17 мая 2004 года. Понедельник
С утра я заступаю на сутки в следственно-оперативную группу (СОГ). Состоит группа из двух оперов, двух участковых, следователя, дознавателя, эксперта-криминалиста, гаишника и водителя дежурной машины. По всем происшествиям в районе мы выезжаем на место их совершения и фиксируем все на бумаге.
Первый выезд на автовокзал, где на 29-м блокпосту новосибирский ОМОН задержал машину с перебитыми номерами двигателя. Двигатель краденый. Водитель, худой молодой чеченец, пожимает плечами, говорит, что двигатель купил, у кого не помнит, знать ничего не знает и вообще не понимает, что от него нужно. Доказать что-то здесь невозможно. Концов не найдешь. Мы забираем машину с собой, и в отделе гаишник закрывается в кабинете с задержанным, пишет на того какие-то бумаги.
Второй выезд уже вечером. Солдаты воинской части нашли схрон с боеприпасами, в нем четыре гранаты, несколько патронов разных калибров. Все насквозь проржавевшее, рассыпающееся и давно непригодное к использованию. Мы вызываем по рации саперов комендатуры. Те приезжают с громадной катушкой провода и кусками тротила. Молодой солдат мастерит в разбитом доме взрывчатку, приматывает к ней гранаты и, сваливая рядом кучу патронов, цепляет ко всему провод. Все отходят, и другой из этой команды с удовольствием прокручивает машинку детонатора.
Сверкающие брызги стекол, как испуганные птицы, разлетаются в белеющем дыме взрыва. Жженый запах тротила плывет по забитым пыльной жарой дворам, сочится смертельным ядом сквозь рваные раны щербатых стен.
Вернувшись в отдел, мы расходимся по кабинетам и кубрикам.
С заднего двора я натаскиваю воды и начинаю готовить ужин. В дверях навеселе появляется Сквозняк, он хитро улыбается и лезет ложкой в кастрюлю пробовать недоваренное. Сквозняк рассказывает об очередных проделках Рамзеса Безобразного, который сегодня безуспешно пытался собрать деньги на нужды службы участковых с самих участковых. Заняться нам нечем, и я начинаю ходить по комнате в стиле Безобразного, вихляя ногами и размахивая, как Буратино, своими деревяшками, руками. Получается просто замечательно.
18 мая 2004 года. Вторник
В 06.00 подъем на инженерную разведку дорог. Водитель увозит меня в комендатуру. Мы опаздываем и догоняем саперов уже на Минутке, площади в центре района. Безусая солдатня важно-медленно передвигает свои ноги вдоль сияющих от восходящего солнца обочин. Наша цепь, растянувшись по обе стороны дороги на сотню метров, привычно ищет замаскированные мины и закопанные фугасы, поставленные этой ночью. Они прячутся в листве деревьев, под бытовым мусором обочин, на сбитых, криво торчащих фонарных столбах, под крышами примыкающих к дороге домов. Нередко за их обнаружение кто-то отдает свою жизнь, сохраняя чужие.
Наш маршрут — печален. Он пролегает среди расстрелянных, искромсанных огнем улиц. Гнутые, развалившиеся глинобитные жилища, обломанные, с выпученными глазницами выдранных глаз, многоэтажки… Ветерок траурно колышет бурьян в заросших дворах, в которых ковыряются, давимые голодом, своры бездомных псов, с тоскливым видом перебегающие пустую утреннюю дорогу. Непередаваемый словами пейзаж неумолимой жестокости и зла перед нами. Кажется, засохшие, костлявые пальцы смерти перебирают надгробия треснувших стен, в которых потихоньку завывает ветер. Еще столько не похороненных покойников скрывает эта мертвая тишина уродливых улиц…
Около трех километров мы пылим по накаляющемуся с утра городу. В середине этого хмурого каравана, перетаскивая по выбоинам огромную тушу металла, ползет наше огневое прикрытие, раскрашенный в камуфляж БТР-80.
В отдел я возвращаюсь до развода и незаметно проскакиваю в кубрик, где Ара, Сквозняк и Опер уже проснулись и готовятся начать рабочий день. Я падаю на кровать, и сны золотые охватывают мое сознание еще до подушки. Поход на инженерную разведку — это тоже одно из моих ухищрений, которое позволяет не начинать со всеми рабочий день и потом бессовестно врать о затянувшейся разведке. Главное, не попасть на развод. В общей суете после него твое имя и лицо забываются до самого вечернего построения.
В обед вспотевший от жары Сквозняк передает повседневные подробности тамерлановской планерки. Последний вновь надрывался около получаса, рассказывая о том, как все мы скоро «будем гореть в аду!», если раньше не примемся за работу и не перестанем бездельничать. По плану Тамерлана, а точнее, по планам задающих эти самые планы руководства республиканского МВД, каждый участковый обязан каждый месяц задерживать либо международного террориста, либо на худой конец разоружить захудалую чеченскую банду. Вот и сегодня Тамерлан отправил каждого на свой участок с заданием поймать Шамиля Басаева.
После обеда Сквозняк вновь идет за басаевским скальпом, а я засыпаю. Про меня никто не помнит.
Вечером наши контрактники нажрались водки в своих кубриках, и, как обычно это бывает, некоторых, особо боевых, потянуло на подвиги. Один такой замечательный парень, Ветеран всех войн и вооруженных конфликтов, оперуполномоченный уголовного розыска, прыгнул на бронированный служебный «уазик» и помчал его к ПВРу (Пункт временного размещения беженцев — около сотни деревянных домишек в чистом поле на краю нашего района). Ветеран, собравшись туда на всю ночь в засаду, решил доказать, что вполне способен сам поймать минимум сотню боевиков. Но ПВР охраняется десятью сотрудниками чеченской охраны, которых Ветеран в гордыне своей собирался то ли напугать, то ли просто избить. Неизвестно, что именно там произошло, но уже через полчаса Ветеран под конвоем нашего начальства был доставлен без оружия домой. Еще через пять минут он уже ехал в дежурной машине на освидетельствование в центральную больницу.
Нет такого молодца, чтобы перепил винца!
Вчера в городе на фугасе подорвали машину одного из отрядов ОМОНа. Три человека ранены.
Сегодня утром на фугасе подорвали инженерную разведку Урус-Мартана, затем обстреляли. Погибли по разным слухам от семи до одиннадцати человек.
19 мая 2004 года. Среда
Рамзес Безобразный ставит мне задачу на день: собрать материал по ст. 228 Уголовного кодекса, то есть поймать наркомана с наркотиком. Сразу же после поставленной задачи я пробираюсь в кубрик и заваливаюсь спать. Не та птица Безобразный, чтобы примеривать на себя доспехи его требований. Более того, после обеда я напрашиваюсь в СОГ, для ограждения себя от возможных дневных мероприятий по поиску бесхозной водки на рынках района и изъятию контрабандного бензина.
Дежурный по отделу Капитан-Кипеж, перепутав территорию нашего района с соседним, отправляет СОГ разобраться с какой-то задержанной машиной. В вечернем облаке наступающих сумерек мы колесим по проспекту Ленина, тщетно пытаясь отыскать указанный Кипежем адрес. Прилегающие к проспекту разбомбленные, косые дворы недоверчиво таращатся на нас из перепаханных снарядами улиц. Названия их и номера издырявлены осколками и не читаемы. Мы путаемся в бесконечной чехарде поворотов и перекрестков, а потом долго в сердцах материм дежурного, когда тот выходит на связь и сообщает о произошедшей ошибке.
