Слишком яркие краски слегка светились, а если всмотреться, за кормой яхты угадывался простор, как будто рисунок был объемным.
В самом верху коробки шла лаконичная надпись: «Игра номер два». Казалось, черные буквы отделяют У горизонта лазурное небо от такого же лазурного моря… Конструктор с таким названием попросту не мог существовать. Так шутливо он назвал однажды коробку с конструктором, показывая ее Павлу, но это была его собственная выдумка.
На самом деле на коробке должна была стоять лишь цифра «два», обозначавшая второй уровень сложности модели, детали которой находились внутри.
Рывком он сорвал крышку, словно бросился в холодную прорубь. Он не знал, что именно ожидал увидеть, но тусклый блеск серебристого металла деталей несколько успокоил его разгоряченное воображение.
Все-таки это был всего лишь конструктор. Открытие одновременно и разочаровало, и успокоило его.
На первый взгляд, содержимое коробки ничем особенным не отличалось от стандартного детского конструктора номер два. Но это только на первый взгляд.
Он поймал себя на том, что никак не может сосчитать детали, лежавшие в коробке на самом верху. И не какие-то там винтики или соединительные рейки — нет, он никак не мог сосчитать большие колеса с резиновыми шинами. То ему казалось, что их было пять, то четыре. Наконец, сбившись со счета в очередной раз, он бросил это занятие.
Одно стало ясно почти сразу — это не стандартный конструктор. Особые сомнения вызывал у него рисунок на крышке.
Набор явно не предназначался для сборки моделей парусных судов. Сергей не мог найти ни одной подходящей для этого детали. Попадались блоки для самоходных кранов, маленькие коробки скоростей. Нашелся даже небольшой бензиновый двигатель. Но мачт, парусов — ничего этого не было и в помине.
Озадачивала сложность карданов, странные, поблескивающие никелем полуоси выглядели чересчур шикарно для простого детского набора.
Что-то во всем этом было не так… Какое-то странное противоречие. Сергей встал и, взъерошив волосы, прошелся по комнате.
Очевидно, прежде всего следовало решить, что ему вообще делать с этим набором? Имеет ли он право пытаться самостоятельно выяснить назначение этой коробки, или. сразу же следовало обратиться к специалистам? В конце концов, загадка касалась его лично. Весь характер предшествующих событий говорил об этом.
Почему-то сейчас он начисто забыл тот холодный и липкий ужас, который поразил его внутри пустого, уходящего в неведомое поезда. Слишком уж буднично и просто выглядела лежащая на столе коробка. Но, может, все-таки имеет смысл отнести ее в лабораторию, где он проходил свою аспирантскую практику? В конце концов, с помощью современной аппаратуры ему наверняка удастся выяснить что-нибудь новое о том, откуда пришел этот странный подарок… Он тут же отбросил эту мысль. Не все можно выяснить с помощью приборов. Стоит рассказать кому-нибудь о том, как появился этот квадратный картонный ящичек, и его попросту поднимут на смех, если, конечно, дело ограничится только этим. Могут ведь и позвонить в психиатричку. Бывший научный сотрудник, недавно выброшенный на улицу, — свихнулся… Обычное житейское дело.
Но, главное, он чувствовал, что тайна предназначена ему одному. И возможно, главным условием этой странной и таинственной игры — «ИГРЫ НОМЕР ДВА» — как раз и было полное соблюдение тайны…
Наконец, отбросив последние сомнения, он застелил стол чистой газетой и стал неторопливо раскладывать на ней детали таинственного конструктора.
Но утро наступило слишком быстро. Ничего он не успел сделать за эту короткую летнюю ночь и ничего не успел понять. Пора было собираться на работу. Не выспавшийся, раздраженный, он заварил на кухне большую кружку слишком крепкого чая, после чего сердце забилось, как загнанный зверь.
Уходя из квартиры, он накрыл стол с разложенными на нем деталями конструктора еще одной газетой.
Хотя весь стол был занят рассортированными по сходным признакам деталями, в коробке их как будто не уменьшилось. Больше всего Сергей боялся, что за время, которое он будет вынужден провести на работе, наваждение исчезнет и, вернувшись домой, он не найдет на столе ничего, кроме старых консервных банок.
Но этого не произошло. Закончив подметать двор и поблагодарив судьбу за то, что работа дворника не требует много времени, Сергей, торопливо прошмыгнув через прихожую мимо обсуждавших новости соседок и буркнув на ходу нечто, похожее на приветствие, вновь очутился в своей комнате.
Сдернув газету, он сразу же убедился, что на столе ничего не изменилось. Деталей вроде бы стало даже больше.
В глаза бросилась небольшая черная коробочка с четырьмя блестящими металлическими кружками, похожими на клеммы. Вчера он ее не видел. Сергей взял коробочку в руки. Она оказалась тяжелой и гладкой на ощупь. Случайно коснувшись пальцем металлического кружка, он почувствовал довольно чувствительный укол электротока. Здесь было не меньше ста вольт.
Размер коробки не превышал спичечный коробок, и Сергей не понимал, как мог в таком малом объеме уместиться источник энергии с большим напряжением. На коробке не было ни переключателей, ни кнопок — только четыре блестящих выступа… Что бы это могло быть? Блок питания? Заряженный конденсатор с большой емкостью? Или что-то иное, совершенно ему неизвестное? Ничего не решив, он отложил коробку в сторону.
Может быть, позже, когда он окончательно разберет конструктор, внутри попадется какая-нибудь схема или инструкция, хоть как-то объясняющая назначение странного подарка… И тут он понял, что это не так уж важно. Его сознанием постепенно овладевала сама игра. Четкая и конкретная задача — построить нечто неизвестно из чего. Что-то вроде детской головоломки.
Встречаются иногда люди, с трудом расстающиеся с детством. Это они в магазинах игрушек забывают о своих сыновьях. Это они заполняют свои жилища всевозможным металлическим хламом, терпеливо снося упреки жен, если находятся женщины, способные выдержать их постоянную отрешенность от мира.
А может быть, Сергею казалось, что решение конкретной, почти детской задачи и есть то необходимое условие, то самое главное правило игры, за которым откроется ему все остальное?
Детали лежали перед ним беспорядочной грудой, в их хаотическом переплетении его взгляд словно бы сам собой нащупывал нужные линии кусочки странной мозаики, которые в конце концов должны были сложиться во что-то целое. Он еще не знал — во что именно.
Больше всего в коробке оказалось одинаковых серых квадратиков, похожих на костяшки домино. Сделаны они были из непонятного, достаточно тяжелого материала.
Случайно приблизив эти квадратики, он обнаружил, что они слабо притягиваются и слипаются своими гранями так, словно внутри у них были небольшие магниты.
Это свойство позволяло складывать из костяшек, без всяких винтов и крепежных деталей, сложные, ни на что не похожие конструкции.
Около часа он развлекался тем, что строил наклонные башни и пандусы, рассыпавшиеся под действием собственной тяжести.
