Стелла и Магда, соученицы Сильвии по школе танцев, сидели рядом, похожие друг на друга своими балетными прямыми спинами, высокими точеными шеями, плавными жестами изящных рук. Обе были ужасными кокетками и обожали мужское внимание. Изредка они стреляли глазами в сторону Генриха, друга Ульриха. Впрочем, этого краснощекого крепыша в данный момент, похоже, больше интересовала индейка и салат.
Зоркий глаз преданной Сабины отметил даже тот факт, что эффектная блондинка Магда чувствует себя слегка не в своей тарелке. И все от того, что взгляды собравшихся устремлены сейчас лишь на Сильвию. Иногда она подталкивала в бок хорошенькую, стриженную под мальчика брюнетку Стеллу и что-то нашептывала ей с ироничной улыбкой.
— Главное, Сильвия, чтобы после замужества ты не забросила танцы, — с самым доброжелательным видом проворковала Магда, жеманно отправляя в рот крупную клубнику. — Если у вас с Ульрихом появится бэби, то о физических нагрузках придется забыть надолго.
— Предоставь судьбе позаботиться о карьере и счастье Сильвии, — с не менее сладкой улыбкой произнесла Сабина. — Полагаю, наша красавица со всем этим справится и школа не лишится самой талантливой своей ученицы…
Магда широко улыбнулась, блеснув мелкими белоснежными зубами, хотя по холодному блеску ее зеленоватых глаз было заметно, что слова рыжей толстушки ей совсем не по душе. Магда и Сильвия считались самыми способными ученицами школы танцев, но многие педагоги приходили к мнению, что именно у Сильвии в танце присутствует не только техника, но и душа — сочетание, позволяющее говорить об истинном таланте.
В самый разгар вечеринки, когда гости под влиянием хорошего вина расслабились настолько, что каждый мог говорить о том, что в данный момент взбредет в голову, не боясь непонимания или осуждения окружающих, Ульрих под покровом белой скатерти положил руку на колено Сильвии. Нога девушки слегка напряглась, и она отметила про себя, что прикосновение жениха вызывает у нее незнакомое ранее волнение. Очевидно, почувствовав это, Ульрих обхватил своими крепкими пальцами тонкое запястье невесты и увлек ее за собой. Голова Сильвии кружилась то ли от выпитого вина, то ли от близости мужчины, которому она скоро будет принадлежать окончательно и бесповоротно. В свете луны привычный сад, обсаженный по периметру серебристыми елями, приобретал таинственность и загадочность сказочного леса. Сама себя она чувствовала принцессой, заключенной в объятия влюбленного сильного рыцаря, подарившего возлюбленной волшебный перстень, способный снять вековое заклятье, наложенное злой колдуньей. Свет лился из окон дома и освещал часть сада, но половина участка оставалась погруженной во тьму. Как раз в эту темную часть, где стояла увитая диким виноградом беседка, Ульрих настойчиво увлекал свою трепетную невесту. Они оказались в маленьком укрытии, откуда им был слышен смех гостей и нежная восточная мелодия, очевидно напоминавшая господину Кемалю о его исторической родине.
Совсем близко Сильвия видела лицо Ульриха, освещенное слабым светом луны, ощущала на своей щеке его горячее прерывистое дыхание. Он относился к тому типу мужчин, чью внешность принято называть брутальной. Внешность, которую так ценят зрелые женщины и которая приводит в настоящий трепет неопытных девушек вроде Сильвии. Темные, слегка вьющиеся и коротко стриженные волосы оставляли открытым не высокий, но благородной формы лоб. Тяжеловатая челюсть и выразительная ямочка на подбородке довершали портрет истинного мачо. Глубоко посаженные стального цвета глаза смотрели в лицо Сильвии с откровенной страстью.
Он нашел в темноте полураскрытые губы девушки и буквально впился в них жарким поцелуем. Его язык настойчиво разжал зубы Сильвии, отчего она вздрогнула и слегка застонала помимо своей воли. Ульрих посадил ее на маленький столик, стоявший посредине беседки, и дал волю своим жадным дрожавшим рукам. Пальцы его скользнули вверх, по бедрам Сильвии, поднимая ткань ее шелкового платья. Языком, губами он ласкал ее лицо, шею, уши в то время, как руки гладили бедра и соски, вмиг затвердевшие от неведомого дотоле желания. Она поняла, что хотела бы принадлежать этому человеку целиком, без остатка. Она готова была отдаться ему прямо здесь, в беседке, невзирая на близость дома, где были сейчас ее родители и гости. Все могло случиться прямо в тот день, но… В этот момент совсем рядом раздался громкий и показавшийся Сильвии непривычно злобным лай Рича. Пес бегал вокруг беседки, чередуя лай со свирепым рыком. Время от времени он вставал передними лапами на решетчатую ограду беседки и, видя Сильвию, умильно поскуливал и вилял хвостом.
— Кто там, Ричи? — услышали влюбленные голос господина Кемаля, уже спешившего к своему любимцу.
Ульрих тихо чертыхнулся, а потом, как бы опомнившись, сказал Сильвии:
— Дорогая, прости, я потерял голову. Я не должен был делать это сейчас. Ведь совсем скоро ты станешь моей навсегда.
Он взял Сильвию за руку, тихонько вывел из беседки и повлек навстречу господину Кемалю. Ульрих прекрасно понимал, что отцу девушки едва ли понравится то, что он уединился с ней в темноте сада.
Шагнув навстречу хозяину дома, он молвил самым покорным тоном:
— Прошу прощения, господин Кемаль, что я похитил вашу дочь, но дело в том, что мы с Сильвией решили полюбоваться на звезды и обсудить в тишине кое-какие подробности свадебного путешествия. Представьте себе, я мечтал бы поехать с ней в Париж. Но Сильвия уперлась, так как во Франции она уже была. Ей не хватает экзотики, и она настаивает на Австралии…
Сильвия невольно открыла рот от удивления. Ни о каком свадебном путешествии они поговорить не успели, и ей оставалось лишь поражаться находчивости жениха, так ловко сумевшего выкрутиться из щекотливого положения.
— Ясно, — не слишком любезно пробурчал господин Кемаль. — Однако все, что касается предстоящей церемонии и материальной части путешествия, вам будет лучше обсудить со мной…
И молодые люди в сопровождении господина Кемаля и его верной собаки направились в гостиную.
В ту ночь Сильвия долго не могла уснуть. Вновь и вновь она мысленно прокручивала сцену в беседке. Смелые ласки Ульриха взбудоражили ее. Скорее всего, кровь горячих восточных предков вскипела в ее жилах, заставила потерять голову, забыть обо всех условностях и имидже правильной девочки из хорошей семьи.
Но все же какая-то малость удерживала Сильвию от того, чтобы назвать свое отношение к Ульриху любовью. При всех его положительных качествах что-то неуловимое настораживало ее в поведении будущего мужа, заставляло усомниться в искренности его чувств.
Нежность, о которой она мечтала и которая трудно поддавалась четкому определению, увы, не была свойственна ее жениху. Легкое прикосновение пальцев, мимолетные взгляды, заставляющие сердце трепетать, поцелуи, от которых поет душа и которые вызывают ощущение полета наяву. Где все эти фантастические моменты, о которых мечтает каждая юная особа?
Все дело в том, что ты, дорогая, начиталась слишком много классической литературы, сказала Сильвия сама себе, засыпая. Жорж Санд, Цвейг, Гюго с их описанием безумной, но часто платонической любви безнадежно устарели. Ты слишком многого хочешь от любящего мужчины, пылающего к тебе настоящей страстью…
