Но семья Полфира, то, что от нее осталось, была отсюда далеко-далеко. А большинство его друзей лежали мертвыми на палубе “Исследователя небес”.
Да и недели, которая требуется на оплакивание товарища, у Дрейкоса тем более не было. Потому что, если он не найдет себе другого хозяина, его собственная жизнь не продлится и нескольких часов.
— Спокойно, воин к'да, — сказал он сам себе вслух.
В тишине его голос прозвучал пугающе громко, слова отдались странным эхом от потерявших привычный облик предметов и брешей, образовавшихся при крушении.
— Правило номер один: прежде чем прийти к неутешительным выводам, всесторонне оцени ситуацию.
Бодрости эти слова Дрейкосу, увы, не прибавили. Но как дельный военный совет, они все же пошли на пользу. Прокладывая путь через обломки и при этом слегка прихрамывая, Дрейкос начал оценивать ситуацию.
Это было неприятной обязанностью. Нос “Исследователя небес” оказался полностью сплющен и обожжен, несколько шонтинов, которые находились здесь, тоже наверняка сгорели. Те, кто были ниже комплекса управления, погибли при ударе о землю. От рубки комплекса управления и до кормы корабль усеивали обломки, но больших повреждений не было, и на какое-то время в Дрейкоса вселилась надежда, что “смерть”, метлой прошедшая по их кораблю, кого-нибудь пощадила.
Но — нет. Те, кто на них напал, проделали работу на славу, не оставив на палубах ничего, кроме мертвых тел. Шонтины лежали там, в основном, куда их отшвырнуло во время удара. Тела к'да, естественно, давно исчезли.
Низко опустив голову, Дрейкос повернулся и медленно двинулся назад к комплексу управления.
Который раз пришла мысль, что случившееся хуже, чем любое поле битвы, на котором он когда-либо встречался лицом к лицу с валагуа. На полях битвы, по крайней мере, всегда кто-то да выживает. Здесь же выжил лишь он один.
Но очень скоро он присоединится к ушедшим. Он уцелел при атаке “смерти” и даже спасся, когда разбился корабль. Но вот без хозяина долго он протянуть не сможет. Еще два часа от силы — и он медленно превратится в двухмерную тень и навсегда отойдет в ничто.
Но два часа все-таки у него оставались. И он мог провести их с пользой.
Станция слежения в комплексе управления была полностью разрушена при падении. У пилотов на пульте имелся свой собственный рекордер, который оказался относительно целым.
Информационные кристаллы, к сожалению, выбросило при ударе из гнезд, и они валялись беспорядочной грудой возле корпуса устройства. Покопавшись в них, Дрейкос отыскал ридер и принялся за сортировку кристаллов. Прежде чем его заберет смерть, он, возможно, хотя бы сумеет выяснить, кто это с ними сделал.
Но как ни пытался Дрейкос с головою уйти в работу, душой он прекрасно чувствовал, что все это лишь попытки отвлечься. Что бы он сейчас ни выяснил, его знание умрет вместе с ним. Ни к'да, ни шонтины никогда не отыщут этой гробницы.
Пока Дрейкос работал, пыль начала медленно оседать, постепенно укутывая поверхности мягким плащом. Снаружи стали доноситься до его слуха слабые голоса живности: звуки, издаваемые птицами и насекомыми, были такими же непривычными, как и мир, в котором они обитали. Время от времени уши Дрейкоса вздрагивали, когда к мешанине звуков добавлялся новый, но на шум он старался не отвлекаться, полностью сосредоточившись на кристаллах. Хотя и знал, что ничего уже не поможет — умерших воскресить невозможно.
Поврежденные при ударе, кристаллы не содержали полной записи об атаке врагов. Остались только разрозненные, не связанные друг с другом куски. Ничего, что он смог бы использовать для идентификации напавших на них кораблей.
Дрейкос чувствовал, как его покидают силы — так же медленно и неотвратимо, как вокруг оседала пыль. Ридер выскользнул из его лапы, кристаллы тоже стало трудно удерживать, и вскоре он себя обнаружил притулившимся возле тела Полфира. Дрейкос все еще был трехмерным, но, глядя на передние лапы, подумал, что гребни у основания когтей как будто стали более плоскими.
Никогда еще ему не доводилось так долго пребывать в одиночестве. Странное ощущение! Разница примерно такая же, как между чувством легкого недоедания и смертельного голода.
Однако в какой-то степени это было только справедливо: все его товарищи и друзья мертвы, и теперь настал черед последовать за ними и Дрейкосу.
И тут откуда-то слева до него долетел звук.
Поначалу он был настолько тихим, что Дрейкос подумал — ему почудилось. Даже когда звук сделался явственней, Дрейкос убедил себя, что его просто дурачит умирающий разум.
Но нет — звук был самый что ни на есть реальный! Звук шагов, направляющихся к нему.
Враги! Пришли закончить свою работу!
Дрейкос сделал глубокий вдох. Интересно, есть ли у него еще силы для единственной, последней атаки, или же его уничтожат собственная слабость и вражеское оружие. Хотя, впрочем, какая разница!
Но он был воином к'да. Лучше умереть сражаясь, чем заранее сложить руки.
Сделав еще один вдох и сконцентрировав последние силы, он молча подобрал под себя лапы и стал ждать.
Звук шагов раздавался уже от входа в кормовой отсек. Глаза Дрейкоса превратились в узкие щелки. И затем, внезапно, незваный гость возник в дверях.
Он был человеком. Неудивительно — судя по сигналам, которыми пользовались напавшие на них враги, они были или людьми, или их союзниками. Но все остальное в нем являлось для Дрейкоса полной неожиданностью.
Во-первых, возраст. Если судить по росту и по размерам, человек этот явно был молодым. Люди и шонтины имели большое физическое сходство, а явившийся человек оказался не выше двенадцатилетнего шонтина.
Дрейкосу, конечно, встречались мальчики и девочки шонтинов такого же молодого возраста, вынужденные записаться в армию в эти тяжелые времена. Но было ясно, что мальчик, стоящий в дверях — не воин. Его экипировка совершенно не походила на воинскую: ни шлема, ни доспехов, ни формы. Он носил только желто-коричневую рубашку, легкие голубые штаны и низкие коричневые башмаки. Через плечо его была переброшена тяжелая с виду коричневая куртка; снял он ее, похоже, из-за сильной жары.
Оружие, правда, у парнишки имелось — нечто, напоминающее небольшой пистолет, торчало за поясом слева. Но оружие выглядело слишком миниатюрным, чтобы его носил солдат регулярной армии. Кроме того, тренированному солдату полагалось держать его наготове, ступив на вражескую территорию.
Но если он не из тех, напавших, тогда кто же он?
— Что здесь, что на корме — нигде ничего нового, — сказал паренек, все еще стоя в дверном проеме и рассматривая внутренность помещения комплекса. Тренированный воин не стал бы так долго торчать в дверях. — Только здесь еще хуже.
Дрейкос старательно вслушивался, стараясь понять слова. Каждый член экипажа во время долгого путешествия изучал основной торговый язык общения гуманоидов, но силы Дрейкоса убывали, делая сложным даже такое простое занятие, как перевод. Так, пожалуй, и на атаку у него не останется сил.
