— Его всячески расхваливала Мони Редигал и ее телохранитель. Оба, — доверительно призналась Рекха.
— Очень хорошо. — Кроме того, Телуйет позаботится о выучке паренька, как только тот примкнет к прочим домашним рабам там, где они возятся все вместе. — Итак, теперь, когда у нее есть личный раб, не возьмешь ли ты До на сбор жемчуга после дождей? — Кейда сел, скрестив ноги и выпрямив спину, на ковре, устилавшем мраморный пол, устроившись весьма удобно.
— Думаю, что да. — Рекха рассмеялась и со всем возможным изяществом опустилась по другую сторону низкого столика, сложив под собой ноги. Она протянула кубок за новой порцией сока и забавно сморщила тонкий нос. — Во всяком случае, научиться хранить невозмутимое лицо среди такой вони будет само по себе полезно. Если она и впрямь умеет себя вести, я возьму ее в следующее путешествие на север, и, возможно, даже позволю немного поторговать жемчугом помельче, тем, что всегда и всякому подойдет.
— Ей это понравится. — Кейда улыбнулся. — А какие еще победы для владения ты одержала в свою последнюю поездку?
Рекха с удовлетворением улыбнулась.
— Мони Редигал поставит корабль, груженный медью, между нынешними днями и концом дождей в обмен на восьмую долю раковин-жемчужниц, которых мы соберем.
— Она всегда была страстным игроком. — Кейда покачал головой. — А что если половина ее раковин окажется пуста?
— Она сама предпочла играть, — беззаботно заметила Рекха. — Хотя я не считаю, что она что-то теряет, даже если не вполне понимает, какова ее выгода. Мои ныряльщики хорошо говорят о том, что происходит на рифах. Тэйсья Ритсем предпочитает ждать. Неудивительно. Она посмотрит, что дадут раковины, а затем станет торговать лучший шелк за самый ценный жемчуг и чистый перламутр.
— Великолепно, — одобрил Кейда. — А как тебе удалось уладить счета с Миррел Уллой?
— Она клянется, что дороговизна сандалового дерева делает для нее совершенно невозможным выполнение обязательств. — Недоверчивость была неотъемлемой чертой Рекхи. — Я сказала: надеюсь, мол, что она вскоре вернет себе необходимую власть над своими лесорубами. Неважно. Миррел нуждается в жести для своих полировальщиков черепицы, а ближайшее владение, откуда ее могут поставить — Ритсем. Я могу сделать жизнь Миррел чрезвычайно трудной, если напомню кое о каких долгах Тэйсье Ритсем.
Кейда вспомнил недобрые предчувствия Сиркета.
— Ты или Джанне думаете о путешествии во владения Улла перед дождями?
— Мы это обсуждали. — Рекха отпила из кубка, прежде чем покачать головой. — Но затем решили, что нам обеим следует быть здесь и дождаться первенца Сэйн. В любом случае, дорога туда короче из нашего дома поры дождей, так что сперва стоит переехать на север. Не вредно будет, если Миррел Улла пока побеспокоится о том, что я тем временем делаю.
— Я самого высокого мнения о твоих способностях служить нашему владению, — усмехнулся Кейда. Я, разумеется, принес большое благо своим детям, найдя такую разумную жену, которая бы обеспечила их будущее своей поразительной торговой хваткой. А отсутствие страсти между нами ведет к тому, что я всегда знаю, чего ожидать от Рекхи.
— А как твое путешествие? — Рекха наблюдала за мужем из-за ободка своего кубка. — Как дела в наших владениях на повороте от засухи к дождям?
— Удовлетворительно. — Кейда поджал губы. — На каждом острове обычные бесцельные растабары, все знай себе судачат…
— Это неизбежно перед самыми дождями, — оборвала мужа Рекха. — Не было никаких убийств, по которым пришлось бы вершить суд?
— Нет. — Кейда не скрыл облегчения. — И нынче редкий год, когда жара не довела никого до гибельного безумия, так что, думаю, мы можем считать это благим знамением. А еще маяки в хорошем состоянии и заправлены. На каждом сторожевом посту свои почтовые птицы, довольные и ухоженные. Ни в одной деревне нет болезни, о которой стоило бы упоминать, и знаки сулили лишь добро, когда бы я их ни читал.
— Будет вспышка чумы или что еще, как только польет, — немного кисло заметила Рекха. — Едва ли сейчас лучшее время для Сэйн приносить нашим владениям дитя.
— Я не видел недобрых знамений, — кротко напомнил Кейда. Это твое священное право — устраивать рождение наших детей, как ты сочтешь нужным, но я не отсылал от себя Сэйн, следуя более строгим правилам, чем те, что определяют твою таблицу рождений — выпадающих в надлежащие годы на плодоносные прохладные дни, когда дожди только что прекратились. — Все дети хорошо выглядят, — заметил он с довольной улыбкой.
— Они упиваются жизнью. — Лицо Рекхи смягчилось. — Мия в любой день может пойти. Я рада, что ты дома и увидишь это. Ноа, как обычно, носится, сбивая всех нас с ног; она потеряла деревянную козу, которую сделал для нее вчера Бирут, и, клянусь, нам пришлось искать по всему замку три раза подряд.
Кейда рассмеялся.
— И нашли?
— Среди одеял Мии, и Ноа ей в конце концов простила. — Рекха покачала головой с раздражением и нежностью.
— Я первым делом с утра взгляну на них, — пообещал Кейда.
Я могу позволить себе отдохнуть полдня с моими малышками, прежде чем стану разбираться, что тут происходило в мое отсутствие. В конце концов, я господин.
— Удостоверься, что ты не с пустыми руками, — предупредила Рекха, откровенно веселясь. — Эви рассказывала им, что любой из нас, возвращаясь из путешествия, обязательно привозит подарки.
— Они обе достаточно большие, чтобы это понимать? — И Кейда простонал в насмешливом отчаянии. — Еще год, и я стану нищим.
— Не станешь, пока я торгую собранным у нас жемчугом, — решительно отмела такую угрозу в будущем Рекха. Она поднялась одним стремительным движением, отряхнув складки своего одеяния, опавшего вокруг ее стройных ног. — Если ты больше ничего не желаешь обсудить, супруг мой, я желаю тебе доброй ночи. Я буду подводить счета завтра, тогда ты и сможешь на них взглянуть, если захочешь.
И там все будет прекрасно сходиться в пользу Дэйшей, не сомневаюсь.
— Доброй ночи, — Кейда не встал, а вместо этого налил себе остатки сока из кувшина. И стал медленно пить, прислушиваясь к негодующим возгласам из дальнего покоя. Ни До, ни Мезил еще не выросли достаточно, чтобы не молить и не канючить разрешения еще немного подождать и не ложиться.
Бесшумным шагом приблизился Телуйет, явно забавляясь.
— А ты небось думал — они уже усвоили, что Рекха никогда не меняет свое решение, как бы они ни шумели.
— Юности свойственно надеяться. — Кейда ухмыльнулся и осушил свой кубок.
— Ты говоришь, как мудрец на свое семнадцатое лето, — поддел его Телуйет.
— Проплыв по всем моим владениям вдаль и вширь, я себя таким и чувствую. — Кейда застонал и протянул руку.
— Хороший ночной сон приведет тебя в порядок. — Раб поднял хозяина на ноги. — Где собираешься спать?
