные взгляды и улыбки, он шел к кабинету, окна которого были закрыты жалюзи, свет в котором был потушен и который явно был самым большим на этом этаже.
— Ты ведь уже все понял? — спросил меня он, когда мы зашли в этот огромный кабинет. — Не так ли?
— У меня есть все шансы получить этот кабинет вместе со всем этажом и, надо думать, целым подразделением? — ответил ему я. — Это я понял. Пока непонятно продолжение.
— Какое продолжение? — удивился Зимин.
— Ну как какое? «Он будет твоим, если ты…» Вот все, что находится за «если ты», для меня пока непонятно и неизвестно. А ведь это и есть самое главное.
— А, вот ты о чем… — Зимин покивал головой. — Есть и такое. Пошли ко мне, там объясню. Ты хоть скажи — как тебе кабинет?
— Красивый, большой, бестолковый, — пожал плечами я. — Я за такими вещами сроду не гнался. Вы мне другое объясните: двадцать второй этаж — это круто?
Валяев цокнул языком и повертел головой.
— Правильный вопрос, впрочем, как и всегда. Двадцать второй этаж — это преддверие высшей власти «Радеона». С учетом того, что на двадцать третьем, двадцать четвертом и двадцать пятом сидят программисты, не участвующие в рейтинге, а на двадцать шестом — безопасники, тоже идущие вне категорий, то считай, сколько остается до двадцать восьмого, где располагаемся мы. Начальник с двадцать второго может почти ни с кем не здороваться, но почти все здороваются с ним.
— Это вопросы хорошего воспитания, — сказал Зимин, нажимая кнопку лифта. — Но по сути верно. Старик предлагает тебе место у своего стола, пусть даже и на самом дальнем его краю, а он это делает нечасто.
— А что он хочет получить взамен, я ведь это так и не услышал?
— Все то же, что и всегда. — Зимин вошел в открывшиеся двери лифта. — Преданность, добросовестность, разумность. Как обычно — душу и тело.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
