— Присоединяйтесь. Здесь хватит на двоих. Она замялась.
— Не знаю…
— Уверяю вас.
Дэн не обманывал. Платы за проживание, которую Рита собирала ежедневно, едва хватало для покрытия текущих расходов по обслуживанию и на налоги, а потому он всегда готовил в расчете на двоих. Но прежде чем сесть за стол, Даннерман вручил хозяйке чек, зная, что ее привел на кухню не только голод.
— Хорошая новость, — сказала Рита, — сегодня инфляция всего два процента.
Дэн кивнул:
— Есть и другая новость. Я получил работу.
— Это же чудесно! Надо бы выпить — принесу пиво. — Она открыла холодильник, набрав свой шифр, и достала полулитровую бутылку. Потом, подумав, спросила: — А что с импортом-экспортом?
— Никаких перспектив. — Как в большинстве случаев, Даннерман не солгал. Перспективы, если таковые вообще просматривались, рассеялись в тот момент, когда полковник приказала ему бросить все и попытаться зацепиться за Пэт. — Сейчас я работаю в астрономической обсерватории.
— Вот как! Думаете, поиски марсиан — прибыльное дело?
— Марсиан не существует, Рита, и в любом случае мы занимаемся другим.
Опираясь на скудные знания, приобретенные в течение дня из различных источников, он рассказал, что в обсерватории анализируют информацию о далеких газовых скоплениях и квазарах, чтобы разгадать тайну происхождения Вселенной. Потом попытался объяснить, почему учреждение носит имя Даннермана.
Рита одобрительно кивнула.
— В наше время хорошо иметь семью. — Она задумчиво пожевала. — Вы с кузиной близки?
— Вообще-то нет. Мы не кровные родственники. Она дочь сестры жены дяди Кабби, а я сын его младшего брата.
— Все равно, — туманно сказала Рита, — в поджарку можно было бы положить побольше сосисок.
— Вас никто не заставляет ее есть.
Она не обиделась. Похоже, даже не обратила внимания на его слова. В голосе Риты зазвучали мечтательные нотки.
— Когда Джонатан был жив, мы всегда хорошо ели — трюфеля, курица, стейки, которые можно было резать вилкой. А еще ростбифы, ребрышки… Вино трех или четырех видов. Дэн, порой у нас за обедом собиралось человек по двадцать. Обедали в большой столовой, там сейчас живут Розенкранцы и Блеры. У нас были дворецкий и горничные. Если кто-то хотел добавки, им накладывали сколько угодно. Всего хватало, и мы не возражали, когда слуги уносили остатки домой. А потом, если погода стояла хорошая, мы выходили на террасу выпить кофе и бренди.
— Кофе у меня нет, — сказал Даннерман, чтобы Рита не обольщалась.
— У меня тоже. — Она допила пиво. — Спасибо за обед. Я уберу и… Дэн? Хорошо, что у вас есть кузина, но этот город не для такого мужчины, как вы. Вам надо выбраться из него, пока есть возможность.
— И куда же? — спросил он.
Хозяйка не ответила. Даже не попыталась.
Прежде чем войти в комнату, Даннерман проверил сигнальные устройства. Все было чисто. К нему никто не входил. Запас ценностей оказался нетронутым, как и то, куда более важное, что находилось внизу. Он запер за собой дверь и принялся за обычные вечерние дела.
После того как Рита разделила первоначальные восемь комнат на каморки для постояльцев, их стало четырнадцать. Дэн Даннерман имел в своем распоряжении глухую комнатушку без окна, служившую некогда гардеробной, примыкавшей к спальне владельца, которую теперь занимала семья Халверсонов из четырех человек. Ему достался громадный мраморный камин, зато Халверсоны получили прямой доступ к ванной, и, когда Дэну требовалось воспользоваться ею, приходилось спускаться в холл.
Вообще-то Даннерман с радостью поменялся бы с Халверсонами. Из-за строгих запретов, касающихся окружающей среды, он все равно не мог пользоваться камином, а занимаемое им место можно было бы употребить для хранения противоинфляционных сбережений.
Последние представляли собой вещи, которые имеющие работу люди покупали у жалких уличных торговцев, тех, кто получал фиксированный доход, или у не имеющих никакого дохода и вынужденных распродавать имущество, чтобы поддерживать хоть какое-то существование. Что покупать, не имело значения. Уровень инфляции поднимался ежедневно на два-три процента, иногда больше, и любая покупка через какое-то время не только оправдывала себя, но и приносила доход. Работая под прикрытием, Даннерман поступал так же, как все, кто имел хоть немного лишней наличности. Покупая, он старался как можно быстрее избавляться от приобретенного. Сейчас его запас состоял из стеклянного пресс-папье, кое-какой мебели, для которой нашлось место, куклы Барби 1988 года в относительно неплохом состоянии, старого компьютера с плоским экраном, нескольких украшений, компакт-дисков и даже десятка катушек с магнитной лентой. Конечно, это был не весь его настоящий капитал, но на него Дэн и не рассчитывал, зная, что Бюро разрешит ему воспользоваться сбережениями лишь после выхода в отставку. А пока в пору вынужденной безработицы Даннерману, сохраняя прикрытие, приходилось ставить столик на Бродвее и распродавать накопленные вещи.
Он взглянул на часы и решил, что пришло время развязаться с домом Карпеццио. Дэн набрал номер и подождал первого звонка. Потом повторил набор, дождавшись двух гудков. После третьего набора он уже не дал «отбой».
— Здесь никого, кроме меня, — отозвался их главный стрелок и охранник Джин Мартин.
— Черт. — Даннерман не особенно расстроился и не удивился, так как рассчитал время специально, зная, что никого из боссов не будет. — Передай сообщение. Прийти не могу, иду к дантисту. Скажи Уолли, чтобы организовал встречу сам.
— То-то он обрадуется, — вздохнул Мартин. — Зуб болит?
— Нет, просто надо. Увидимся.
Он знал, что увидится со всеми, только позже, когда придется давать показания, а к тому времени они вряд ли захотят с ним общаться.
Вот так приходилось работать.
Подойдя к книжной полке, уставленной томами в кожаных переплетах — не очень хорошее вложение, но он надеялся, что когда-нибудь перечитает эти книги сам, — Дэн вытащил из тайника инструменты и тряпочку, включил экран, подключил к нему карманный телефон, чтобы проверить поступившие сообщения, и взялся за чистку оружия.
Почти все сообщения оказались полной ерундой. Другого Дэн и не ожидал; его телефон был установлен на запись всей голосовой почты, за исключением посланий от Хильды. Напомнив себе, что в список надо внести звонки из обсерватории — как-никак там его работа, — он приступил к разборке мусора. Ему предлагали сделать заказ на гороскоп или купить оружие. Магазин мужской одежды приглашал на предварительную распродажу спортивных костюмов и противоударного белья. Агентство недвижимости настойчиво проталкивало свой очередной проект, финансовая компания обещала дать деньги под немыслимо низкий процент. В общем, все как обычно. Заслуживающих внимания звонков оказалось два. Первый из театра в Бруклине, и, хотя звонивший не назвался, Дэн узнал голос Аниты Берман. Другой от адвоката, мистера Дикслера. Оба хотели, чтобы он позвонил им, но Даннерман, подумав, решил не звонить. Дикслер может подождать, а Анита…
