Теперь Док Скальпель чинил раненых, собственноручно вытаскивая их из-под завалов, с улиц, прошитых шрапнелью и лазерным лучами. Дель Пино… все они, и он в том числе, живы благодаря ему. Вывел все-таки из Кирты! Хотя сто против одного: выжить при той бомбардировке и последовавшем штурме было невозможно!
А ведь там, на копях Шварцвальда, это он, Ахилл-Мария, имел все шансы уложить обоих. Впрочем, имел шансы лечь на бетон и сам, рассверленный пулями «Синдиката» или бойцов мистера Масс Грейва — тоже порядочного bastardo из «Алых Тигров». Вот судьба, а?!
Правильно, правильно говорили опытные пилоты на «Тьерра Фуэга»: Создатель — большой шутник!
В рации рявкнул голос Пино:
— Привал!
Весь отряд полег, будто скошенная трава.
— Ахилл, Мита, Шкорников, Чистяков, Асмолинский, Скоробогатов, ко мне! Совещаться будем.
— Просперо! — позвал Вильямайора. — Устраивайтесь на дневку.
— Есть, — отозвался тот.
— Перед сном проверьте оружие и скафандры. Остаешься за старшего, я пошел.
Салман сидел на пне. Рядом лежал полузасыпанный ствол кедра, упавшего под гнетом лет. Поднимался ветер, раскачивал лес, кедры разродились недовольным скрипом. Сквозь кроны виднелось небо в обрывках облаков. Из-за них подглядывали звезды, но недолго им оставалось, ибо на востоке уже начинал яриться восход.
Командиры взводов расположились полукругом. Салман поднял забрало.
— Черт дери, ностальгия, — вздохнул он. — Какой вкусный воздух… Ладно. Часовых выставить, раз. Пожрать чем бог послал, два. Натянуть маскировочные сети, три. Спать, четыре. Да! Богдан, — он обратился к Мите, капитану мобильной пехоты, — твои парни пусть спят, никаких караулов. Набегались за сегодня, а то ли еще будет. Сам понимаешь, на мобилизованных я положиться не могу. Прошляпят клонов — и привет!
— Майо-о-ор! — укоризненно протянул тот. — Что ж ты так с ребятами!
В самом деле, ополченцы стояли тут же, но Салман на них даже не смотрел, упоминая в третьем лице.
— Они меня пока не впечатляют, — сообщил Салман (который, однако, ухитрялся помнить по именам не только взводных, но и многих рядовых бойцов того самого ополчения, которое его «не впечатляло»). — Сегодня дежурит Асмолинский. Поздравляю, будешь разводящим! Как это делается, помнишь? Или напомнить?
— Помню, — пробурчал Асмолинский, совсем недавно аспирант исторического факультета.
Он окончил военную кафедру по специальности «военный психолог» и имел чин лейтенанта запаса, благодаря чему оказался на должности взводного.
— Не «помню», а «так точно», товарищ майор! — поправил его Пино. — Ладно, не обижайся! И учти: если застану твоих гамадрилов спящими, настучу по харе. Сперва — им, потом — тебе.
— Теперь ты, Ахилл! Разбей своих на пары. Весь день одна пара должна бодрствовать. Сам понимаешь, таких тепловизоров и сейсмодатчиков, какие встроены в ваши «Конкистадоры», у нас пока нет. Будете работать станциями слежения. Впрочем, как обычно. — И обращаясь ко всем: — Гляди веселей, парни! Завтра ночью выйдем к схрону. Там снарядимся как надо!
Следующая ночь была спокойнее двух предыдущих.
До того всем казалось, что клоны их вот-вот накроют. Поминутно залегали, когда в активных наушниках слышалось «шр-р-р-р-р», выдававшее пролет беспилотника. И это был звук смерти. Стоило крылатому куску железа их заметить и — конец.
К третьему переходу народ, даже самый хилый, втянулся. Человек ко всему привыкает. Даже к каждодневному марафону в полсотни верст по снегу. БПЛА больше не летали. По крайней мере легкие. Автономных стратосферников можно было не бояться — отряд слишком мелкая цель на фоне исполинской тайги.
Поднявшийся накануне ветер нагнал туч, которые зарядили таким густым снегопадом, что про средства дистанционной разведки врага можно было вообще забыть. Скафандры хорошо дробили тепловую сигнатуру, а телеметрия в таких условиях была бессильна. Снегопад уничтожил следы, значит, погоня, если таковая была, ни за что не сумеет их отыскать.
Вот только холод… Ахилл-Мария чувствовал его призрачные пальцы даже под защитой «Конкистадора», хотя и были те ощущения психической, а не физической природы. Каково же приходилось ополченцам в обычных «брониках»!
Тем не менее отряд, с каждым днем все более похожий на отряд, а не на толпу перепуганных детишек, двигался быстро и в относительном порядке. Помогала железная воля командира, буквально заряжавшего всех своей энергией. Ну и универсальные ноктовизоры говорили свое веское слово. Иначе в кромешной тьме не ступить и шагу. Фонари же зажигать боялись.
Как и обещал Салман, к исходу третьей ночи нашли схрон.
Обширный бетонированный капонир на глубине десять метров — наследство дивизии «Скорцени», когда-то устроившей базы в этих местах.
Чего там только не было! Когда Пино нашел замаскированный люк и активировал код доступа… Ахилл-Мария даже представить не мог, насколько серьезно окапывался здесь осназ!
Хватило на всех. Модифицированные скафандры «Валдай», почти не уступавшие даже «Конкистадорам» (что ни говори, малосерийная, очень дорогая разработка, почти штучный товар!). Автоматы «Нарвал». Отличные осназовские сухпайки. Много, очень много боеприпасов. Сменные аккумуляторы. Медикаменты.
Даже жалко было часть этой роскоши оставлять, ведь всё унести оказалось невозможно!
Зато с радостью побросали всякую архаичную чушь вроде палаток, спальников и разгрузок. Современный боевой скафандр имел систему модульного крепления для всего: от подсумков до тактического рюкзака. И спать в нем можно было хоть на снегу, хоть на раскаленном базальте! Двадцать четыре-семь, не снимая!
Короче говоря, снарядились, хоть и пришлось изрядно повозиться с подгонкой «Валдаев» к тощим студенческим организмам.
Остаток ночи и часть дня после побудки были потрачены на первичное ознакомление ополченцев с матчастью. Эрмандадовцам вместе с мобильными пехотинцами пришлось превратиться в инструкторов. Конечно, они не знали осназовскую снарягу так, как ее знал Салман, но на беспросветных гражданских хватало за глаза.
Ахилл-Мария сменил свой испытанный DiR-419 «Идальго» на «Нарвал». «Идальго» теперь покоился в чехле, пристегнутом на клипсах к тактическому рюкзаку. Рюкзак лежал на земле, а на нем восседал бывший полковник, как на троне.
На его коленях лежал «Нарвал», разъятый на составляющие. Вокруг пять юнцов-молодцов, глаза горят, рты раскрыты, Ахилл-Мария ощущал себя Прометеем, не меньше.
Вот это, парни, основа огневой мощи современного автомата. В просторечии «подствольник», хотя на самом деле — полуавтоматический интегрированный двадцатимиллиметровый гранатомет. И располагается, вопреки расхожему мнению, не под стволом, а над ним.
Боепитание производится из отъемного магазина, расположенного в прикладе, потому что механика выполнена по схеме «буллпап». То есть находится позади рукояти управления, а не перед ней… И так далее.
