Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167
Когда я наконец объявил, что мне придется подумать, на лице у него появилось выражение человека, которого, пролетая, ужалила пчела.
- Но я же все ясно объяснил, мистер Миллер, - прохныкал он.
- Да, но у меня уже есть два страховых полиса, солгал я.
- Ничего страшного, - моментально нашелся он, - мы их обналичим и поменяем на лучшие.
- Вот все это мне и нужно обдумать, - заключил я.
- Но здесь нечего обдумывать, мистер Миллер.
- Я не уверен, что так уж хорошо все уяснил, - отозвался я. - Пожалуй, вам имеет смысл заехать ко мне домой завтра вечером. - И невозмутимо черкнул ему свой мнимый адрес.
- А вы наверняка будете дома, мистер Миллер?
- Если задержусь, я вам позвоню.
- Но у меня нет телефона, мистер Миллер.
Тогда пошлю вам телеграмму.
- Но на завтрашний вечер у меня уже запланированы два вызова.
- Тогда встретимся послезавтра, - продолжал я, не давая вывести себя из равновесия. - Или же, - добавил я с оттенком злорадства, - если вам удобно, заезжайте ко мне за полночь. До двух-трех ночи мы никогда не ложимся.
- Боюсь, для меня это слишком поздно, - промямлил Олинский, окончательно обретая безутешный вид.
- Ну что ж, подумаем, - неторопливо проговорил я, почесывая затылок, т Почему бы нам не встретиться здесь - скажем, через неделю? Вечерком, допустим, в полдесятого.
- Только не здесь, с вашего позволения, мистер Миллер.
- Прекрасно, тогда увидимся, где вы пожелаете. Завтра или послезавтра забросьте мне открытку. И прихватите с собой все полисы, не забудьте.
Пока тянулась эта финальная игра в кошки-мышки, Олинский успел подняться и теперь, прощаясь, пожимал мне руку. Повернувшись к столу собрать бумаги, он обнаружил, что на бланке одного из его контрактов Мэнни Хирш машинально набрасывал фигурки животных, а на бланке другого Нахум Юд писал стихотворение на идише. Нежданный поворот событий настолько вывел его из себя, что, побагровев от гнева, он принялся кричать на них сразу на нескольких языках. Спустя секунду вышибала - грек и в недавнем прошлом боксер - ухватил его за штаны ниже пояса и, оторвав от пола, понес к выходу. Когда голова Олинского достигла дверного проема, владелица ресторана погрозила ему кулаком. На улице грек методично обшарил его карманы, извлек несколько кредиток, подал их хозяйке, а полученную от нее сдачу - несколько мелких монет - швырнул Олинскому, на всех четырех ползшему по тротуару с видом человека, которого средь бела дня застиг приступ радикулита.
- Нельзя так обращаться с людьми. Это жестоко, - нарушила молчание Мона.
- Ты права, но он на это напрашивался, - ответил я.
- Зря ты его подначивал.
- Согласен, но он же несносный прилипала! Не мы, так кто-нибудь другой задал бы ему трепку.
И я начал излагать историю моего знакомства с Олинским. Объяснил, что не раз пытался наставить его на путь истинный, переводя из одного регионального отделения в другое. И все без толку: любое назначение завершалось для него крахом. Всюду его дискриминировали и притесняли - по его уверениям, «незаслуженно».
- Меня там просто не любят, - жаловался Олинский.
- Похоже, вас нигде не любят, - заявил я ему в один прекрасный день, вконец выйдя из терпения. - Скажите на милость: что за муха вас укусила? - Никогда не забуду его затравленный, уязвленный взгляд, когда я выстрелил в него этим вопросом. - Нечего отмалчиваться, - снова заговорил я, - это ваш последний шанс.
Его ответ поставил меня в тупик.
- Видите ли, мистер Миллер, я слишком амбициозен, чтобы стать хорошим посыльным. Мне следовало бы занять более ответственную должность. С моим образованием из меня вышел бы неплохой управляющий. Я знаю, как уменьшить производственные затраты, знаю, как более эффективно вести деловые операции, знаю, как привлечь в компанию новые инвестиции.
- Погодите, погодите, - перебил я. - Неужто вам не ясно: у вас нет ни малейшего шанса стать управляющим региональным отделением. Вы просто спятили. Вы и по-английски-то не умеете толком объясниться, не говоря уж о тех восьми языках, о которых трубите на всех углах. Вы не знаете, что значит ладить с окружающими. Вы - источник общего раздражения, разве не ясно? Кончайте вешать мне лапшу на уши вашими грандиозными прожектами, скажите мне только одно: как вас угораздило превратиться в то, во что вы превратились? То есть в самого несносного, безмозглого и беспардонного типа из всех, кого я знаю.
На это Олинский растерянно замигал, что твой филин.
- Мистер Миллер, - начал он, - вы же знаете, что я стараюсь, что я делаю все, что в моих силах…
- Дерьмо! - в сердцах воскликнул я, больше не в силах сдерживаться. - Скажите мне как на духу: почему вы уехали из Тель-Авива?
- Потому что я хотел выйти в люди, вот и все.
- Иными словами, ни в Тель-Авиве, ни в Булонь-сюр-Мер вам не удалось выйти в люди?
Он выдавил кривую улыбку. Я снова заговорил, не давая ему возможности себя перебить:
- А с родителями вы ладили? А друзья у вас были? Постойте, постойте, - тут я поднял руку, чтобы предупредить его протестующий ответ, - хоть одна душа на белом свете призналась, что без вас ей жизнь не мила? А? Что, язык проглотили?
Олинский молчал. Еще не капитулировав, но уже отступив по всем фронтам.
- Знаете, кем вам стоило бы стать? - неумолимо продолжал я. - Дятлом.
Он все еще не понимал, к чему я клоню.
- Дятел, - терпеливо растолковал я, - это тот, кто зарабатывает на жизнь тем, что доносит на других, стучит на них, понимаете?
- Так вы считаете, я для этого создан? - взвизгнул он, вскакивая и напуская на себя вид оскорбленной добродетели.
- На все сто, - заключил я, не моргнув глазом. - А если не стукачом, так палачом. Знаете, - я очертил рукой зловещий круг в воздухе, - тем, кто накидывает веревку на шею.
Олинский нахлобучил на голову шляпу и сделал несколько шагов к выходу. И вдруг, резко повернувшись, как ни в чем не бывало вернулся к моему столу.
- Прошу прощения, - вновь заговорил он, - а не мог бы я попробовать еще раз - в Гарлеме?
- Отчего бы нет? - с готовностью отреагировал я. - Разумеется, я дам вам еще один шанс, но уж точно последний, зарубите себе это на носу. Знаете, вы начинаете мне нравиться.
Моя последняя фраза, похоже, привела его в еще большее замешательство, нежели все сказанное ранее. Я чувствовал, что его так и подмывает спросить почему.
Послушайте, Дейв, сказал я, приблизившись к нему лицом, будто намереваясь доверить ему нечто важное и сугубо конфиденциальное- я направлю вас в самое трудное из наших региональных отделений. Сдюжите там, так уж наверняка сможете работать где угодно. Но об одном должен вас предупредить со всей серьезностью. Когда заступите, не вздумайте конфликтовать в конторе, не то… - и я выразительно провел пальцем по шее, - смекаете?
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167
