5
Вадим заказал «Гролш» и набрал домашний номер.
— Алло, — взяла трубку Маша.
— Привет, красавица, — объявился Вадим.
Маша, в свойственной ей манере, сразу зацепила за слово какой-то контекст, для нее актуальный:
— Между прочим, ввиду последней беседы, в которой кое-кто вел себя снисходительно… Этот кто-то мог бы компенсировать уколы моему самолюбию и называть меня некоторое время умницей… и без иронии.
— Да пожалуйста, — подтвердил готовность Вадим. — Здравствуй, умница. Хотя, надо думать, ты достаточно умна и уверена в себе… и какие-то там замечания с моей стороны не могут повредить твоей самооценке…
— Да, это правда — перебила Маша. — Но семейные отношения — это такой компот, в котором некоторые ингредиенты должны присутствовать в обязательном порядке. И даже, к примеру, если я знаю, что ты меня любишь, мне все равно необходимо это слышать…
— Я тебя люблю.
Сказал он и сам удивился. Такими словами он никогда не разбрасывался.
— Я тебя тоже, — засмеялась Маша. — Признавайся, выпил, что ли?
— Еще нет, но сейчас выпью. В бар зашел. Так просто. Один, заметь. Звоню предупредить, что еще посижу.
— Ну и ладно. Смотри, не спейся. Только имей в виду, мы сидим тут с Димкой и Милкой, и довольно весело, — прорекламировала Маша.
Вадима этот диалог даже начал захватывать. Он будто бы только раскрывал рот, а разговор вел за него кто-то более сильный и мудрый.
— Это все-таки твои друзья. Может, ты им сейчас как раз жалуешься, какой я противный.
— Типа мне больше делать нечего, — Маша опять засмеялась. — Мы тут мировые проблемы решаем, и вашей персоной никто не интересуется… У тебя прикидки-то есть, когда домой?
— Да я пока не думал… Через пару часиков, наверное.
— Пара часов выпивания в одиночестве — это какая стадия алкоголизма, дорогой?
Маша шутила, но беспокойства скрыть не могла.
— Умница, не волнуйся, — мягко произнес незнакомец Вадимовым ртом. — Я слышу, волнуешься. Могу я раз в сто лет позволить себе эксцентричный поступок? Сижу себе, отдыхаю после напряженного рабочего дня. Ничего особенного.
— Честное слово?
— Честное.
— Ну ладно, — Маша осталась довольна.
— Давай, целую — не скучай. Если что — звони. Илюшка как?
— Нормально, скоро спать пойдет.
— Поцелуй его.
— Ага.
— Ну давай.
Вадим нажал кнопку и отключился. В изумлении посмотрел на мобильник, как будто оттуда его голосом мог управлять незнакомец, скрывшись где-нибудь в микросхеме. Затем сел чуть удобнее; стал наблюдать посетителей.
Бар был совсем небольшим и довольно тихим; музыка пиликала плавная. Видимо, обстановка сообщала присутствующим свои лучшие качества: люди вели себя томно и медленно. Неторопливо хохотала масляными губами бритая голова, расположившаяся на толстой, в сардельках избыточной плоти шее. Вторили ей две густо накрашенные женские физиономии с желтыми гривами и фарфоровыми покрытиями на зубах. За соседним столиком манерно поводила бровями тощая особа в экстравагантных очках, реагируя на двух юнцов с жидкими усиками. Они томились в послеобеденных позах, пуская дым кольцами и через нос. Чуть дальше сидела просто хорошая девушка, и напротив нее — некто в черной куртке, спиной к Вадиму. Сонный, зомбированный ленью бармен уставился в беззвучно моргающий кадрами телевизор, монотонно протирая салфеткой толстую бутыль. В визуальном ряду не было решительно ничего интересного; Вадиму оставались только его мысли. Предлога отвлечься от них он не обнаружил.
Попал же он сюда, ведомый смутной целью: побыть наедине и обдумать всю чепуху, которая вдруг начала с ним происходить. Он собирался даже заключить эти не совсем приятные размышления чем-то значительным и, может быть, окончательным… Так, чтобы вернуть все на свои места и преградить путь дальнейшему развитию странных событий. Вадим сменил позу, потер лоб… И вдруг увидел перед собой радостно-неверящие глаза.
— Вадим?! Дубровин?! — смачно произнес новоприбывший пухлым улыбающимся ртом.
Вадим узнал своего бывшего одноклассника.
— А, Славик, здорово, — произнес нехотя, но приветливо — на автомате. Понял, что сегодня додумать ему ничего не удастся. Впрочем, вроде ведь думать особо и не о чем, да?
— Сколько лет… — прогудел между тем Славик и сел рядом с Вадимом за стойку. — А я шел мимо — случайно — дай, думаю, зайду… Сегодня Эдик работает, можно пивца на халяву пропустить.
Славик кивнул бармену и подмигнул: «Хай!» Тот поджал губы, недовольно и быстро мотнул головой в сторону притворенной двери в глубине стойки:
— Тихо ты! Привет… У нас менеджер новый… Так что не очень шуми насчет халявы.
Славик поморщился презрительно:
— Какая разница, елки, новый-не новый… Я у любого под носом могу целую дискотеку напоить, а он и придраться не сможет… Давай драфта, какой там у тебя свежее… Ну, ты как?
Последнее было адресовано Вадиму. Славик уселся удобно, со вкусом, готовясь подробно слушать.
— Да как — нормально, — с трудом вливался в разговор Вадим. — Мы с тобой когда последний раз встречались?
— Да лет пять назад, — поразмыслил Славик. — Я Погорельцеву недавно видел — помнишь, толстая такая, старостой была? Она все про всех знает. И про тебя рассказала, что ты теперь крутой новый русский.
Славик втянул в себя Вадима жаждущим взглядом. А Вадим от слов «новый русский», употребленных в его адрес, напрягся.
— Нет, новым русским я не стал, — ответил Вадим. — Хотя это, может, только мое мнение. Новые русские только в анекдотах теперь бывают.
— Да ладно, я так сказал, — услужливо засуетился Славик. — Главное, ты нормально раскрутился, на жизнь не жалуешься. Ну, правда, уже весь мир, небось, объехал?
— Да прям… Работаю все время.
Славик не отставал:
— Ну в Ницце же наверняка отдыхал… И в Альпах на лыжах, наверное, катался?
— Ну… да.
Вадим почти пожалел, что он бывал в Ницце и в Альпах. Ему противно было сидеть сейчас на этом самом месте и видеть Славика. Часть того мира, о котором он уже успел забыть. Обычного мира, реального. Который прорывался к нему, не желая угомониться:
— А где ты еще побывал?
Вадим пожал плечами:
— В Западной Европе — почти везде… еще кое-где…
Славик восхищенно помолчал и произнес — тоном, отравленным снобизмом:
— Ну и как?
Вадиму захотелось дать ему в глаз. Вместо этого он сказал:
