Король самодовольно выпятил челюсть и стиснул пальцы на голубом кристалле, висящем у него на шее.
В это время появился начальник службы королевских скороходов. Это был, разумеется, представитель быстроногого племени му'аманов, один из немногих, кто перешел на сторону Эфрема во времена Объединения.
— Немедленно посылай гонцов за своими земляками, ушедшими в Калинну, а также на запад, за Зеленым и Красным полками, а с севера пригони мне Фиолетовых пикинеров. Лети быстрее ветра!
— А государь в курсе? — начал было му'аман, но тут же от короткого удара в зубы его голова слабо мотнулась на тонкой шее.
Комендант схватил его за ворот льняной рубахи, да так, что ткань затрещала, подтянул к себе и жарко зашептал прямо в лицо:
— Проклятый дикарь, твое дело не рассуждать, а выполнять! Пшел вон!
С этими словами офицер пихнул его в лестничный проем и быстро повернулся к Файру. Впрочем, не достаточно быстро, чтобы король не успел заметить происшедшего.
— Не стоит так сурово относиться к му'аманам, — сказал он безразличным тоном. — Мой отец весьма ценил тот факт, что они не примкнули к мятежу герцога Амибала, а во время похода войск Чизпека на Д'Алви поддержали Объединение.
— За исключением тех проклятых мерзавцев, что бежали на дальний юг вместе с принцессой, — возразил гвардеец, который весьма недолюбливал степняков.
— Наверное, на этих кораблях масса дикарей в длинных белых одеждах, — задумчиво проговорил Файр, свешиваясь с башни и всматриваясь в накрывшую столицу и море тьму, словно это могло помочь ему разглядеть флагман принцессы.
Лучар он ненавидел люто. Еще в ту давнюю пору, когда на побережье Лантика существовало три независимых государства, а род Эфрема прозябал в самом маленьком и бедном из них, принцессу Д'Алви посватали за него.
Лучшие художники побережья изобразили для него портрет юной, свежей девушки, и сластолюбивый принц Чизпека провел не одну ночь, вглядываясь в ее гибкий стан и миловидное лицо, воображая себе различные гнусности.
Прослышав о ее неукротимом нраве, Файр мечтал, как сломает ее волю и вдосталь натешится, издеваясь над невинной душой.
Но девчонка сбежала, пойдя против воли отца, короля Д'Алви Даниэля.
Лазутчики трех королевств рыскали на севере и юге, силясь найти беглянку, а она, оказывается, умудрилась добраться неведомыми путями до самого Внутреннего Моря, где нашла себе мужа — дикарского волшебника из северного племени метс.
После возвращения этой странной парочки Даниэль на радостях от обретения дочери расторг помолвку. Лучар и пер Дистин Иеро вскоре стали мужем и женой.
Оскорбленный Эфрем принялся плести заговоры против Д'Алви, а принц Файр замучил не одну девушку, воображая, будто издевается над Лучар.
Потом было исчезновение Иеро, мятеж Черного Герцога, тайно поддержанный Чизпеком. Государственность Д'Алви рухнула, Даниэль погиб. Настал час Эфрема.
Войска Чизпека вторглись в Д'Алви под лозунгом борьбы с Амибалом и его хозяевами, колдунами Нечистого.
Пока народ пытался разобраться, что же происходит, Эфрем не только присоединил к себе земли южного соседа, но столь же молниеносно двинул полки против Калинны. Легендарное Объединение длилось совсем недолго, и на побережье возникло небывалое государство-колосс — Объединенное Лантическое Королевство.
Принцесса Лучар с верными ей войсками растворилась где-то в джунглях, поглотивших и пера Дистина. В южных чащобах исчез также Черный Герцог Амибал. Про них новый король и его сын забыли, занятые созиданием новой монархии.
Разумеется, Объединение не мог придумать ни Эфрем, тиран маленького северного королевства, ни его полоумный сынок. План всей кампании разрабатывался в тайной крепости Зеленого Круга, самой многочисленной организации колдунов Нечистого.
Помощники верховного мастера Круга, некоего С'лорна, находились и в лагере мятежных войск Черного Герцога, и в королевском совете Д'Алви и Калинны, а уж в Чизпеке они многие десятилетия чувствовали себя, как дома.
Теперь Зеленый Круг стал фактическим хозяином Лантического побережья.
Прошло несколько лет, за которые власть новой династии упрочилась. Эфрем был готов почивать на лаврах: дворянство в общем и целом приняло Объединение, равно как и купечество, а простой народ никто и не спрашивал. Династический род в Калинне прервался, Лучар и Иеро исчезли.
Однако Объединенного Королевства Нечистому оказалось мало. Зеленый Круг мечтал о господстве на всем континенте.
Мастер С'лорн дождался, когда жители северного Тайга, метсы, разгромят войска Желтого и Красного Кругов, а также блокируют Голубой на острове Манун, и начал действовать.
Не желая подставлять свои войска под удар легионов северян, колдуны в зеленых балахонах натравили Эфрема на пришельцев из Тайга. Огромная армия с Лантического побережья, обуянная бесноватой злостью на метсов, двинулась через южное побережье Внутреннего Моря на запад.
Двинулась навстречу своей гибели.
Армия Республики Метс в многодневном сражении остановила натиск орды с Востока, обескровила ее и при помощи флота и своих многочисленных союзников нанесла ей сокрушительное поражение. Это было самое грандиозное сражение со времен Потерянных Веков, а может быть, со времен самой Смерти. В походе погиб и король Эфрем, так что власть досталась Файру.
Именно тем, что лучшие командиры с Лантика сложили свои головы в безумном западном походе, и объяснялась бездарность нынешних военных помощников короля. Файр, взбешенный смертью отца и потерей войска, велел казнить каждого второго офицера в полках, вернувшихся с запада. Те, кто в давние времена независимого Чизпека дрался со следопытами Атвианского Союза, те, кто совершал Объединение, кто сражался с метсами и помог разбитым отрядам вернуться на побережье, пали под топорами палачей. Вначале не стало лучших, потом — лучших из худших, и наконец, остались те, что составили нынешнее командование.
И вот, когда с далекого юга вернулась Лучар во главе сильной армии и могучего флота, у короля-выродка не оказалось под рукой ни толком обученного войска, ни кораблей, готовых выйти в море.
Глава 3
Ночной бой
Адмиральским посыльным пришлось несколько раз повторить Файру известие о том, что эскадра королевства готова выйти из гавани и атаковать флот мятежников, пока сын Эфрема понял, о чем идет речь.
Он уже жалел о том, что дал приказ об атаке.
— Все как-то не так, — ворчал он, надевая цветастый камзол и плотнее закутываясь в алый плащ.
Истязаемая в подвале жертва имела наглость умереть от болевого шока, и Файр отвел душу, собственноручно наказывая палача.
Удовольствие, однако, получилось ниже среднего: старый профессионал умел контролировать боль, да еще и понимал, что, стоит ему застонать, как король тут же войдет во вкус. Палач оказался прозорлив — Файру очень скоро наскучило наказание, и он отшвырнул в сторону плеть, вслушиваясь в доклад морского офицера.
